— Защитник Райлег. Да-да, тот самый, призраком которого тебя пугали старшекурсники. Прежде чем задашь вопрос, поясню: не всегда все так, как кажется. Я жив и снова на службе, как видишь, а потому не делай поспешных выводов и о девушке, которая, спасая твою жизнь, в одиночку отправилась запечатывать Излом.
Райхо развернулся и зашагал прочь.
«Раз, два, три…»
— Постой!
Как Хепт-тан и ожидал, любопытство пересилило прочие чувства. Он медленно обернулся.
— Так, кхм… Киррана все же прошла Инициацию и овладела полной силой?
Райхо многозначительно промолчал, показывая, что знает больше. Семена посеяны, остальное люди сделают сами. Пойдут слухи, обрастая подробностями. Найдутся те, кто усомнится, но, главное, никто теперь не посмеет огульно обвинять Киру в трусости или приписывать иные грехи.
Глава 22
— Кира, прошу, подожди! Дай мне время до заката.
Тин Хорвейг выглядел осунувшимся и щеголял бородой — небывалое дело!
— Пасита, чего же тебе неймется? — голос Киры звучал устало.
— Не ходи через топи одна! Дождись, я прошу! Вместе мы найдем безопасный путь и хороших проводников.
Киррана не ответила лишь туже сжала зубы.
— Мой сон…
— Да-да, я знаю! — Защитник, утихомиривая, выставил перед собой руки, и было видно, как усилием воли подавил вспышку ярости. Когда снова посмотрел, заговорил ровнее. — Твои правила, Кира. Твои. Нет! Подожди! Сартог дери, Кира! — он все же сорвался. — Я не собираюсь тебя останав…
Киррана проснулась. Села. До рассвета был еще далеко и хотелось спать. Где-то поодаль глухо ухала трясина, оглушающе квакали лягушки, справляющие свои лягушачьи свадьбы.
— Хоть бы раз Райхо приснился… — отчего-то вдруг стало обидно.
Охотница легла снова, закутываясь в неказистый, но добротный плащ. Тот самый, что взяла из дома на взморье. Тот самый, что олицетворял сейчас тепло и ласку самого странного и необычного мужчины в ее жизни. Попыталась уснуть. В том, что тин Хорвейг идет по следу, отставая всего ничего на каких-то полдня-день пути, она давно уверилась. Несмотря на сон и медитацию, Пасита являлся каждую ночь. Просил, умолял, грозился, клялся в любви, снова просил.
«Киалана, дай же мне выспаться!»
Кира так вымоталась за последнюю седмицу, что готова была согласиться на его предложение. Дорога давалась нелегко. Три дня она потратила, блуждая впустую. Она искала старый почти заросший травой тракт, что вел на волшебную поляну, о которой поведал брат. Но если у Нааррона это получилось случайно, то Кира все поняла, стоило наткнуться на ведьмин круг, образованный яркими шляпками мухоморов, над которым колыхалось белесое марево.
Едва ступив внутрь, Защитница почувствовала тепло. Между лопаток приятно закололо, отдаваясь негой в затылке. Инстинктивно закрыв глаза, ощутила легкое головокружение, и в тот же миг по одним только звукам и запахам осознала, что находится совсем в ином месте.
Это было настоящее чудо, о каком сказывают в сказках. Из вездесущего светлого березняка, она перенеслась в такой же, как в предгорьях у Ордена, лес. Это совпадало с тем, что поведал Нааррон. Выбравшись на опушку, обнаружила и речку, и даже заброшенную мельницу. Там и заночевала. Конечно же, во сне пришел Пасита. Он сильно волновался и пытался вызнать, где она находится, Кира же, наоборот, была рада, что сумела оторваться. Да ненадолго. В незнакомых местах заблудилась. Свернула не туда с очередного тракта и сильно забрала на юг. Тут снова не обошлось без уговоров.
«Как он все время понимает, где именно я нахожусь?»
Обострившееся чутье подсказывало, тин Хорвейг почти рядом. Сон не шел, мысли роились в голове, что гнус над болотом. И Кира решила не мучиться. Размявшись и проделав утренние упражнения, принялась медитировать. Нужно хорошо приготовиться к тому, что задумала.
Воздух вокруг потрескивал, напитанный силой. Казалось, ударь — и пространство рассыплется со звоном, точно хрусталь. Кира медленно распахнула ресницы. Белесый свет, что источали глаза, заструился, разлетаясь клочьями тумана, когда она поднялась и зашагала к топям. Шла не останавливаясь, пока по колено не погрузилась в ледяную воду.
«Получится здесь, выйдет и у Излома», — подумала с трепетом.
Куда там экзамену в Ордене! Настоящее испытание будет сейчас.
Она медленно подняла руки, словно упираясь открытыми ладонями в невидимую стену, и глубоко вздохнула. Прозрачное, будто сотканное изо льда полотно нехотя принялась расти из-под ног. Оно дрожало. Вытягивалось неверными рывками. Медленно распрямляясь, нависало над трясиной. Раскачивалось, плюхая о зыбкую поверхность, и тянулось-тянулось вперед. Туда, где не было видно ни конца, ни края зеркалам воды, среди обманчиво надежных кочек и зеленых островов, что и не острова вовсе. На пути моста то и дело вспархивали птицы, темными росчерками бросались врассыпную водяные змейки, стремилась прочь иная потревоженная живность. Надулся и лопнул, источая ядовитый газ, большой пузырь. У Киры уже дрожали колени, а эфемерное полотно моста, так и не достигнув даже середины, совсем перестало удлиняться, и теперь его край печально погружался в трясину.
Втянув ноздрями воздух Киррана, сделала несколько вдохов и выдохов, а затем натужно закричала, собирая всю злость на себя и свою немощность. На миг стало больно в груди, а затем пространство зазвенело, точно лопнула струна. По воде, побежала рябь. Позади испуганно заржал дряхлый, полуслепой каурый, выменянный на десяток уток и сапоги.
Кира вдруг поняла: «Сила не только внутри, она и снаружи!»
Неожиданно ощутив, сколько мощи разлито вокруг, по наитию попыталась ее использовать. Замерший в одной поре прозрачный мостик, принялся снова расти с тихим не то перезвоном, не то шелестом. Наконец, он достиг, нет пока еще не берега, но достаточно твердого и надежного островка, чтобы закрепить конец.
Кира открыла глаза. Вышла туда, где посуше, и почти свалилась на землю, пытаясь отдышаться. Засмеялась хриплым голосом, чувствуя, как все мутнеет. Смахнув непрошенные слезы, пусть и радостные, поднялась спустя некоторое время. Вернулась к мосту, потрогала рукой, страшась разрушить эфемерное на вид творение.
«Хуже будет, если он меня не выдержит».
Примерившись ногами, потопала, стоя на краю, затем подпрыгнула, ударив со всей силы, да только, поскользнувшись, сверзилась прямо в холодную жижу. Мост не пошатнулся, несмотря на длину и отсутствие промежуточных опор: «Скользкий, конечно, да ничего не попишешь».
Собрав силу в кулак, Киррана медлила, разглядывая клячу. Конек, который должен был стать подспорьем, на поверку оказался обузой. Едва волочил ноги, да то и дело спотыкался, с трудом преодолевая дорогу. Кира садилась в седло лишь ненадолго, чтобы поджили сбитые в кровь босые ноги. Да и то только поначалу, потом сообразила, что легче защитить ступни силой, чем страдать самой и мучить животину.
