Не нравится. Точно не нравится.
И говорить с ним больше не о чем.
– Больше не делай так, как ты сегодня сделала, волчонок, – он не повышает голоса, но я чувствую напряжение, будто Хантер с трудом сдерживает собственные чувства. – Не рискуй собой.
Выпрыгни он из машины на полном ходу, я бы и то меньше удивилась.
– Прости, что? Когда это я собой рисковала?
– Когда покинула Черную долину без сопровождения и машины.
Я подвисаю. Надолго. Потому что вообще не могу понять, как связано одно с другим.
– Если ты про автостоп, то я не собиралась добираться в город на попутке. Хотя даже в этом нет ничего страшного…
– Ничего страшного? – недобро переспрашивает Хантер. – И ты говоришь это после того, как Август отказался приносить мне клятву?
– При чем здесь Август? Выбор другой стаи не сделал его злодеем.
– Выбор – нет, он давно мерзавец, Али.
– Я не видела от него ничего плохого!
– Теперь моя забота, чтобы никогда и не увидела. Но дело не только в моем братце. Ты моя невеста, Алиша. Я не хочу, чтобы кто-то воспользовался твоей беспомощностью.
Мне становится не по себе. Мурашки по коже уже вовсе не от близости Хантера. Я никогда не рассматривала ситуацию с такой стороны. Раньше меня защищало то, что я волчица из стаи Черной долины, а сейчас – ставит под удар?
– То есть у тебя много врагов, поэтому отныне мне нужно ходить и оглядываться?
Это ужасно.
– Не нужно. Я приставлю к тебе охрану.
Еще лучше.
– Или будешь ходить со мной.
Вишенка на тортике по имени Хантер!
– Как приклеенная, ага.
– Мне нравится ход твоих мыслей, – улыбается он.
– Есть то, что тебе во мне не нравится? – это чистой воды сарказм, но он почему-то решает ответить честно:
– Ты консерва, Али.
– Консерва?! – обалдеваю я.
– Да, консерватор. Ты держишься за свои правила и догмы, как за спасательный круг, и не принимаешь в своей жизни ничего нового. Даже не рассматриваешь такой вариант.
– Если бы ты не давил на меня, возможно, все было бы иначе.
– И тогда бы ты водила меня за нос три года, как своего дружка из института? Такой путь не для меня, волчонок. Я мужчина. Завоеватель. Я хочу тебя.
– Мое мнение не учитывается.
– Разве? Проблема в том, что ты даже не хочешь попробовать.
– Когда там остановка?
– Мы почти на месте.
Я вообще-то рассчитываю, что Хантер подвезет меня в институт, мы даже двигаемся в нужном направлении, но он сворачивает на Лэртон-лейн.
Его обидные слова про консерву по-прежнему звучат в голове, подначивая доказать, что он не прав.
– А что, если я попробую?
Хантер бросает на меня взгляд и вздергивает бровь.
– Что именно, волчонок?
– Стану развязной, – я подаюсь к нему и напоказ облизываю губы. – Пошлой, – задираю свитер, оголяя живот. – Постоянно готовой к спариванию, – скольжу по коже пальцами снизу вверх, а затем сверху вниз. – Такой, какой хочется тебе.
Он, как загипнотизированный, следит за мной взглядом, в глубине его глаз вспыхивает звериная ипостась, предупреждая об опасности. Но, очевидно, мне не хватило адреналина последних дней. Я прекрасно понимаю, что играю с огнем, провоцируя его, но уже не могу остановиться. Не останавливает меня даже то, что мы в движущемся автомобиле.
– Ты ведь этого ждешь от пары? – спрашиваю ласково. – Или от женщин в принципе? Мне всю жизнь говорили, что волчица должна быть доброй, мягкой, послушной, но может, мужчинам это не нужно? Им нужна жаждущая секса самка!
Я прикрываю глаза, манерно надуваю губы, пародируя томную девицу.
– У меня мало опыта в таких делах. Надо потренироваться.
Меня несет, потому что я почти кладу ладонь на его колено. Ключевое слово – почти.
Реакция Хантера молниеносная: он одной рукой притягивает меня к себе, и мы сталкиваемся губами. Это даже поцелуем назвать сложно – вспышка, растянутое в вечности мгновение, он будто клеймит меня. Обжигает. Я чувствую под пальцами твердость его бедра – моя рука зажата между нашими телами, голова кружится от всех этих кульбитов, а сердце пускается в жаркий южный танец. По ощущениям моя температура резко скачет выше нормы.
Только рычание волчицы заставляет встряхнуться и укусить альфу в ответ. Я даже не могу сказать, чьей инициативы в этом желании больше – моей или её. А может, это какая-то встроенная защитная реакция всех волчиц!
Хантер отстраняется, но лишь на несколько сантиметров, потому что мы по-прежнему лицом к лицу, слизывает капельку крови с нижней губы. Ранка затягивается на моих глазах, а вот его взгляд уже не горит, пылает синим. Даже с таким скудным сексуальным опытом, как у меня, понимаю, что своей цели я достигла – альфа завелся не на шутку.
– Не делай так, волчонок, если не готова продолжать, – предупреждает он. – Лучше вообще пока не трогай меня. И не трогай себя при мне.
– При себе-то себя можно трогать?
– Ты мое наказание за все мои грехи! – рычит Хантер.
– Много косячил по жизни? – я стараюсь скрыть стыд за сарказмом, но щеки у меня пылают, как тот красный свет на светофоре.
Хантер снова меня поцеловал. Ладно, я его спровоцировала. И чего я добивалась? Что пыталась доказать? Ему? Или, скорее, себе. Почему у меня отказывают мозги рядом с ним? Или дело вовсе не в Хантере, а во мне? В моих инстинктах, которые я постоянно сдерживаю.
Он не отвечает. Наверное, потому что мы уже приехали. Хантер останавливается на подъездной дорожке возле классического белого здания, занимающего добрую половину квартала.
– Отель Кингтон? – переспрашиваю с упавшим сердцем. – Ты сам сказал, что я не готова.
Хантер хмурится.
– Бесы, Али! Мы здесь ради другого.
Я не знаю ради чего мы здесь, но меня запоздало начинает потряхивать, как бывает от нервного перенапряжения. Адреналин с яростью и желанием что-то ему доказать, схлынули, и кажется, наконец-то в моей голове включается инстинкт самосохранения.
О чем я думала, нарываясь? Да, после клятвы альфа не может мне навредить, но это осознанно. А если бессознательно? Вдруг у Хантера сорвет крышу, как это было вчера в бассейне?
По-хорошему, мне бы держаться от него как можно дальше, но у альфы явно другое мнение на этот счет.
С такими мрачными мыслями выхожу из машины.
– Оставь сумку, – говорит он. – Она тебе не понадобится.
Сую телефон в карман куртки, а лэптоп со всем остальным оставляю на сиденье. Хантер пропускает меня вперед, и я поднимаюсь по широкой лестнице первой. Интрига, что нам делать в отеле, если не снимать номер, разрушается почти сразу: миновав крутящиеся двери, в роскошном вестибюле из белого мрамора, мы, по синей дорожке сворачиваем в сторону ресторана «Фавель».
