– Я очень волновалась за… – прошептала Брук.
– Он казнил Азиза, – перебил Дамиан.
– Что? – потрясенно спросила Креатор.
– Сегодня в полдень он публично казнил Лидера Азиза. Ему публично провели процедуру перепрофилирования....
Мужчина помолчал и добавил:
– Поразительно, насколько он изворотлив. Подбросил Лидеру остатки вакцины и объявил, что тот помогает Сопротивлению. После этого от бывшего Сретника отвернулись почти все. Никто такого поворота не ожидал. Я не знаю, что дальше будет, – устало сказал мужчина и потер лицо, – За тебя и детей назначена награда. Люди Ричарда повсюду вас ищут.
Дамиан молчал.
– Давай уедем, – простонала девушка.
Мужчина резко встал и отошел в сторону.
– Это лучшее, что ты можешь предложить? Бросить всех и сбежать?
– Прошу, не злись, – примирительно сказала девушка, – Дети напуганы, им не место на войне.
– Дети, дети, дети! Ты можешь думать о чем-то еще, кроме детей? Вокруг умирают люди. Мир рушится. Скоро вообще никого не останется. Кто-то должен остановить Ричарда, – сжав кулаки, проговорил Дамиан.
Брук встала и подошла к мужчине. Она нежно взяла его за щеки и повернула лицо к себе. Глядя ему в глаза, Брук ласково проговорила:
– Посмотри на меня. Очнись. Всего год назад ты не был участником этого забега. Мы жили на берегу моря. Гуляли по горячему песку и ели апельсиновые яблоки. Вспомни украшения из ракушек и тихую мастерскую. Прошу, не дай войне поглотить тебя. Жизнь дана человеку не для этого. У нас уже все есть для счастья. Просто сойди с дистанции. Мы дали им вакцину, теперь у сопротивления преимущества. Мы заслужили передышку.
Мужчина отвернулся и снова сел на диван. Даниил проснулся и заплакал. Брук легла рядом и начала ласково утешать малыша. Некоторое время комнату наполняли шумные крики. Как только малыш почуял материнское молоко, на смену плачу пришли причмокивания.
– Ты даже не представляешь, как я его ненавижу, – глядя на младенца, сказал мужчина.
– Кого? – испуганно спросила Брук.
– Ричарда. Он так много отнял у всех нас… У меня…
– Что он у тебя отнял, Дамиан? Мы все здесь, рядом с тобой, – возразила девушка.
Мужчина пристально посмотрел в глаза Брук и сказал:
– Тебя больше нет со мной.
– Понимаю твою обиду, я не была достаточно верной и стойкой, – виновато прошептала девушка.
– Что ты, такая добрая, помешанная на детях, любви и мире, нашла в этом выродке? – сокрушенно спросил Дамиан.
– Ты правда хочешь это знать?
Дамиан кивнул.
– В это сложно поверить, но у Ричарда большое любящее сердце. Он обращается с Евой, как со святыней. Это поразительно. С первых дней Ричард знал, что я люблю другого, видел, как притворяюсь, чтобы защитить детей, но не разозлился. Каждый день он со смирением и безграничной заботой доказывал, насколько сильно любит меня. То, что Микаэль твой воспитанник, не помешало ему наладить с ним отношения. Только человек с большим сердцем способен растоптать свою гордость, наступить на горло ревности, забыть обиды и вымаливать прощение.
Услышав, как восхищается Ричардом Брук, Дамиан потерял самообладание. Он встал с кровати и с вызовом спросил:
– Значит, я должен простить тебя?
– Меня можешь не прощать. Спи отдельно, не разговаривай, даже не смотри в мою сторону. Прости моих детей! Да, они не твои, большая их часть родня Ричарда. Но они в этом не виноваты. Неужели ты думаешь, я не вижу, как брезгливо и пренебрежительно ты относишься к Даниилу? Он для тебя комок биологического материала. А Ева! Моя любимая дочь. Когда-то ты баюкал ее по ночам, а сейчас проходишь мимо, словно она еще один предмет мебели. Ты даже к Микаэлю охладел, – умоляюще проговорила Брук.
Дамиан посмотрел на чмокающего Даниила и отвернулся.
– Ты любишь его, – бесцветным голосом сказал мужчина.
Брук отошла и замолчала. Дамиан стиснул зубы так сильно, что на челюсти проступили жилы.
– За все время общения с тобой я понял одно. Мужчина любит детей настолько, насколько влюблен в их мать. Я не Креатор. Меня не умиляют розовые щечки и чмоканье. Я любил тебя и поэтому полюбил Микаэля. Еву ты родила не по собственной воле, это позволило принять ее в семью. Но этот… – Дамиан с отвращением указал на младенца.
Сердце обожгло ужасающей болью.
– Ты озверевшая черная тень того Дамиана, которого я полюбила, – дрожащим голосом прошептала Брук.
Она взяла на руки младенца и вынесла из комнаты. Для девушки не было ничего важнее детей, ведь она была Креатором.
Всю ночь Брук зябла и куталась в тонкое покрывало. Она старалась согреть Даниила, лежа на узком неудобном диванчике, и думала о том, что Дамиана больше нет. Даже в тот день, когда люди Наоми взорвали Изолятор, Брук не тосковала по нему так сильно. От разочарования больно сдавливало грудь. Дамиан больше не любит ее. Как легко ревность извратила те теплые чувства, что наполняли жизнь семьи счастьем. Одновременно с пониманием утраты зрело сознание необходимости перемен.
Брук начала строить план побега. Он был очень прост. Ей нужно дойти до парковки, оседлать аэроцикл и доехать до первого кардона. Временами Брук охватывал стыд. Она встает на сторону тирана.
«Я не хочу спасать мир, не хочу быть презираемой, но несломленной. Погоня за призрачными идеалами ничто по сравнению со страхом за благополучие детей».
Как девушка и ожидала, Дамиан ушел рано. Зайдя в детскую, Брук разбудила Микаэля и спросила:
– Ты возненавидишь меня, если я вернусь в Центрум?
– Одна? – испуганно спросил мальчик.
– Нет, с вами, – успокоила мама.
Микаэль нахмурился и сказал:
– Я понимаю, почему ты хочешь уехать. Дамиан больше не любит нас.
– Почему ты так решил? – удивилась проницательности сына Брук.
– Он обижает тебя.
Креатор поразилась, как необычно отразилась на подростающем мужчине жизнь в семье. Он не отделял себя от сестры и матери. Если Дамиан не любит Брук, значит отвернулся от всей семьи.
Брук тихонько разбудила Еву и спросила:
– Ты готова поехать домой?
Девочка просияла. Она истосковалась по отцу и родному дому.
В этот момент из гостиной раздался крик Даниила. Брук подошла к малышу, но тот не успокаивался даже от молока. Казалось, он испугался, что его бросят в этом жутком, пропитанном ненавистью месте.
Не взяв с собой вещей, чтобы не привлекать внимание, семья отправилась наверх. Всю дорогу младенец оглушительно орал. Акустика постройки усиливала звук. Поначалу Брук испугалась, шум привлек всеобщее внимание. Однако, видя как пропускают шумную компанию партизанки, поняла, что все будут только рады, когда в коридорах наступит тишина.
