Нет, спасибо, еще одной демонстрации мои нервы не выдержат!
Поэтому я качаю головой.
– Альфа, прошу, найди себе другую истинную.
– Истинная бывает только одна. Второй такой просто нет.
– Тогда пойми, что я не она!
Он так сильно сжимает зубы, что на его лице играют желваки. Кажется, что он сейчас набросится на меня, или сначала перекинется в чудовище, а после точно набросится. Воздух между нами просто звенит от напряжения и едва не вспыхивает искрами.
Поэтому я облегченно выдыхаю, когда он обходит меня и занимает место водителя.
– Ты поймешь, что я прав.
– Или ты поймешь, что права я, – вскидываюсь я.
Хантер сверкает глазами.
– Ты моя пара, Али. Этого не изменить.
Продолжать этот бессмысленный разговор больше не хочется, поэтому я разворачиваюсь в сторону дома.
– Жду тебя завтра утром для принесения клятвы, – доносится мне в спину.
Внедорожник разворачивается и возвращается обратной дорогой. Интересно, куда он? В Крайтон? И что будет делать? Первое, что почему-то приходит в голову: отправился к своей девушке. На этой мысли волчица внутри угрожающе рычит.
Эй, девочка, надеюсь ты этого волчару своей парой не считаешь? Тебе ведь не так просто запудрить мозги! Мне же скоро понадобится не психолог, а психиатр – сама с собой разговариваю. Что вообще-то еще и травмоопасно, потому что я задумываюсь над своим психическим здоровьем так серьезно, что едва не врезаюсь в выходящего из дома мужчину.
Август?!
– Привет, Али!
Выглядит он гораздо лучше, чем в нашу последнюю встречу: в сознании и без следов когтей на лице и шее. Только тонкая полоска шрама рассекает правую бровь, но и та целиком затянется к полнолунию, когда вервольфы особенно набирают силу. Не останется даже следа.
Видеть Августа как-то привычно и непривычно одновременно, ведь теперь я ловлю себя на мысли, что выискиваю в его внешности схожие с Хантером черты. Они же единокровные братья! И нахожу. Надбровные дуги, как у дяди Кирана, квадратная челюсть, может быть, схожая форма носа, но на этом все. Хантер выше, мощнее, и черты лица у него резче, Август же всегда казался мне слишком смазливым. Впрочем, они оба красивы.
– Привет! Что ты здесь делаешь?
Август посылает мне загадочную улыбку:
– Вообще-то ищу тебя.
– Меня?
– Чтобы поблагодарить за то, что не испугалась гнева Хантера.
Он отступает в сторону, пропуская меня, и указывает на вазу с большим букетом тюльпанов на столе. На кухне тепло, если не сказать жарко, поэтому разноцветные лепестки цветов распустились.
Я настолько в шоке, что на автомате подхожу ближе и провожу пальцами по бархатистым стеблям.
– Какие красивые!
– Это для тебя.
По-моему, Август единственный, кто дарил мне цветы, но обычно это было на день рождения.
– Спасибо.
– Тебе спасибо. За спасение.
– Я делала то, что должна. Пустяки.
Август перестает улыбаться.
– Ты единственная, кто сделал хоть что-то.
В сочетании с букетом слышать это приятно, но вся приятность мигом испаряется, когда я понимаю, что кузен мог видеть, как я приехала вместе с Хантером. Не просто приехала, а буквально привезла альфу на его машине.
– Ты искал меня на кухне? Или ждал возле черного хода?
– Второе, – кивает вервольф. – Я хорошо тебя знаю. Подумал, после такого стресса ты точно не захочешь пересекаться с Хантером.
Будто он меня спрашивает!
Правда, от новой мысли мне становится не по себе:
– Стая знает, да? О том, что…
Я осекаюсь, потому что говорить о произошедшем сложно. Даже не страшно, стыдно.
– Новый альфа потерял контроль? – помогает мне Август. – Нет. Я в курсе, потому что мать в курсе, а остальные, надеюсь, тоже будут молчать. Не скажу, что я готов подружиться с новообретенным братцем, но он все-таки Прайер. Еще не хватало, чтобы Прайеров считали му… совсем отпетыми негодяями, назовем это так.
У меня вырывается смешок.
– Я уже достаточно взрослая, Август, и знаю слово на букву «м».
– Правда? К счастью, не от меня.
Теперь мы смеемся вместе, и напряжение меня потихоньку отпускает.
– Али, несмотря на то, что я сказал про Прайеров, это вовсе не значит, что ты остаешься без защиты. Хантер предупрежден, и если он снова к тебе полезет, стая имеет право подать жалобу совету старейшин. – Его взгляд загорается желтым. – Слышишь? Ты всегда можешь попросить мать о помощи. Насчет остальных я не могу быть так уверен, но Сесиль Хантера не боится.
– А должна?
– Его репутация идет впереди него, – мрачнеет вервольф. – Но ты всегда можешь обратиться к стае в лице моей матери или ко мне лично. У тебя есть мой номер.
Постойте!
– Почему ты говоришь о своей стае, будто о чужой?
– Ты всегда была слишком умна, кузина. Я так говорю, потому что не собираюсь приносить клятву. Хочу присоединиться к стае Коннелов или к стае Саерских лесов. Они заинтересованы в сильных молодых волках.
В груди становится пусто. Как было, когда погибли родители. Они тоже меня бросили, пусть даже не по своей вине. Поэтому я даже не пытаюсь скрыть разочарование.
– Но почему?
– Видеть брата практически каждый день или вспоминать свое поражение? Видеть отражение этого поражения в глазах стаи? Сомнительное удовольствие, Али. Хочу начать с чистого листа.
– А как же мама?
– Она взрослая самостоятельная волчица, – смеется кузен. – Справится со всем.
– А я? – шучу, но получается так себе. – В смысле, здесь вся твоя семья.
– Если захочешь, можешь уйти со мной.
Хантер меня не отпустит. Особенно теперь, когда уверен, что я его истинная. Чтоб его насморк одолел!
– Альфа меня не отпустит.
– Если дискредитирует себя, то никуда не денется. – Он говорит это, будто отрезает, и на мгновение передо мной возникает совершенно другой Август – жесткий, если не сказать жестокий. – Поэтому ты не должна молчать, Али. Что бы он ни сделал. Обещаешь?
Кузен снова принимает вид обаятельного вервольфа, и эта пропасть в образах заставляет меня сомневаться в увиденном.
– Обещаю, – киваю я. – На самом деле, ты правильно делаешь, Август, что оставляешь прошлое в прошлом и двигаешься дальше. Я рада, что у тебя получилось все отпустить.
Вот бы мне так научиться.
– Спасибо.
