И сейчас снег сыпал снова.
– Инари так любила снег, – прошептала я, глядя в окно и чувствуя, что глаза щиплет от слез. Ну что я за дура! Зачем плакать, если сегодня в полночь я оживлю свою подругу!
Я ведь сумею это.
Я Викка!
О, первый снег на листьях хаги!
О, журавлиный плач!
Я провожаю друга.
–Красивые стихи, господин Синдзен. Но мне сейчас не до них. Вы позволите присесть?
– Да, разумеется. – Японец и сам уселся в кресло. – Как я понимаю, вы супруга господина Аудэу...
– Авдея?! Да... А каким образом вы познакомились с моей семьей?
– Благодаря Инари-сан. Она вела электронную переписку с вашим супругом, и, насколько я понимаю, они обсуждали вопрос вашего отсутствия. Кстати, а где вы встретились с госпожой Такобо?
Прежде чем дать ответ на этот вопрос, я пристально посмотрела на руку господина Синдзена. Нет. Нет никакого знака, указывающего на то, что он дракон. И ничего магического в этом человеке тоже не наблюдается. Значит, не следует говорить ему правду, которая может пошатнуть его восприятие реальности.
– Видите ли... Мы повстречались в одном московском клубе, занимающемся вопросами изучения эзотерических знаний, фольклорных традиций разных стран и народов.
– Вы не умеете лгать, Вика-сан, – тонко улыбается японец. – Скажите лучше, Инари тоже была драконом?
– А откуда вы знаете, что я... Ой, какие глупости говорю. Ведь вы же меня видели там, в театре.
– Да. Вы были ослепительны в своей мощи и ярости. Поначалу я не поверил своим глазам. Но глаза сказали мне: верь старик, ты еще и не такое увидишь... Итак?..
– Мы стали подругами, будучи в обличье драконов. Я не стану вам рассказывать, каким образом превратилась в дракона сама. Скажу лишь одно: вопреки всем легендам, истинные драконы не выносят одиночества, их полет на самом деле – призыв. Мой призыв услышала Инари. Она почувствовала, что я не могу превратиться обратно, слишком сильно драконье сознание подавило мое человеческое «я», и, вероятно, решила помочь мне. Помню, мне снились сны. В этих снах Инари представала передо мной в человеческом обличье и приводила ко мне моих близких, чтобы я их вспомнила. Но ничего не получалось. До того момента, когда меня в театре позвали собственные дети.
– О, да. Я видел ваше превращение. Впечатляющее зрелище...
Возникла пауза, в течение которой я размышляла о том, что ничего впечатляющего в этом кошмаре не было. Разве что непонятно откуда взявшаяся моя тетка, с лютой ненавистью глядевшая в мои драконьи очи.
– Скажите, Синдзен-сан, – прервала я тишину. – Зачем вы понадобились Анастасии?
– Кому? Ах, это так зовут Повелительницу Крыс...
Повелительница Крыс?! Ничего себе, авторитет у моей тетки! Фея Мышильда, блин! Какую аферу она опять затеяла?! Мотала бы себе спокойненько срок в колонии, амнистии дожидалась, так ведь нет!
– Вы наверняка знаете, Вика-сан, что отношения между Россией и Японией далеко не всегда были гладкими. Не последнюю роль в напряженности этих отношений играл вопрос о территориальной принадлежности островов Курильской гряды...
Так, так. Это что же, мою тетку опять понесло в большую политику и в игры за передел мира? Вот что значит незамужняя женщина! Все ей глобальные проблемы подавай, ничем другим она свой сексуальный голод утолить не может...
– Простите, Синдзен-сан, я отвлеклась. Продолжайте, пожалуйста.
– Так вот. В Японии помимо официально известной якудзы с давних времен существует преступный клан тэнгу, куда входят все отбросы общества и морали: оборотни, неспящие мертвецы, духи злых помыслов, гейши-упырихи, ведьмы... Простите, я забыл, вы ведь тоже, кажется, ведьма.
– Да. Но вы меня не оскорбили. Я очень хорошо представляю свое место в социальной лестнице этого мира и не обольщаюсь на свой счет.
– Клан тэнгу стремится получить власть над моей родиной. Сначала – завоевывая и подчиняя себе души людей, а потом... Словом, Япония, судя по их замыслам, должна превратиться в средоточие зла. Будут осквернены старинные храмы, забыты изящные искусства, нарушены традиции, попрана нравственность. И вы понимаете, что от такой, в полном смысле слова, империи зламир ничего хорошего ждать не может. Тэнгу ненасытны. Они все захотяет подчинить своей непотребной власти.
– Понятно. Но при чем здесь вы? И несчастные Курильские острова, вокруг которых уже столько копий поломано?..
– Без владения этими островами тэнгу не имеют должной силы. Ведь по сути все тэнгу – лишь отражение человеческих страхов, грехов и дурных мыслей. Они непрочны и могут рассеяться как дурной сон с наступлением рассвета. Но то, что хранится в недрах Курильской гряды, даст им способность быть несокрушимыми.
– Что же это?
– Я боюсь вам сказать...
– Потому что я тоже ведьма? Ну что ж... Хотя зря вы боитесь. На аглицкий манер хлеб русский не родится, и российской ведьме ни к чему чужеродная сила... Однако я отвлеклась. Какие у фонда «Тэнгу» претензии к вам лично?
– Я отказался подписать договор, согласно которому Россия будет вынужденапередать Японии Курильские острова. Поэтому сорвал планы злодеев. Я стою у них на пути, и они пытаются убрать меня любой ценой...
– Неужели вы и ваша подпись так много значите? – Я смотрела на скромного самоуглубленного японца во все глаза. До сих пор мне был известен только один из моих хороших знакомых, чья личность была столь значительна в мировом масштабе, – Баронет.
Японец молчал и смотрел в окно на падающий снег. И было в его лице что-то, что заставило меня, прошедшую все виды магии ведьму, благоговейно вздрогнуть.
– Кто вы, господин? – тихо спросила я.
– Жители Страны восходящего солнца называют меня Мироку. Это все, что я могу сказать.
Я мысленно обругала себя за незнание японской культуры и философии. Я безнадежно отстала от жизни. Пока я в драконьем облике летала и поглощала бананы, в мире, кажется, закрутились оч-чень интересные события. Впрочем, мне сейчас не до мира.
– Вы знаете, что я хочу оживить Инари Такобо? – спросила я Синдзена.
– Да. Я бы не советовал вам этого. Уверены ли вы, что это в ваших силах?
– Уверена. И даже если вы поставите охрану на каждом квадратном сантиметре вашего офиса, я все равно проберусь к Инари и сделаю то, что задумала. Вы не понимаете, что такое – потерять родного человека...
– Почему же, – вздохнул господин Синдзен. – Понимаю. Госпожа Такобо – моя внебрачная дочь... И я не буду препятствовать вам, Вика-сан. Делайте все, что сочтете нужным. Но помните: за все содеянное вы будете держать ответ перед своей совестью.
– Да. Я знаю. Позвольте мне откланяться. Меня ждет трудная ночь, а я еще хотела бы побыть с родными...
