– Говоришь о Венере?
– Говорю о тебе, Али. Ты выбрала этого полукровку, вместо того чтобы стать моей супругой.
– Чтобы ты меня избивал?!
– Боль может быть приятной, кузина. Особенно, если принимать ее в нужной дозировке. К ней можно привыкнуть. Ею можно управлять.
– Именно так Меган смогла обойти клятву Хантеру?
– Да, удивительная способность моей девочки сыграла мне на лапу, – подмигивает мне Август.
Я услышала достаточно.
Жалко на диктофон не записала, но у меня есть сигареты с асеей, и дверь от меня недалеко. Если быстро перекинусь, смогу убежать. Смогу позвать на помощь. Там же внизу Макс и другие вервольфы.
– Как ты здесь оказался? – интересуюсь, делая маленький шаг к выходу. – Как прошел мимо охраны?
– Что сработало на альфе, сгодится и на его стае.
– Ты их отравил?
– Можно сказать, я спел им колыбельную. И поверь, сейчас им очень хорошо.
Я делаю еще шаг и падаю на пол, оборачиваясь в волчицу. Точнее, пытаюсь обернуться, но у меня внезапно плывет перед глазами. Только мягкий ковер спасает от того, чтобы расшибить лоб.
– Хантер полукровка, но очень сильный, – голос Августа звучит совсем близко, и я вскидываю голову: он действительно склоняется ко мне. Я хочу отпрыгнуть или отползти, когда его пальцы ложатся на мой подбородок, но почему-то тело меня не слушается, по нему разливается слабость. – По словам Мег, он выкурил две, прежде чем вырубился. А вот маленькой волчице хватило и одной затяжки. Спасибо, что облегчила мне задачу, Алиша.
Лицо Августа расплывается, я отталкиваю его руки, по крайней мере, стараюсь это сделать.
– Хант придет за мной, – я едва ворочаю языком.
– Поэтому мы не станем здесь задерживаться, – отрезает Август, поднимает меня на руки и куда-то несет.
Я уже не вижу куда. На краю ускользающего сознания бьется лишь одна мысль: если я истинная Хантера, он меня найдет. Нужно только позвать!
Если я истинная, он найдет меня.
Хантер! – мысленно кричу в пустоту, прежде чем в нее же провалиться.
Глава 20
Выплываю из забытья я так же медленно. Тело деревянное, в голове пусто, но с каждой минутой дышать становится легче, и у меня даже получается распахнуть глаза.
Я в каком-то подвале: каменные стены, под потолком узкое окно с решеткой, но комната жилая. Если это вообще можно назвать комнатой! Потому что везде какие-то крюки и полки, а на них – человеческое оружие. Кнуты, плетки, ножи, сабли, палки с шипами. Оружие ли? Или орудия пыток?
Дергаюсь, осознав назначение комнаты, но понимаю, что не только яд сковывает мое тело. Я надежно привязана к металлическому столу, больше похожему на операционный. Немедленная попытка перекинуться ни к чему не приводит.
Это все асея! Она тормозит рефлексы. Тормозит волчицу.
Я не понаслышке знаю, как действует на организм вервольфов ее настойка – мне давали ее в детстве. Когда Сесиль сообщила мне о смерти родителей, я отказывалась это принимать. У меня были нервные срывы и даже пара попыток обернуться и сбежать на север. Естественно, тетя приняла меры. Когда же стало понятно, что настойка скорее превратит меня в подобие зомби, чем вылечит от невроза, я впервые оказалась в кабинете детского психолога. Терапия помогла мне не только справиться с тяжелой утратой, но и определиться, кем я хочу стать.
Я давно не принимала асею, но ее сладковато-терпкий привкус не спутала бы ни с чем. Но это я, потому что ненавидела это пойло. Большинство же даже не чувствовали вкуса. Макс на полном серьезе заявлял, что она вообще никакая и ничем не пахнет. Вероятно, Хантер тоже не почувствовал асею, а может, просто не различил ее, потому что у волчиц обоняние острее.
Это не объясняло, как она вообще попала в сигареты.
Та дозировка, которую раньше пила я, заставляла расслабиться, сначала веселила, а затем делала вялой, апатичной. Но она не усыпляла и была настойкой. То есть, в жидком виде. Я впервые узнала, что ее можно использовать как-то еще.
Я прокручиваю все это в голове, только чтобы не думать о свисающих с потолка цепях и сдавливающих тело веревках. Не только руки и ноги, меня распяли как лягушку на уроке по биологии – надежно, и мне совершенно не нравится моя ассоциация. Не нравится настолько, что я начинаю дергаться в этих путах, чтобы от них избавиться.
Выдыхаюсь быстро, не продвинувшись в своем спасении ни на миллиметр. Я прислушиваюсь, но из-за толстой двери, к которой ведет деревянная лестница, не доносится ни звука. Поэтому вдох-выдох, и новая попытка освободиться!
Может, стоит покричать, но что-то мне подсказывает, что звукоизоляция тут хорошая.
Наверное, я слишком увлекаюсь, потому что дверь открывается внезапно, и в проеме появляется Август.
– Очнулась? Быстро. И даже успела на своей шкурке почувствовать мое искусство связывания.
– На шкурке еще не почувствовала, – рычу я, – но скоро смогу.
Взгляд кузена вспыхивает желтым, но в нем читается не ярость, а предвкушение. Он закрывает дверь, запирает ее и спускается по лестнице.
– Я бы на твоем месте не спешил перекидываться. Если ты, конечно, не хочешь сменить удобный стол на неудобную клетку.
Август кивает на клетку с частыми прутьями в углу. Она такая маленькая, что моя волчица едва ли в ней поместится.
Я сглатываю и едва сдерживаюсь, чтобы не затрястись. Хорошо, что асея еще в моей крови! Только это позволяет мне не превратиться в истерящий серый комок. Это, а еще мысль о том, что Хантер меня найдет. Не знаю как, но найдет!
Потому что я не знаю, как мне справиться самой. Даже если обернусь, против Августа в обличье волка мне не выстоять.
– Где мы?
– В секретном месте.
– Мы в Черной долине?
– Это не имеет значения. Теперь это твой дом. На некоторое время.
Август подходит ближе, и я вжимаюсь в стол. Могла бы, провалилась сквозь него.
– Ну что ты, Али? – говорит он ласково. – Это всего лишь я. Мы знаем друг друга с детства.
– Я тебя совсем не знаю.
– Есть повод познакомиться заново, и узнать друг друга поближе.
Горячая ладонь касается ноги, я чувствую его прикосновение даже через плотный слой джинсовой ткани, и мне нестерпимо хочется стряхнуть и мерзкое прикосновение, и его руку.
Я извиваюсь с утроенной силой, но веревки только сильнее, до боли впиваются в кожу.
Август с каким-то извращенным наслаждением втягивает носом запах выступившей крови, и мне становится по-настоящему страшно. Особенно когда вервольф отходит в сторону и подхватывает жуткий инструмент, похожий на щипцы.
