– Да.
– Тебе нужно заявить на него!
Калеб человек, который благодаря мне много знает про вервольфов. Но знать и принимать наш образ жизни – разные вещи.
– Куда?
– В полицию, конечно!
– А толку? У нас свои законы, забыл? Я подчиняюсь альфе. Он самый главный.
Как выяснилось, даже слушаюсь его, не принося клятвы.
– Главный, который издевается над своей стаей?
Нет, только надо мной.
– Забудь, – я пожимаю плечами и поправляю съехавшую сумку.
– Али, – Калеб заслоняет мне путь, приходится остановиться, чтобы в него не врезаться. Он тянет руку, чтобы снова коснуться плеча, но потом отдергивает ее. – Я просто никогда не видел тебя такой взвинченной. Даже перед тестом у Питчет. Если тебя что-то волнует, расскажи мне.
У Калеба красивые глаза – ярко-синие, а сочетание с рыжими вихрами делает его очень привлекательным. Мой друг пользуется популярностью у девчонок, хотя мы везде ходим вместе. По этой причине у меня нет подруг в КИИ, где в большинстве своем учатся люди. Нашу дружбу, мягко говоря, не понимают, а вот Калеб в курсе, что между нами ничего нет и быть не может. Надеюсь, что он это действительно осознает.
У Калеба удивительные глаза, но сейчас синева их радужки напоминает мне о других. О жадном, зверином, гипнотическом взгляде Хантера, который я чувствую даже сейчас.
Что?!
Оборачиваюсь и понимаю, что не сошла с ума и мне не мерещится. Альфа действительно стоит в конце коридора и пристально смотрит на меня. Он уже столько месяцев в Крайтоне, а встретились мы только сегодня! У меня темнеет перед глазами, и я прислоняюсь к стене. Калеб поддерживает меня под локоть, и взгляд Хантера вспыхивает синим огнем.
Во рту пересыхает, а пульс зашкаливает все мыслимые и немыслимые пределы. Я с ужасом жду, что он окажется рядом, что впечатает моего друга в эту стену за подобное обращение с его невестой, а меня взвалит на плечо, отвезет в поселение и запрет там.
Но он этого не делает, просто разворачивается и уходит.
Хантер уходит.
И я выдыхаю.
– Али? Али, что с тобой?
– Ничего. Пойдем.
Как бы мне ни хотелось, чтобы занятия длились вечно, они заканчиваются как обычно. Тогда я задерживаюсь в библиотеке, затем долго-долго пью кофе в любимом кафе на территории института, там же успеваю написать эссе. Когда ставлю точку, на часах начало седьмого, я уже нарушила все правила Сесиль и нужно возвращаться домой.
В дом, который за одно утро перестал быть безопасным местом.
Я внутренне сжимаюсь и тут же на себя злюсь. Трусиха! Вот кто я. Не будущий психолог, а непонятно кто. В том, что Хантер меня хочет, моей вины нет, но это не дает ему право переступать мои границы. Я не собираюсь пасовать перед ним, прятаться от него, изображать жертву. Играть с ним я тоже больше не собираюсь.
Я способна защитить себя сама.
На этой воинственной мысли я собираю вещи и иду к своей машине.
Его присутствие я чувствую сразу, стоит выйти на парковку. Кажется, первой это ощущает моя волчица, она ощетинивается и едва не выпихивает меня из собственного сознания. Я едва сдерживаюсь, чтобы не обернуться: это чревато разорванной одеждой и голой задницей. Потом уже я вижу Хантера, стоящего возле своего джипа.
«Большая машина для большого вервольфа», – думаю я. Моя машинка, припаркованная немного дальше, по сравнению с его просто крошка. Рядом с ним я тоже чувствую себя так же. Крошечной и беззащитной. Первое, что приходит в голову – это сбежать несмотря на все, что я только что думала. Наверняка Хантер хочет именно этого. Чтобы я от него бегала.
Иначе не поджидал бы меня на парковке.
Я толкаю себя вперед, заставляю подойти к нему. В мужчине передо мной нет ничего от зверя, которого я увидела сегодня утром: Хантер расслаблен, но я знаю, что это маска. Какой он настоящий?
– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я.
– Жду тебя.
– Зачем?
– Чтобы отвезти домой.
– Я приехала на своей машине.
– Пусть остается здесь до завтра.
Как отстаивать свои границы, если он их постоянно нарушает?
– Я хочу вернуться в своем автомобиле. Пожалуйста, альфа.
– А я хочу извиниться.
Он шагает ко мне, я же забываю отступить.
– Хочу поговорить с тобой без свидетелей.
Стоит ему оказаться рядом, я непроизвольно сильнее цепляюсь за сумку на плече, вдавливаю ногти в кожаный ремень. Разом вспоминается утро, неотвратимо притягивающие к себе руки, его дикий, голодный взгляд. Сейчас я не вижу этого голода, рассматриваю спрятанные за стеклами очков разноцветные глаза. Кто вообще придумал, что мужчины в очках выглядят ранимыми? К Хантеру Прайеру это не относится!
Я чувствую хищника. Всегда рядом с ним чувствую хищника, и обличье увлеченного историей, цивилизованного профессора его не спасает.
– Это… – Мой голос садится от волнения, поэтому приходится прокашляться, прежде чем продолжить: – Это не лучшая идея, альфа. Мы уже поговорили утром, ты меня наказал.
Я делаю короткий вдох и такой же резкий выдох:
– Или я провинилась в чем-то еще?
Эта мысль сдавливает горло, не позволяя дышать, но не собираюсь поддаваться собственным страхам.
– Тогда скажи за что, и наказывай меня в присутствии других членов стаи. Наедине этого больше не будет.
Нужно было изначально это выбрать, не ходить вместе с ним тем вечером. Сделать все законно. Без игр. Я хотела избежать позора, но теперь не собираюсь повторять своих ошибок. Тетушка не запретила, настоятельно порекомендовала мне избегать оставаться с Хантером наедине. Но я сделала все по-своему, за что и поплатилась.
– Мне не за что тебя наказывать, Алиша, – отрезает он. – А себя я уже наказал.
– Ты про потерю контроля над своим волком? Сесиль рассказала мне. Что такое случается с тем, кто живет вне стаи.
– Везде успела, – цедит он сквозь зубы, а зверь в нем проявляется сильнее.
– Она все сделала правильно!
– Да она святая.
Снова издевается?!
Желание треснуть его сумкой почти что сильнее моего страха. Да какой там страх, если голова альфы так близко, нужно только немного подпрыгнуть!
Конечно, я так не сделаю.
Конечно, если сделаю, он легко отобьет сумку или повредит мой ноутбук своим черепом.
Но это не мешает мне об этом мечтать.
Только мы сейчас одни на парковке, а он мой альфа: Хантер может запихнуть меня в багажник, и даже полиция слова ему не скажет. Он будет в своем праве.
