– Ты даёшь детям уйти …
– Ты оглохло что ли, чмо?! – выплюнул слюну проповедник, – я ведь не шучу. Мальчик! Быстро съебал со своими лбами отсюда! Моя торговля легальна на уровне Конгресса, и если не хочешь, чтоб…
Майкл действовал молниеносно, доли секунды хватило, чтоб нож, закреплённый на бедре, уже пронзил насквозь ладонь ругающегося субъекта, одновременно повредив детонатор, и ещё около полусекунды потребовалось, чтобы скрутить торговца диковинным товаром.
– Ну все, гавнюк, ты!… – выхаркивая кровь и злобно смотря одним ещё не выбитым глазом, проревел «бизнесмен», – ты теперь точно не жилец!
Сзади послышались шаги. Майкл готов был мгновенно среагировать и послать очередь за свою спину, но одновременно с этим другой аналитический блок в мозгу сработал, безупречно подтвердив, что территория была зачищена, и это явно кто-то из своих, хотя стук от каблуков и сама походка явно не принадлежали никому из его людей, находящихся в данный момент при исполнении.
– Меня что, плохо слышно?
– Никак нет, господин директор! – продолжая всё дальше заламывать руку похитителя, отозвался Майкл.
– Тогда позволь мне спросить … – за эти несколько секунд оперативники приняли эстафету у командира и, скрутив матерящегося вора, вывели его из комнаты, – по логике вещей, приказ ты тоже хорошо расслышал?
– Так точно, – выпрямившись, отчеканил Майкл.
– Твою мать, А! – не выдержал ген. директор, – ты знаешь, что может последовать за прямым нарушением моего приказа? Ты хоть осознаёшь весь риск того, что…
Дальнейшие слова директора потонули в волнах окружающего мира, которые нахлынули на все чувства Майкла. Весь мир предстал в ослепительных красках, которые, тем не менее, были до ужаса холодны и делали его не зрячим, но абсолютно слепым из-за тех чувств и переживаний, что он испытывал.
Вокруг него бегали члены его отряда, выводя наружу детей, которые на протяжении бог знает какого времени похищались и держались взаперти. Оставались ещё неизвестными причины и мотивы тех, кто их заказал или ещё находится в процессе выбора того или иного ребёнка или взрослого мужчины, или женщины. Зачем они это делают? Неужели только из-за них всё происходит? Спрос рождает предложение? Но кто эти люди? Как их вычислить? И как истребить эту породу, которая считает, что за деньги можно купить саму жизнь? Но этого будет недостаточно, поскольку пока будет присутствовать хотя бы малейший намёк на безнаказанность, этот и другие подобные «бизнесы» будут процветать. Но… Он смотрел на вора, непосредственно замешанного во всём этом, человека, который не испытывал раскаяния, но был зол. В ярости, что какие-то ублюдки в форме, прикрываясь корочками Империи, мешают его делам, лишая не только свободы на неопределённый срок, но, что самое главное, единственного заработка не только для него и его семьи, но и для смежных структур, с ним связанных, этих людей и их семей. А дети … дети даже не понимали, что происходит, что они лишь разменный товар в чьей-то игре, целью которой была … что? Майкл думал и анализировал, обрабатывая тысячи вариантов в секунду, его мысли завихрились одна в другую, образуя новые паттерны внутри уже существующих схем мышления. Деньги, выгода, безопасность? Может, всё это в итоге ради того, чтобы чувствовать себя свободным? Но что же тогда получается? Весь этот рабский труд, вся цепочка от заказчиков до людей-сырья – всего лишь продукт желания людей почувствовать себя свободными? Но это безумие! Мысли Майкла заворачивались в острые спирали, которые впивались в мозг и начинали внутри свои адские работы. Всё дерьмо в мире – от желания людей почувствовать себя свободными и не быть рабами! Но именно это и ведет к тотальном рабству! На всех уровнях существования – на уровне Империи или Конгресса Стран Мира, на уровне работы, свободы, как моральной, так и физической, и…
– … Слушаешь, что я тебе?..– отчаянно пытался достучаться до него директор.
– Прошу меня простить, – отрапортовал Майкл и, будто бы какой-то робот, начал пересекать одно за другим помещения, пробираясь к выходу. Слегка ослепнув от светящихся снаружи огней, он, миновав охрану, добрался до соседнего здания, и, устало прислонившись к ней спиной, медленно сполз вниз.
Его взгляд ловил тысячи видений вокруг: скорая помощь, отряды гвардейцев были уже на месте. Задержанных уже допрашивали, кого-то бросали в военный транспорт, за ограничительными лентами толпились зеваки, пытаясь узнать, что же происходит, не уступали им и журналисты, некоторым из которых даже удавалось проникнуть внутрь охраняемой территории.
И что это всё значило? Майкл продолжал анализировать. Все происходило не где-то в давно забытых странах Конгресса, где по слухам процветал криминал и звериное отношение друг к другу, но в современном мире, более того – в обычном промышленном помещении в центре столицы Империи. Звено цепи работорговли огромной системы заработка, которая обладала десятками иных лиц вроде войны и эфирного бизнеса. Что же делать? На чьей стороне быть? Мы, отряд Сердца, для того и созданы, чтобы бороться с мразью, кто считает себя выше закона и в то же время… – сквозь наваждение проступали мысли директора, который в грубой форме отчитывал ещё минуту назад агента. Но для руководства отряда, да и Империи в целом, это операция – не столько спасения жизней, сколько удар по репутации власти, допустившей подобное на своей территории, что означает либо её полную некомпетентность, либо соучастие. Теперь бой будет вестись не на одном маленьком предприятии, но внутри кабинетов высшей иерархии управления работорговли, которые будут теперь делить сферы влияния и давить не только на некоторых чинов из отряда, но возможно и на сам имперский Совет.
– И что это означает? – спросил себя Майкл, криво улыбнувшись, – что я по локоть, да какой там… По самую макушку в дерьме, и даже не от того, что я на прицеле у сильных мира сего, а сам с головой нырнул в такую навозную яму… Ведь на смену этим освобождённым детям придут тысячи, миллионы новых! И станок по производству денег из людей вновь запустится, и тогда… буду я способен опять спасти их?
Майкл посмотрел на свои руки, на свои беленькие ладошки, которые он с остервенением сжал. – Но кто мне скажет?! Кто теперь отдаст приказ? Сколько таких «зданий страха» в Империи, а в мире? А сколько людей даже не знает об этом? И из-за их незнания и происходит это всё! Из-за этого выродки человечества продолжают наживаться на себе подобных! Но и они пытаются выжить, не в состоянии подобрать что-либо для себя в этой Империи кривых зеркал! Так что это не их, а моя вина, только моя! Все стрелки, все пути этого мира сходятся на мне… – Майкл тяжело дышал, – если я буду валить всё это на граждан или торговцев или имперских служащих, то тогда я проиграю. Я должен взять инициативу в свои руки, пусть она и будет абсолютно проигрышна, только так можно жить в этом мире и создать иллюзию, хотя бы иллюзию, что живёшь не зря и тебе не о чем жалеть!
– Да, – выдохнул Майкл, – только так и не иначе. Я должен постараться! Несмотря на Кранка, да… несмотря на его болтовню про сохранения баланса во власти! Баланса! Когда люди гибнут в муках в закрытых местах по всему свету! К чёрту это! Пан или пропал, теперь, когда я не верю даже своему наставнику, я смогу изменить эту систему. Но, с другой стороны, если я не могу верить главному человеку, который ответственен за спокойствие и безопасность людских жизней, то, как могу верить в то, что у меня получится, и как у меня язык поворачивается так говорить?
