– Биас, готовься к взлету, – сказал Малыш, закидывая винтовку за спину и направляясь к трапу.
Или твари пробуют силы. С первого раза не вышло – теперь они… Малыш остановился. Что говорил Пит на счет обратной связи и корректировки? Суггестия всегда остается суггестией, кто бы и как ее ни применял… Гориллы сейчас получили информацию о его реакции на внушение. Теперь начнут изменять параметры. Внесут необходимые поправки, а затем последует вторая попытка, третья… Неважно, как они это делают. Но они это делают.
Однако играть по правилам с Малышом не стали. Ему показалось, что небо рухнуло вниз и расплющило его о землю. Он сделал несколько неверных шагов, покачнулся и упал. В голове гудело, в уши рвался дикий рев и визг, хотя на самом деле вокруг стояла тишина. Малыш попытался подняться, поскользнулся на мокрой траве и рухнул в большую лужу. Во все стороны разлетелись брызги, казавшиеся тысячами сверкающих бриллиантов в ярком свете прожекторов. Морщась от боли в голове, Малыш окунул в воду лицо, надеясь, что полегчает, но не полегчало. Еще два раза он пробовал встать, понял, что не сможет, и пополз. Вперед, к трапу. Надо доползти, уцепиться как следует, а Биас втянет его внутрь. Каждый метр давался с трудом, тело не слушалось, перед глазами плясали черно-красные круги. Немало их, метров до трапа… Но вот Малышу удалось ухватиться за стойку перил и закинуть непослушное тело на нижние ступени.
– Биас… – прохрипел он. – Давай, втащи меня… Биас… Биас!
Киб-мастер «Рейнджера» молчал.
С великим трудом Малыш встал и начал подниматься. Каждая нога весила минимум тонну. На средине пути он не удержался, выпустил перила и упал назад, сильно ударившись головой о землю.
***
После того, как Малыш улетел за «Рейнджером», я постарался привести в порядок свой временный лагерь. Трудно приготовить к возможной обороне пустое место посреди поляны, не имея под рукой ничего, кроме двух реаниматоров и скутера.
Сдвинув реаниматоры вместе, я поднял скутер в воздух и подключил к бортовому инфору Суслика. Машина пошла по кругу на высоте пяти метров.
Шли минуты – два часа тянулись долго. Я внимательно следил за джунглями, ежесекундно ожидая появления оттуда очередного рэдвольфа, и надеялся, что замечу его раньше, чем он окажется в непосредственной близости от реаниматоров, когда будет уже нельзя стрелять из гранатомета. Я также рассчитывал на то, что зверь не допрыгнет до меня, не собьет скутер вниз, но все же велел Суслику держать машину подальше от реаниматоров.
Прошло полтора часа – ливень стихал, рэдвольф не появлялся. Кто он такой? Ясно, что не просто редкий хищник. Во-первых, внешний вид. Во-вторых, за короткий срок на небольшом участке их убито четыре – я не сомневался, что черные пыльные пятна на поляне возле тел парней Шарпа остались после окончательного распада трупов чудовищ. Четверо мертвы, и бог знает сколько бродит вокруг. Почему же о рэдвольфах не знают ученые, и все сведения о них – только в сказаниях туземцев да охотничьих байках? Ответ пришел сам собой – потому, что почти все, кто с ними встречался, погибали. Неудивительно – крайне живучие, почти неуязвимые, они до последней секунды жизни пытаются нападать и убивать. Но всего это не объясняло. Если они встречаются столь часто, то и случаев столкновений с ними должно быть гораздо больше. Возникало желание связать появление рэдвольфов с бурями помех. Монстры чувствуют их начало и пробуждаются, вылезают на поверхность из своих подземных нор…
– Пит! Пит!.. Командир!..
Я вернулся к действительности. Неужели я почти заснул? Нет оправданий! Заснув сейчас, проснешься на том свете.
– Спасибо, Суслик.
Время от времени я справлялся у Кальяна и Камиллы о состоянии Кэт и Крейга. Прошло два часа. Я начал пускать сигнальные ракеты, аккуратно повторяя процедуру раз в минуту. Где ты, Малыш?
Через двадцать минут ракеты закончились. «Рейнджер» не прилетел. Вздохнув, я посадил скутер, велел Кальяну откачать стабилизирующую жидкость из-под крышки реаниматора Крейга, открыл замок и начал шарить рукой в густой белой жиже. Найдя, что искал, я отцепил с пояса Крейга ракетницу и тщательно обтер ее травой. Теперь у меня было еще десять сигнальных ракет, и я делал запуск каждые пять минут; использовал восемь, оставив две в качестве резерва. Но катер так и не приземлился на поляне. Или Малыш разбился по дороге в лагерь, или с ним что-то случилось уже там. В то, что он мог так сильно сбиться с курса на обратном пути, что не заметил ракет, я не верил. Оставалось предположить, что он погиб.
Но я не трогался с места еще около часа. Ракетницу Кэт использовать не стал – ее сердце пока не заработало, и открывать реаниматор было рискованно. Положение казалось безнадежным. Единственным выходом виделась возможность оставить блоки на поляне, а самому лететь на скутере к наблюдательному пункту СОЗ, в расчете на то, что там в ангаре окажется катер. Но мне ужасно не хотелось оставлять Кэт и Крейга. Если я не вернусь или опоздаю, некому будет даже поменять батареи в реаниматорах. Крейг проживет еще немного, поддерживаемый Кальяном. Кэт умрет сразу.
– Вот положение, а, Суслик?
– Да, командир, в такую передрягу мы еще не попадали. Со мной, по крайней мере, ты не попадал.
– Я и без тебя не попадал.
Не люблю головоломок, в которых вместо разрозненных фрагментов приходится манипулировать чужими жизнями. Но эту решать придется.
Я думал, пока не затрещала голова. Потом еще и еще думал…
Полет в наш лагерь после неудачной попытки Малыша и вовсе бесперспективен.
Думай!
– Попробуй решить задачку, – предложил я Суслику. – Как утащить в одиночку на одном скутере два реаниматора, если мы втроем на двух машинах с трудом везли один? Не знаешь? А я знаю! Есть такое животное – верблюд. Люди в древности использовали его для перемещения грузов. – Несмотря на отчаянную ситуацию, я воспрял духом и пришел в хорошее настроение. – Ты слышал старую историю о том, как Бог сотворил мир из хаоса? Я не Бог, но сейчас сотворю верблюда из скутера.
Я посадил машину на землю, слез и раздвинул реаниматоры в стороны.
– Что бы ты ни задумал, ничего не выйдет, – сказал Суслик. – Скутеру два блока не поднять.
– Ты законченный пессимист. Мы сейчас демонтируем все лишнее и уменьшим собственный вес скутера.
– Все равно – ты не сможешь на него сесть, чтобы пилотировать.
– Я и не сяду. На грузовых верблюдах никто не летал – их водили за уздечку.
Я вытащил из багажника запасные батареи для скутера и реаниматоров и снял оба сиденья. Покопавшись в инструментальном ящике, открутил крепления сидений вместе с поворотным механизмом заднего, вытащил ветровое стекло и снял хвостовой стабилизатор. Открыв порт на капоте, демонтировал гарпунную пушку со всеми ее подвесками и выдвижной платформой. Последними снял двигатели, идущие от них к поглотителям энерговоды и сами поглотители.
Поставив облегченный до полной потери летно-технических характеристик скутер между реаниматорами, я обвязал их шнурами и стал стягивать вместе, постепенно задвигая на крылья. Покончив с этим, включил антиграв, и мой «верблюд» нехотя, лениво покачиваясь, всплыл на полметра от земли. Висеть он висел, но иногда еле заметно нырял вниз. Нагрузка оказалась предельной.
