– Да включайте кого угодно, хоть самого, – Харт кивнул на небо, – покойного наставника моего – святого Императора Кенолда.
– Именно это, – выдавив из себя ядовитую улыбку, кивнула Гелла, доставая портативный коммуникатор, – я и собираюсь сделать.
– Что? – округлил глаза Харт.
76.
– Рассказать вам о Харте? – не совсем трезвым голосом устало спросил экс-Император.
– Если вам не сложно, это бы сильно помогло моему расследованию…
Кенолд сначала посмотрел на неё абсолютно стеклянными глазами, а затем рассмеялся во весь голос.
– Что?.. Что в этом смешного? – смутилась девушка.
– Нет, нет, прости, просто… Ты так мило выглядишь. Ты и вправду думаешь, что если бы и имелся какой-то доказуемый компромат на лидера Империи, то он не был бы уничтожен и тысячу раз подвергнут всевозможным…
– Пожалуйста. Ваши слова гораздо весомее любых бумажек, снимков и видео.
– Правда что ли? – фыркнул Кенолд то ли от скептического отношения, то ли от скопившихся газов. – А вот что-то мои подданные сожрали меня с потрохами, стоило только мне снять корону. Я стал сразу и самым отвратительным пьянчугой, и самым тупым и некомпетентным правителем, и педиком впридачу, – Кенолд рассмеялся, – нет, ну, может, я и люблю выпить, а кто нет-то? Но я никогда не подставлял свою обрюзгшую задницу, как Харт, так что все эти пересуды…
– Что, простите? – искренне удивилась Гелла.
– Что? – икнул экс-Император, – простите. Ну, люблю, говорю, я выпить! И что? Это теперь преступление что ли? Я не человек теперь и…
– Нет, нет вы сказали, что Харт – того…
– А, ну, да. Но это, в общем-то не новость, по крайней мере, для меня.
– Но одним из обязательных условий коронации Императором является наличие крепкой здоровой семьи с потомством как доказательство собственной пригодности в роли справедливого отца всей Империи?
– Слушай, ты прямо как по учебнику читаешь. Бывает, знаешь, у человека нету детей, ну, не может он завести, вот и приходится выкручиваться и брать приёмных. Что теперь – от мечты отказываться?
– Это другое, – отрезала Гелла, – а если… Если его семья – фикция, и его жена, дочь – это лишь придуманные образы, получается…
– Хочешь обвинить его публично во лжи? Удачи.
– Я ещё не знаю. Мне нужны подробности. Что-то, что можно использовать, как дополнительный аргумент, чтобы он смог оставаться на посту.
– А что ты хочешь услышать от меня? Я свечку не держал, так что не знаю, кто кого именно.
– Но имена-то вы знаете?
– Господи, ну, мы с тобой, милочка, как бабки какие-то шушукаемся, кто с кем спит. Ладно, был слушок, что Харт неравнодушен к молодым мальчикам, а для более быстрого скольжения по вертикали власти, – Кенолд похихикал собственной двусмысленности, – ему пришлось оказывать, так скажем, «особые» услуги некоторым из членов нулевого отряда сердца, в котором он когда-то был задействован. Например, старина Кранк, который сейчас возглавляет этот департамент, был не прочь побаловаться с некоторыми доступными и не слишком нетерпеливыми сотрудниками.
– Вы серьёзно? – удивилась Гелла.
– Клянусь своей больной печенью, которая, тем не менее, всё ещё терпит меня, – похлопал себя по низу живота Кенолд, – или где она там находится. И вообще, ты хотела от меня сенсации, вот она тебе, пожалуйста. Только, пожалуйста, дождись моего сна… а то побегут ко мне эти молодые идиоты, – Кен-то, Кен-сё, зачем разболтал? А сами своими подвигами щеголяли направо и налево. Ну, в-общем ты поняла меня, ладно?
– Обещаю, – согласилась Гелла.
77.
– И я сдержала своё обещание, – остановив воспроизведение, победоносно возвестила Гелла.
Харт сидел мрачнее тучи, уставившись куда-то вниз. Гелла наблюдала лишь его плешь, через которую проступали коричневые пятна.
Гелла ликовала, она понимала, что сейчас с ней может произойти, что угодно: её могут тут же пристрелить, выбросить за борт, заточить на всю жизнь в одном из трюмов. Пытать, насиловать, делать всё, что угодно, и этот материал так и останется тут, на корабле, а она погибнет в безвестности, и в какой-нибудь хронике объявят её без вести пропавшей в землях людоедов-шаманов. Но…
Это всё неважно. Главное – она нанесла удар. Сокрушительный удар по репутации Харта в присутствии тысяч зрителей, которые пусть и лояльно относятся к своему господину, но будут знать об этом маленьком секрете. И жизнь теперь у Императора будет совсем другой. Возможно, он лишится более крепких рукопожатий, будет ловить недоверчивые и даже презрительные взгляды, а возможно… О! Началась реакция на болевую точку, в которую Гелла попала точно, без промаха!
Харт стал трястись, бокал выпал из его руки и разлился кровавым пятном по палубе, залив собой белый мрамор.
– Это твоя первая рана, господин лжец-Император, и теперь на вкус твоей крови сбегутся те, кто захочет тебя…
Харт задрал голову и издал вой. Гелла побледнела, она была готова ко всему, но то, что она услышала, был не злобный рёв, но… смех. Император хохотал, он сидел на своём золотом троне и корчился от спазмов, что содрогали всё его существо. Даже если он и пытался обратить всё это в шутку, – подумала журналистка, – он не может, просто не может быть таким искусным актёром, чтобы так скрыть свои эмоции. Это… Это просто невозможно и…
Смех раздался и из-за спины, и Гелла почувствовала сильнейшее дежавю. Неужели есть ещё один двойник? Или, может, Императора и нет вовсе? А всё, с чем она пытается бороться, – всего лишь призраки, фантомы, придуманные её или чужим разумом, чтобы полностью отвлечь внимание от по-настоящему значимых событий?
Гелла не готова была принять эту точку зрения, даже несмотря на то, что это приоткрыло бы ей дверь, за которой могла прятаться та неуловимая истина, единственная правда, за которой гналась девушка всю свою сознательную жизнь. Дабы больше не терзаться догадками, Гелла оглянулась вокруг себя и увидела, как их вместе с Хартом сжали в кольцо гости лайнера Императора. Они смеялись. Некоторые мужчины, покраснев, кое-как сдерживались, стараясь не надорвать животов, девушки же игриво посмеивались, подыгрывая своим мужчинам.
– Хватит! – дрогнувшим голосом пропищала Гелла, чувствуя ежесекундное унижение, – прекратите… Что вы?..
– Милочка, – вновь перевёл на себя внимание Император, – я, конечно, ценю вас за проделанную работу и даже за то, что вы не побрезговали покопаться в «грязном белье». НО!
Харт, оперевшись на золотые головы драконов, которыми были украшены ручки стула, привстал, гордо выпрямил спину.
– Во-первых, каким бы уважением и авторитетом, конечно, если они ещё остались, ни пользовался бы бывший, – Харт подчеркнул это слово, – Император, не думаю, что подобные заявления носят хоть какой-то компрометирующий характер, тем более, не думаю, что он держал хотя бы одну свечку, – Харт улыбнулся, сузив зрачки.
