– Привлекательность?
– Ты страшно привлекательный!
Хантер довольно смеется.
– Значит, твоя мохнатая защитница это почувствовала и тоже изменила мнение обо мне.
– Ей понравился твой волк. И мне тоже.
Я дрожу, поэтому приходится прикрыть глаза и вдохнуть поглубже, прежде чем сказать:
– Хантер, давай не будем ждать свадьбы. Мы ведь хотим одного и того же.
Мы снова смотрим друг другу в глаза, и в его взгляде я читаю ту же испепеляющую жажду, звериное желание, что сжигает меня. Он ведет носом, слегка мотает головой и возвращает внимание на дорогу.
– Алиша, нет. Хотя признаюсь, именно такой я видел тебя в своих фантазиях.
– Такой?!
– Убеждающей меня заняться самым горячим сексом, – он улыбается, но быстро становится серьезным. – Но не тогда, когда ты пьяная.
– Я не пьяная, Хантер. – Вот откуда у меня такой низкий, глубокий голос? Будто не я говорю, а моя волчица. Не знаю, сколько сейчас ее во мне, а меня в ней. – Я возбужденная.
– Детка, это музыка для моих ушей, но не сейчас.
– Почему нет? Мы одни: ты оставил охрану бегать в лесу.
– На тебе останется мой запах.
– Я хочу, чтобы он остался на мне, Хантер.
Я откидываюсь на спинку кресла и обнимаю себя руками, поглаживаю собственные плечи. Скольжу ладонями по бокам, а затем по бедрам.
– Я хочу узнать тебя, как только волчица узнает своего волка.
Задеваю край юбки, тяну его вверх, ерзаю на сиденье. Соблазнение альфы – это почти так же увлекательно, как и игры волков на снегу.
– Бесы! – цедит он, хотя изо всех сил делает вид, что не смотрит на меня. – Это не самое удобное и романтичное место для первого секса. Не хочу, чтобы ты потом жалела, волчонок.
После этих слов, после короткого взгляда глаза в глаза, понимаю, что ничего не заставит меня пожалеть.
– Мне все равно. Ты мой истинный, Хант. О чем мне жалеть?
Хантер грозно рычит, а затем сворачивает на какую-то боковую дорогу, проезжает несколько метров и останавливается.
Он втаскивает меня к себе на колени и целует так глубоко, что все оставшиеся в голове мысли растворяются в общем желании быть друг к другу как можно ближе. Хантер задирает мое платье, стягивает его через голову и отбрасывает в сторону. Отводит мои ладони за спину, когда я тянусь к пуговицам на его рубашке.
– Нет, Али. Я тоже, знаешь ли, на взводе, так что давай пока вернемся к правилу про «не трогать».
– Это нечестно, – выдыхаю-всхлипываю я, когда он скользит пальцами по моей спине, быстро справляется с застежкой бра.
– Всему свое время, волчонок.
В отместку я сжимаю его бедрами, ерзаю на нем, чувствуя это «на взводе». Хорошо так чувствую.
– Плохая девочка! – хрипло смеется Хантер и накрывает мою грудь ладонями, сжимает и потирает соски между пальцами.
От его прикосновений на коже будто вспыхивают невидимые ожоги: остро и жарко одновременно. У меня вырывается стон:
– А-х, Х-а-а-а…
Хочу позвать его по имени, но Хантер откидывает кресло назад, и я падаю на него. Из меня вышибает дыхание, мягкий хлопок рубашки кажется грубой тряпкой: все, чего хочется – чувствовать его кожа к коже. Я этого хочу, как и волчица во мне. Но Хантер продолжает нас мучить: обхватывает мои ягодицы, пробирается под резинку трусиков, проводит пальцами по промежности, растирая выступившую влагу.
– Ты такая красивая, Алиша. Невероятная. Аромат твоего возбуждения кружит голову.
Я рвано выдыхаю, когда он водит вверх-вниз, меня уже настолько ведет, что я готова насадиться на пальцы, поэтому недовольно рычу, когда Хантер убирает ладонь и помогает мне опять сесть. Но оказывается лишь для того, чтобы расстегнуть-разорвать рубашку. Мне приходится приподняться, когда он стягивает брюки, и я ударяюсь головой о низкий потолок автомобиля. Если бы это еще отрезвило!
Я пьяна своим альфой.
И снова падаю на него, стоит Хантеру раздеться. Мы соприкасаемся в самом интимном смысле, я чувствую его член у входа в мое тело.
– Сил нет терпеть, – шепчет-рычит Хантер губы в губы.
– Так не нужно!
Не нужно терпеть. Не нужно ждать. Я хочу почувствовать его в себе.
Хантер плавно толкается вперед, и я запоздало пугаюсь, что это вообще-то мой первый раз. Вдруг я сделаю что-то не то или не так. Но он выходит, а затем толкается еще глубже, заполняет меня, наполняет меня, и это гораздо более остро, чем все, что было до. Чем все, о чем я успела узнать, и что – почувствовать.
Меня словно подбрасывает вверх, я бессознательно цепляюсь за его плечи и прошу:
– Еще.
В глазах Хантера вспыхивает синеватое свечение, а вот губы изгибаются в такой любимой улыбке. Я подумала – любимой? Следующий толчок вытесняет мысль, я уже свое имя не вспомню, настолько мне становится горячо. Хантер придерживает меня за бедра, насаживая на себя, и, когда задевает заветную точку внутри, я со стоном прогибаюсь в пояснице.
Разве может быть лучше?
Может, когда внизу живота раскручивается тугая пружина наслаждения. Такого сильного, что я теряюсь во времени и пространстве. Есть только эти движения внутри: столкнулись – разошлись, чтобы через мгновение снова столкнуться.
– Хантер! – кричу я, срывая голос. – Хант… Мой альфа.
– Волчонок, – выдыхает он, целует меня.
Я вонзаюсь зубами в его нижнюю губу, когда на очередном движении все во мне вспыхивает от яркого звериного наслаждения. Меня накрывает этим чувством, таким невероятным. Волшебным. Пьянящим.
Хантер с рычанием выдыхает, и мы содрогаемся в унисон.
Когда наши сердца замедляют свой бешеный бег, а дыхание и его, и мое выравнивается, я все равно продолжаю лежать на Хантере и вдыхать его запах. Точнее, наш запах. Потому что после секса ароматы волка и волчицы смешались, и теперь Хантер пахнет мной, а я им. И это чудесное чувство.
Это вообще самое чудесное чувство на свете, вот так лежать вместе с ним! Чувство, заполнившее меня всю. Почему я хотела от этого отказаться? Теперь я хочу, чтобы так было всегда. Засыпать и просыпаться вместе с ним.
С моим альфой.
– Как ты, волчонок? – он касается моего подбородка и смотрит мне в глаза.
– Чудесно. Только теперь я совершенно точно волчица.
Мы смеемся, а затем снова целуемся. На этот раз нежно, я успеваю зализать укус, прежде чем Хантер отстраняется:
– Так мы останемся здесь на всю ночь.
– Я не против.
– Ненасытная волчица! – подмигивает он. – Теперь у тебя новое прозвище.
