... Я беззвучно смеюсь в микрофон. Я в эфире, на рабочем месте, и мне нельзя демонстрировать, как я счастлива, услышав голос Инари Такобо. Вместо этого я просто нахожу нужный диск и ставлю песню:
Когда простым драконьим взглядом
Ты озираешь все вокруг,
Мне ничего уже не надо —
На свете лучше не было подруг!
Час колдовства и час полета
Мы делим на двоих с тобой!
У нас с тобой ведь есть работа —
Раскрасить купол неба голубой!
Зачем словами мучить душу,
Раз мы в полете так близки.
И нашей дружбы не нарушат
Ни ведьмаки, ни просто мужики!
Ведь мы с тобой на все готовы:
И на банкет, и даже в бой.
Давай взлетим мы в небо снова —
Собой украсим купол голубой!
... Из взорвавшегося офиса корпорации «Новый путь» мы с Инари вылетели благополучно. Точнее, вылетела она. Я в дракона превратиться не успела, и, когда Инари отчаянно закричала: «Вспомни хоть какое-нибудь животное и превращайся!!!», мне на ум почему-то пришла наша домашняя зверушка – хомячиха Фуфуня. Как Инари ухитрилась меня не раздавить в пасти во время нашего путешествия – ума не приложу. Вот что значит настоящая женская дружба!
Куда нам было лететь посреди ночи, как не в квартиру Инари? Там мы вновь обрели человеческий облик, Инари наскоро приготовила какие-то колобки из риса и сладкие лепешки, заварила чай... Я было подрядилась ей помогать, но она деликатно дала мне понять, что раз я гость, то должна сидеть и отдыхать, тем более что только полчаса назад мы пережили воистину сногсшибательные приключения...
Мы пили чай и думали, как нам быть дальше. В смысле, как обезопасить мир от бубонной чумы, роль которой сейчас играет моя тетушка. Кстати, я рассказала Инари о том, что родилась ведьмой именно благодаря теткиному черному проклятию, что тетка всю свою жизнь ненавидела меня и мою маму, и лишь совместными усилиями мамы и Баронета тетку удалось лишить всех магических способностей.
– Однако, – заметила Инари, – некоторые чародейные способности у нее все-таки появились.
– Наверное, эти тэнгу с нею поделились... Недаром она перед ними так землю роет...
– Роет землю? – удивилась Инари.
– Ну, старается очень. Вон как стремится заполучить твоего босса. Но у нее ничего не выйдет. Господин Синдзен в надежном месте.
– Где?
– Прости, сестричка, но даже тебе я этого сказать не могу. Не потому что не доверяю, а потому что дала слово молчать. А слово ведьмы должно быть нерушимо. Сама понимаешь.
– Понимаю, – взгляд Инари стал каким-то строгим. – Тогда дай мне слово ведьмы, что...
– Что?
– Ты не бросишь своего супруга и не станешь мстить ему за измену!
Она молитвенно сложила ладони и прямо-таки пронзила меня взглядом.
– Инари, ты ставишь меня в неловкое положение такой просьбой... Это что же, я ему даже приличного скандальчика по поводу адюльтера закатить не смогу? А если я решу завести любовника – это что, тоже будет расцениваться как месть?! Никакой личной жизни, одна магия?! А ведь стоило бы его, спиногрыза этакого, бросить! Он мне уже два года как цветы перестал дарить! Все, мол, финансы у тебя, пойди, купи! Нет, подруга, ты скажи: это нормально, чтобы женщина сама себе цветы покупала?! Вот на кой пес тогда нужен муж, если цветы – сама, подарки – сама, а вместо ресторана – пиццу себе домой заказываешь!
– Вика, но ты же его любишь!
– Люблю, – подтвердила я, проглотив рисовый колобок. – И детей люблю. И маму. И Баронета. И тебя. И хомячка... Хомячка своего просто обожаю! Ой, ты в чай случайно коньяку не наплескала? Что-то у меня настроение чересчур легкомысленное.
– С чаем все нормально. Вика, я тебя прошу как подруга...
Я посерьезнела. Даже вздохнула и прослезилась.
– Хорошо. Даю слово истиннойведьмы, что не испорчу семейную жизнь этому прохвосту! Кстати, который час, а?
– Скоро утро, – Инари подошла к окну, за которым все было матово-белым от выпавшего снега. – О Амиду! Я снова вижу снег...
Она подошла ко мне, коснулась плеча ладонью:
– Благодарю тебя, сестра.
Я смутилась.
– Ведьмы не любят, когда их благодарят, – шутливо проворчала я. – Инари, мне нужно к своим. Я ведь и не повидала их толком, как из дракона вылупилась. Они меня ждут. Наверное.
– Ждут, – ободряюще улыбнулась Инари. – Еще как ждут.
И я поехала домой по предрассветной, в розоватой морозной дымке Москве.
Я думала, что мои домашние нормальные люди. И как все нормальные люди, они в пять часов утра крепко спят.
Я ошиблась.
Едва я отмыкающим заклятием (ключа-то у меня нет!) открыла дверь и тихо проскользнула в прихожую, раздался негромкий, но внушительный мамин голос:
– Ну, наконец-то. Явилась!
– Доброе утро, мамочка! – я извлекла из своего арсенала самую обезоруживающую и нежную улыбку и, сбросив шубку и сапоги, двинулась в освещенную заходящей луной кухню. – Доброе утро... всем.
Все мое прекрасное семейство (исключая, правда, Баронета. Где он, кстати? Надо выяснить!) сидело, нет, восседало за кухонным столом и как-то странно глядело на меня.
– Дети, – обратилась я к своим прекрасным дочерям. – А что это вы не спите?
– Тебя ждем, – капризно поджав губки, ответила Машка. А Дашка кивнула и отвернулась.
– Ну так идите ко мне, поцелуйте маму!
– Ага. Разбежалась.
– Целуй ее. Рептилия.
Я придержала нижнюю челюсть, чтобы она не отпала. Посмотрела на мужа, понимая, что от такого приема, ото всего, что я испытала и узнала за последние несколько часов, моя душа просто начнет биться в истерике.
– Авдей, объясни мне, что происходит? – сдерживая себя из последних сил, чтоб не разреветься, спросила я.
– По-моему, это называется «семейный кризис», – весьма холодно ответствовал супруг, которого я поклялась беречь и не оставлять.
– Я... не понимаю.
– А тут и понимать нечего! – встряла мама, и голос у нее был, как у прокурора на суде. – Ты нам здесь больше не нужна. Мы без тебя прекрасно обходимся. Убирайся!
– Но это мой дом! Мои дети!
– Ничего подобного! Пошла прочь, ведьма!
Истерика все-таки дошла до критической точки. Глядя на равнодушно-ледяные лица любимых людей, я разрыдалась в голос и бросилась прочь из кухни. Зацепилась ногой за отогнувшийся уголок линолеума в коридоре и грохнулась посреди прихожей так, что с антресолей посыпались старые зонты...
