Шарп высадился на планету с непонятной задержкой в пять суток, более чем в трех тысячах километрах от нас, и прислал свои координаты. Уже через три дня он перенес лагерь на другое место, значительно ближе, и вышел с нами на связь. Мы все были в лагере и сбежались в рубку.
– Клиент поручил мне собрать информацию о поведении горилл на воле, – сказал Шарп, и я заметил на его лице явное облегчение, когда он понял, что мы не собираемся больше интересоваться, кто именно его нанял. – Меньше всего мне бы хотелось действовать вам на нервы, ребята, не говоря уже о том, что вы прибыли сюда первыми. Но мне придется много перемещаться, и на какое-то время мы с вами можем оказаться почти рядом.
– Если ты надеешься выдавить нас по-тихому с насиженного места, то забудь об этом, – посоветовал я. – Без боя мы родные края не оставим.
– Господи, Пит, да и в мыслях не было! – Открытое лицо Шарпа выразило столько неподдельного изумления, что сомневаться в его искренности не приходилось. – Просто клиент просил начать поиск отсюда. Потом в планах второй континент и острова архипелага Гринберга.
– Но у тебя всего один месяц, – заметил я. – Ты что, рассчитываешь провести наблюдения сразу в трех местах, да еще и отловить горилл, и все за тридцать дней? Прости дружище, но ты чересчур самонадеян. Скоро ты будешь умолять нас поделится опытом отлова этих хитрых бестий.
– Вот как?! – тут же завелся Шарп. – Спорим, что не буду? Но согласен поделится опытом с вами, перед тем как стартую отсюда месяц спустя. Вы, жалкие новобранцы, сидите там уже черт знает сколько, и будете еще сидеть, когда я отправлюсь обратно с полным трюмом горилл!
– Самоуверенный болван! – разъярилась Кэт. – Уже через неделю ты заговоришь по-другому!
– Ничего подобного, – возразил Шарп. – Предлагаю пари. Сколько вам надо животных?
– Десять пар.
– А мне – двадцать. Но и людей у меня больше. Ставлю банкет у Дагена на обе наши команды, что выполню заказ первым.
– На твое счастье мы слишком добры и не станем ловить тебя на слове. У тебя только перенос лагеря с места на место с помощью твоих двух катеров отнимет половину времени. Ты обречен на проигрыш.
– Ничего не обречен! У меня есть разрешение на посадку корабля, и я его использовал. Мой «Миротворец» стоит в пятистах километрах от вас, десять человек на катерах вскоре уйдут на архипелаг Гринберга. Ребята там будут работать отдельно, у них только наблюдения. Я оставлю себе восемнадцать человек, мы поработаем здесь на скутерах, сменим два-три места, потом переберемся на другой континент. Кстати, насчет вашего приглашения в гости – вряд ли увидимся, заказ срочный. Вот отметить удачное выполнение наших контрактов на Безымянной – совсем другое дело. И я ставлю на то, что мой будет закрыт раньше.
– Годится! – сказала Кэт. – Но ты проиграешь.
– Я выиграю, детка, – возразил Шарп самым оскорбительным тоном. – Хватит спорить со старшими по званию, а то нашлепаю по заднице! Примите приблизительный план моих перемещений в Восточном массиве… Готово? Ну, тогда – до встречи. В ресторане Дагена. Готовьте мешок с деньгами – у всех моих ребят прекрасный аппетит.
– Нет, ну каков наглец? – удивилась Кэт, когда Шарп отключился.
– До всех дошло, что он сказал по поводу «Миротворца»? – обернулся к нам Крейг. – У него не только разрешение на взлет-посадку трансгалакта, но и на свободное перемещение в атмосфере по всей территории заповедника.
– У Сиднейского института широкие возможности, – усмехнулся я. – Кто же все-таки его настоящий клиент?
– Какая разница, – отрезала Кэт. – Кем бы ни был клиент, Шарп не имеет о его интересах никакого понятия. Он – честный парень. Но за наглость проучить его стоит. Теперь мы просто обязаны завершить отлов раньше него. В жизни не прощу себе, если он выиграет. Давайте утрем нос этому фанфарону.
Гориллы в больших количествах бродили поблизости от нашего лагеря с момента пленения Патриарха, но помогать нам выиграть пари не собирались. Время от времени срабатывали ловушки и в лесу, и у озера, однако находили мы в них лишь надоевших нам свиней и мелких обезьян. Все понемногу мрачнели. Единственной нашей добычей за неделю остались десять оранжевых мартышек, пойманных по дополнительному разрешению. Кэт часть свободного времени неизменно проводила рядом с их клеткой и быстро подружилась со всеми. Больше всего ей нравилась одна молоденькая самочка, которую она нарекла Викторией в честь нашей будущей победы над Шарпом, а мы звали Вики. Кэт часами просиживала у клетки, разговаривая с Вики, а та отвечала ей на своем тарабарском наречии, похожем на болтовню пьяного инопланетянина. Кэт ужасно сюсюкала над мартышками, называя их «своими красавицами» и «милыми крошками», но ее общего настроения это не улучшало.
– Малыш! – горестно взывала она. – Ты же у нас эксперт по слабостям горилл. Придумай что-нибудь! В прошлый раз ведь придумал?
– Нам надо во что бы то ни стало обскакать Шарпа, – твердил Крейг. – Если получится, раскрутим старого вояку на самый роскошный обед у Дагена, какой только видел этот ресторан.
Всегда веселый и беззаботный Малыш ходил унылым и подавленным. Наконец его посетила мысль, которой он не замедлил поделиться с нами:
– Давайте отправим Патриарха на орбиту. Вдруг он, сидя здесь, читает наши мысли и телепатирует своим сородичам о местонахождении ловушек, чтобы они и близко не подходили?
Предположение Малыша было не менее бредовым, чем его задумка поставить ловушку на месте бывшего лагеря, понадеявшись на то, что гориллы там «расслабились». Но лучших идей ни у кого не нашлось, и мы согласились. Клетку с Патриархом решили отправить на «Артемиду» завтра же. К счастью, мы не сделали этого немедленно, иначе Малыш совершенно зазнался бы. Потому что когда на утро мы отправились проверять ловушки, в каждой из них сидело по горилле – всего двенадцать штук.
До самого вечера мы доставляли животных в лагерь, находясь в несколько обалделом состоянии. На следующий день попались еще семь горилл. Когда перевезли и рассадили по клеткам этих тоже, ко мне подошла Кэт и потянула в сторону. Мы удалились прочь от посторонних глаз в столовую, и она неожиданно уткнулась лицом мне в грудь, крепко обняв обеими руками. Так мы стояли несколько минут, я гладил ее по голове и ничего не понимал.
– Я боюсь, Пит, – сказала она наконец. – Я боюсь этих животных. То они упорно не даются нам в руки, то вдруг сами лезут в ловушки.
– Может, у них заржавела телепатия, – попытался пошутить я. – Стала туго работать, требует смазки.
– Не смейся, я серьезно! Мне страшно. Впервые в жизни мне по-настоящему страшно, а ведь я никогда ничего не боялась. Прошу тебя, милый, прошу тебя… Давай все бросим и уберемся с этой планеты! Куда угодно – лишь бы подальше отсюда…
Я попытался приподнять ее голову, коснулся ее лица, и моя рука стала мокрой – Кэт плакала. Да, Стальная Кэт, стоя посреди лагеря, набитого желанной добычей, дала течь и просто плакала, как испуганный ребенок. Я даже не пытался ее успокоить: слишком хорошо понимал, что вскоре она успокоится сама, пожалеет о своих словах и рассердится на меня – просто за то, что стал свидетелем ее слабости.
