Корабль стоял на открытой со всех сторон каменистой площадке, поросшей чахлой белесой травой. На севере темнели горы, на западе возвышалось изрезанное ущельями плато. Я видел подробные снимки этого края, сделанные с орбиты Дианой – идеальное место для гнездовий птерозавров; экземпляры, составляющие наш теперешний «почетный караул», оттуда. Там же, скорее всего, находятся логова мегарапторов.
На восток и на юг простирались необъятные равнины, покрытые рощицами деревьев и зарослями кустарников – охотничьи угодья мегарапторов и птерозавров, которые они прекрасно друг с другом поделили. Первые – теплокровные, и охотятся ночью. Вторые почти все хладнокровные, и оттаивают только через несколько часов после восхода солнца, когда становится по-настоящему тепло.
Я занял позицию для стрельбы с колена, Кэт обогнула корабль и встала с другой его стороны. Пристраиваясь поудобнее, я успел мимоходом пожалеть зубастых летающих бедняг, вся вина которых заключалась в их непомерном аппетите, но тут один из них попал на прицел, и я нажал на спуск. Ящер кувыркнулся в воздухе, а я уже искал новую жертву, стараясь выбирать совсем молодых: они глупее, а значит – наглее, и могли доставить нам куда больше неприятностей, чем крупные и опасные, но осторожные «старики». Да и большую часть молодняка все равно съедают свои же.
С противоположной стороны корабля тоже доносились выстрелы, а уж в небе пальба шла как в тире – Крейг с Малышом развлекались вовсю. Десятка три птерозавров, неловко и часто махая пробитыми крыльями, потянулись в сторону гор, остальные взмыли высоко вверх. Некоторые опустились на землю поедать тела сородичей – тех, что упали далеко от корабля. Диана сообщила, что число жертв достигло десяти, и я решил, что хватит. До заката оставалось часов пять, вряд ли кто еще за это время рискнет сунуться, даже если мы здесь ляжем и уснем на солнышке. Кэт вывела из грузового шлюза транспортную платформу, роботы обслуги закинули на нее все оказавшиеся поблизости трупы, и Кэт, отбуксировав дохлых птерозавров примерно на километр, вывалила их на съеденье оставшимся в живых дружкам. Больше они ни на что не годились – ни один из дневных видов давно не пользовался на рынке спросом даже в качестве трофеев. Поймать их не составляет труда – большую часть ночи они проводят в своих убежищах в скалах, в состоянии легкого окоченения, а под утро уже и крыльями не шевелят. Просто подлетаешь к ним на катере и упаковываешь как надо прямо на месте, потом цепляешь тросом и втягиваешь лебедкой в трюм. Все, кто хотел иметь живые экземпляры, уже их имеют, то же самое и с чучелами. Охотники давно потеряли надежду заполучить хоть один заказ на их поимку – ящеры чудесно размножаются в неволе, только кормить успевай, и всякий желающий может приобрести нужное число особей в любом зоопарке.
Восемь наших «сторожей» выдвинулись на защиту периметра; еще двое, бросив ходовые платформы, вскарабкались на громоздкий сундук грузового отсека. У нас оставалось полно времени до начала охоты, поэтому мы решили воспользоваться случаем и устроили пикник на свежем воздухе. То есть все организовала Диана, а нам оставалось только наблюдать, как трудятся корабельные «жучки». После двух недель в закрытом пространстве появляются первые признаки аллергии на корабельную столовую, а обедать на природе нам не придется до высадки на Тихой. На Соломонии состав атмосферы не позволяет дышать без маски, а на Инферне будет не до пикников. Я подумал о космонавтах первых межзвездных экспедиций, обреченных целые десятилетия странствовать в космосе, и мне стало жутко. А ведь были еще и корабли поколений, рассчитанные на то, что к месту назначения прибудут не те, кто стартовал с Земли, а лишь их потомки… Минут пять я пытался решить, что хуже, – лететь всю жизнь туда, куда тебе заведомо не светит добраться, или быть рожденным с единственной целью продолжить путешествие родителей с планеты, которую ты никогда не видел, на планету, куда тебе лично, в общем-то, не было нужно. В конце концов я пришел к выводу, что любой из вариантов достаточно скверный. Все эти ребята – герои, конечно, и открыли человечеству дорогу в космос, но я не хотел бы оказаться на их месте, поскольку хорошо чувствовал себя на своем собственном.
– О чем задумался? – поинтересовался Крейг.
Я сел на раскладной стул и пристроил винтовку рядом. Только что я попытался вспомнить, как звали командира Первой межзвездной, и не смог. Да и вряд ли кто-то кроме историков вспомнит. Вот и становись после этого героем.
Малыш сложил руки рупором у рта, повернулся ко мне и заорал:
– Крейг спрашивает тебя: «О чем задумался»? Базовый лагерь вызывает Пита Дугласа, отвечайте!
– Ну тебя к черту, и Крейга твоего тоже, – ласково отозвался я, принимаясь за еду.
Диана потрудилась на славу. Правда, стейки из замороженного мяса не идут ни в какое сравнение с шашлыком, который ты сам себе готовишь над костром из собственноручно подстреленной дичи, но я не такой уж любитель этих дел. А некоторые охотники, привыкнув пробовать мясо убитых ими экзотических животных, превращаются в настоящих наркоманов. После соответствующей обработки есть можно практически все, даже в полевых условиях. А на Земле и других планетах существует целая индустрия производства деликатесов буквально из чего угодно. В некоторых ресторанах вам предложат блюда из животных, доставленных со всех концов Галактики, причем заведение гарантирует, что зверь будет умерщвлен непосредственно перед приготовлением обеда. На Безымянной, у того же Дагена, можно сделать заказ с утра и получить желаемое к полудню.
Я размышлял обо всем этом, расправляясь с бифштексом из самой что ни на есть простецкой говядины, а Малыш как будто подслушал мои мысли:
– Когда я познакомился с папашей Лори… ну, мистером Паркинсоном, нашим заказчиком на перламутровых питонов, мне довелось попробовать знаменитую «Принцессу Соломонии». Ломтики этих питонов под майонезным соусом. Потом мы ели их в грибном соусе. Потом – под пряным соусом с настоящими соломонийскими травами. И еще под соусом…
– Не поняла, – перебила его Кэт. – Эта семейка что – питается одними питонами?
– Может, мы зря с ними связались, – сказал я. – Если они не в силах позволить себе никакую другую пищу, кроме продукции собственной фермы… Ты уверен, что хорошо проверил их платежеспособность, Крейг?
– Это была презентация, – прервал нас Малыш ничуть не смутившись. – Были приглашены гурманы со всего света и профессиональные дегустаторы экзотических блюд. Мистер Паркинсон хотел доказать, что мясо питонов, выращенных по специальной технологии, ничуть не хуже, чем у диких. Он не только фермер, но и сторонник защиты природы.
– Не слишком распространенное сочетание, – заметил я. – Можно назвать десяток планет, где кроме животных в загонах не осталось никаких других. Именно стараниями фермеров.
– Ну а этот не такой, – сказал Малыш. – Он хочет сделать рекламу своему хозяйству, расширить дело и одновременно сохранить перламутровых питонов на Соломонии.
– Напрасные потуги, он не первый, – сказала Кэт, помахав в воздухе вилкой. – Настоящие лакомки никогда не променяют мясо диких животных на мясо домашних, в каких бы условиях их ни выращивали. Для них большая часть кайфа в том и заключается, чтоб есть мясо зверей добытых, понимаешь? А другие и этим не довольствуются, сами выезжают на место, чтоб охотиться на то, что потом съедят. О сафари для гурманов слыхал?
