– Не мешайся, – спокойным тоном приказал Харт и понёс Майкла на себе, ступая таким шагом, как будто обладал абсолютным знанием того, что никакая шальная пуля не попадет ни в него, ни в его друга.
Коу дрожал, до сих пор ощущая этот стеклянный взгляд на себе, но, взяв себя в руки, бросился следом, исчезая в густом дыму, который начал охватывать джунгли.
83.
Мысли уносились вдаль, подобно трём силуэтам, испарившимся вместе с туманом, который развеял порыв ночного ветра, обнажив тысячи новых смыслов, которые родились в форме колоссальных сгустков тепла и энергии, рассыпавшихся по небосводу.
Девушка не могла отвести от них взгляда, вдыхая ночную прохладу и наблюдая за их игривыми подмигиваниями.
– Это, это…
– Ну? – улыбнулся Арчибальд.
– ОЙ! – чуть вновь не сорвавшись с ветки, вскрикнула девушка.
Арчибальд тепло улыбнулся: «Ты сказала, что у зла есть лицо и это…».
– Это… – повторила его подруга, – я думала, что точно-точно знаю, но я опять…
– Да? – внимательно слушал собеседник.
– Я опять настроилась на очередную волну эфира, которая показала мне, что не всё так однозначно.
– Правда? Многозначно тогда, так получается? – почёсывая подбородок, поинтересовался мужчина.
– Возможно, по крайней мере, – девушка подняла руку, пытаясь зачерпнуть ладошкой само ночное небо со звёздами, – это точно не зло.
– Интересно, – проследовал за жестом её руки Арчибальд, – ну, а что же тогда оно?
– Возможно это, – девушка опустила руку, указав на раскинувшееся плато, где горели с ещё большей интенсивностью, чем на небе, тысячи огней, – хотя, если не знать, что это такое на самом деле, то это тоже будет благом.
– Не исключая этого, – прикрыл глаза Арчибальд, вновь вынимая тубус из-под своего одеяния.
– Хочешь проверить?
– Пожалуй, – улыбнулся мужчина, взглянув на равнину через призму своего ручного калейдоскопа, – ООО! – последовало за этим жестом искреннее удивление.
– И что же ты видишь?
– Огни! Они… они танцуют! Да так, как никогда в жизни! Потрясающе! Ты только глянь! – восторгался Арчибальд.
– Дай посмотреть! – не выдержав, вновь решила отобрать маленький тубус девушка.
– Ого-го! – полностью погрузившись в созерцание, вскрикнул алхимик, бросившись вниз со своей ветки.
– Эй! Так не пойдёт! – раззадорившись, спрыгнула вслед за ним в пустоту подруга.
84.
Падение продолжалось целую вечность. Точнее, казалось, что, доходя до определённой точки, тело возвращалось в только ей ведомое «начало», а затем вновь проваливалось в пространстве, которое выносило тело в изначальную позицию. Этот процесс саморегулировался и обновлялся постоянно, вновь и вновь дублируя события внутри себя, и неизбежно приходя к цикличной структуре, которая лежала в основе всего мироздания. Тем не менее, когда этот неписаный закон был обнаружен, то он тут же переставал быть таким уж и незыблемым, уступая место «оператору» этого процесса, который сам становился этим явлением, этим процессом, этим миром, который на краткий миг прекратил повторять сам себя. Гелла замерла в нескольких сантиметрах от земли, и трава, что была прямо под ней, мирно покачиваясь, стала щекотать её лицо. Поддавшись этим удивительным чувствам, которые, как оказалось, она способна была ощутить впервые в жизни, девушка миллиметр за миллиметром опустилась на землю и стала трогать почву, покрытую густой растительностью. Её пальцы сжимали поверхность планеты, как будто это был мягчайший бархат, который к тому же обладал восхитительным ароматом, наполнявшим её лёгкие бабочками, которые, превращаясь в кристаллы чистой энергии, уже летели изнутри Геллы во внешний мир, порождая всё новые объекты, дающие дальнейший толчок к развитию многомерной вселенной. Девушка лежала на животе, зажмурившись, и, тем не менее, на её закрытых веках проступали целые сцены из космической драмы, в которой она волей-неволей оказалась участницей. Сначала она приняла узоры, танцующие перед ней, за кровеносные сосуды, которые стали видны ей благодаря уменьшению плотности физического тела и обострению всех чувств, однако затем к этим видениям подключился и слух, который выдавал ей поистине удивительные вещи. Стрёкот насекомых, первобытные звуки природы, включая свист ветра и песни птиц, слились в целый оркестр, который трансмутировался в музыку будущего, в такой синтез звуков, который был до сих пор недоступен для извлечения ни на одном из известных музыкальных инструментов. Отлетев на таком маятнике в далёкое будущее, «радио» мозга Геллы вновь переключило волну на прошлое, настроив его таким образом, что она стала получать хоровое исполнение древних молитв под звенящую музыку, которая аккомпанировала молебнам всех людей в мире. Перевернувшись на спину, Гелла распахнула глаза и увидела, как мир вокруг неё, включая деревья и само небо, наслаивался на паутину символов, что, как оказалось, было основой её восприятия в этом мире. По этим же каналам, соединявшим весь универсум, и проступали мелодии, которые слышала Гелла. Благодаря этой песенной молитве из прошлого этого острова Гелла тут же почувствовала трансформации в собственном теле и, сознавая, что музыка всех островов планеты адресована ей и только ей, позволила звукам подхватить её тело и понести её через тропу меж джунглей, что возникала прямо под её ногами. Гелла теперь являла собой настоящую манифестацию богини-родительницы всего сущего, что рождалось под её ступнями во время танца, ознаменовавшего смерть и рождение мира. Спирали воспоминаний Геллы, подобно двум выпущенным в разные стороны стрелам, встретились наконец, и взрыв от их соития вылился в колоссальную вспышку света, который озарил всё вокруг, и из него выпорхнула бабочка-богиня, взмахом своих крыльев создававшая чёрную дыру, трансформировавшуюся в бога-титана, который, двигаясь посреди залитого светом мира, стал исполнять свой танец. Но так как титан хотел разнообразить своё выступление, он прорезал свою чёрную плоть, поглощающую свет горящими многомерными символами, которые, вырвавшись из него, создали гигантское существо –Утконоса с тысячью глаз и лап, прочертившее весь мир своим поистине бесконечным змееобразным телом и давая миру буквально вырасти из него. Танцующий Бог, всё ещё наблюдаемый всевидящей бабочкой, спрыгнул на голову своего верного Змея-Утконоса, и принялся танцевать по его шкуре, превращаясь то в один, то в другой мир, которые стали появляться на его поверхности. Несмотря на бесконечную вереницу образов, в которые превращался Бог, этого ему было мало. В искрящейся своей мощи и красоте он подпрыгнул, оттолкнувшись от гигантского Змея-Утконоса, который стал сворачиваться в клубок, из своего тела образуя бесконечно расширяющуюся сферу. Поднявшись на один уровень со светоносной бабочкой, Властитель заключил её в ладошки, после чего свет погас во всём мироздании, лишив бога памяти обо всём, что было, будет, и даже стерев всякое воспоминание о собственно природе «Я».
85.
– Осторожнее, Стив! – вскрикнула девушка, – не порань её!
