Завернутые в бумагу бриджи и корсет упали на широкий подоконник, там же имелась и форма, точь-в-точь как орденская. Поверх аккуратно встала коробка с бельем тончайшей работы. И снова никакого интереса. Ассасин глубоко, но бесшумно вздохнул. Подошел и опустился рядом, сдвинув в сторону добро.
— Ходила плавать? — протянув руку, поймал пальцами влажную прядку, невзначай коснувшись щеки.
Кира вздрогнула и повернула голову, сам Райхо даже задышал чаще, пытаясь совладать с мгновенно охватившим желанием. Он был готов поклясться, Киррана чувствует то же самое, хоть и скрывает.
— Ну все, довольно! — ассасин вскочил, и Кира ахнула от неожиданности, когда подхватил ее на руки. Не давая возмутиться, принялся строго отчитывать: — Стоило оказаться за пределами Ордена, как ты совсем перестала соображать?
— Что? — похоже, подобного маленькая Защитница не ожидала.
— Ничего. Сначала я тебя накормлю как следует. Зуб даю, ты за эти дни ни крошки не съела. Так?
Она промолчала.
— Так? — с нажимом повторил Райхо, превращаясь в грозного Хепт-тана.
Едва заметный кивок и растерянность в глазах.
«Что ж, дорогая, я тоже могу быть убедительным», — возликовал он этой малости.
— А теперь сама расскажи, почему я сержусь? Представь, что мы на занятиях по «Основам дара», — одновременно ассасин нес любимую в сторону поварни, наслаждаясь ощущением ее руки, обхватившей за шею. — И скажи мне, где ты ошиблась?
Недоумение в синих глазах сменилось пониманием, а затем Киррана густо покраснела. Дернулась, пытаясь освободиться, да не тут-то было.
— Лучше я сам. Кажется, кое-кто от голода и ходить-то не сможет, — намеренно преувеличивал он, — не то что заниматься. А ведь без тренировки ничего не получится. Слышишь, Кира, а? — он остановился и очень серьезно посмотрел ей в глаза. — Понимаешь?
— Да! И прекрати так со мной говорить!
— А ты прекрати глупить! Неужто думала, что так сразу все и получится? Да еще, когда вместо схемы потоков, сартог знает что! — Кира понурилась. Видимо, все же на это надеялась. — Ладно. Сначала ужин.
Райхо перехватил ее поудобнее, подбросив на руках, и продолжил путь.
Поварня располагалась в противоположном конце коридора в пристройке, чтобы запахи пищи не слишком просачивались в комнаты. Небольшое, но светлое и уютное помещение имело два обычных окна, в которые во всю светило закатное солнце.
Усадив Киру на лавку у длинного деревянного стола, совсем еще нового, ассасин принялся хлопотать. Накидав в топку дров, щелчком пальцев разжег огонь. Порывшись в кладовой для утвари, извлек на свет, привезенный из Сагалии, толстостенный котел и закрепил в специальной выемке. Кинув на дно несколько кусков топленого масла, принялся ловко рубить баранью шею. Принес коробочки со специями, смешав в миске черный перец и зиру, обильно посыпал мясо. Посолил. Пока оно обжаривалось, споро нарубил лук, морковь, помидоры, с затаенным удовольствием наблюдая, как удивленно следят за ним синие глаза. Поочередно подбрасывая это все в котел, прикрывал тот крышкой.
— Ну вот, а у нас будет время для беседы, — Райхо намеренно уселся напротив, чтобы не быть слишком близко и подогреть голод — ее и свой. — Я ходил в Орден, говорил с твоим дедом. А еще видел Нааррона, он уже вернулся, но пока остановился в столице. Каждое сказанное слово взывало к любопытству и, точно молот, разбивало стену равнодушия, которую непонятно зачем воздвигла Киррана.
— Расскажешь?
Неловкость и интерес, отчетливо читались, но было и еще кое-что. То, что она так старательно сдерживала.
«Посмотрим, насколько тебя хватит?» — подумал Хепт-тан и принялся рассказывать. Он умолчал о недовольстве Махаррона, но не стал утаивать поставленные им сроки. Не сказал и про тин Хорвейга, а сама Кира не спросила. Зато занимательную сценку между Глафирой и Микором описал в лицах. Поведал и о том, как радовался такому повороту дел Нааррон, как только Глафира на его глазах приняла предложение. Не умолчал и о девушке Есении, к которой брат неровно дышит. Кира оживала на глазах. От души смеялась и качала головой. Теперь ее щеки розовели не от стыда, а от веселья.
Послушный мальчик Микор, нацепив выигранный накануне кафтан и шляпу, унизав пальцы перстнями, и не забыв про добрые сапоги и увесистый кошелек, явился в указанное время на крыльцо орденского дома в Верхнем городе. Нааррон тин Даррен получил записку еще вчера, а потому без вопросов пустил гостя. Надо отдать должное, тин Вронн навострился дурить бабам головы. Вручив Глафире цветы и сладости, принялся развлекать байками, о том, как весело и вольготно живется ему в столице. Та бледнела, краснела, поедая гостя глазами, и в то же время изредка косилась на сравнительно скучного Нааррона, который украдкой сжал руку настороженной Есении. Девушка, тихой тенью лишь ненадолго показала нос и, вежливо поздоровавшись с гостем, скрылась. Хепт-тан отметил полный презрения взгляд, которым ее проводила Глаша, прежде чем снова расплыться в обольстительной улыбке.
Черноволосая белокожая, она, и правда, осталась красавицей, несмотря на слегка раздобревшее тело. Тяжелые груди явно были перетянуты, а рядом с мирно сопящим младенцем обреталась розовощекая кормилица из орденских. Микор пригласил всех в ресторацию, но Нааррон отказался наотрез. Глафира тут же недовольно поджала губы, а дорогой гость засобирался напоказ. Не нужно было обладать особой проницательностью, чтобы понять, она пытается решить, какой жених будет выгоднее и измышляет, как же ловчее все провернуть.
Микор тин Вронн, распрощавшись, вышел, заверив, что теперь, когда появилась землячка, станет здесь частым гостем. На всякий случай Райхо проследил за ним.
Княжеский охранитель решил пойти пешком, и явно думал. Изредка ругаясь под нос, он все же замечал, как здороваются прохожие, как кланяется на всякий случай прислуга, как с интересом поглядывают встречные барышни на модно одетого, видного мужчину. Добравшись до угла пятого по счету особняка, тин Вронн остановился и повернул назад, не пришлось даже напоминать, чем грозит невыполненное обещание.
Злость помогла парню разыграть воспламенившиеся чувства. Он сходу сумел подобрать нужные слова, делая Глафире предложение. Надо ли говорить, что та согласилась? Видимо, решила, что от ученого Хранителя толку шиш да маленько. Ну не было в брате Кирраны того огня, который полыхал в черных глазах Микора, да и новорожденный малыш теперь ей только помеха. Все равно в Ордене не пропадет.
Слушая историю, Кира хохотала, утирая слезы.
— Спасибо! — она благодарила искренне. — Не думала, что ты придал значение моему рассказу.
— Кира, эта малость. Я рад, что смог сделать тебя немного счастливее.
Возникшую паузу нарушило громкое урчание, и любимая спрятала лицо в ладошках. Пахло, и правда, умопомрачительно, Райхо и сам проголодался как волк.
— Вкусно пахнет, что это?
— Дымляма. Я научился готовить ее в Сагалии.
