Наташа, зачем ты так далеко? Зачем это нужно было? Зачем? Знаешь ли ты, как мне тяжко?..
29 апреля, вторник
Сейчас уже ночь. Завтра окончательно еду в Ленинград. Сегодня производила кое-какие сборы, которые заключались в следующем: погладила платье, вычистила ботинки, раздобыла у Маруськи маленькую подушку да освидетельствовала свой физкультурный чемодан. Вот и все. Завтра в 8.30 вечера пойдет поезд. Из треста нас едет девять человек, преимущественно молодежь. Например, женский состав – пять человек – все девчонки, из мужчин только один солидный – инженер, уже пожилой, остальные – мелочь. В общем, наверное, будет весело. Погода, на счастье, переменилась, стало опять тепло. Все-таки замечательно – поехать в Ленинград! Итак – еду! А пока спать надо. Потом обо всем напишу.
6 мая, вторник
Только одну неделю не писала в дневник, и сколько всего случилось за эту неделю! Прежде всего – съездила в Ленинград. Вернулась 4-го утром, но до сих пор не было свободной минуты, чтобы сесть за дневник. Сейчас, конечно, постараюсь описать экскурсию в Ленинград. Буду описывать в хронологическом порядке.
30 апреля
Погода с утра не улыбалась. Дождь, холод, так что я не знала, в чем ехать в Л.: в зимнем пальто или в летнем. Все сборы были произведены накануне, оставались пустяки. В тресте у отъезжающих было повышенное настроение. Дождливая погода нисколько не действовала. В последний раз уговорились, где встретиться. Ехало нас из треста семь человек. Постараюсь персонально охарактеризовать их.
Самый старший участник экскурсии, Н.А. Алексич, – солидный инженер, имеет от роду 55 лет. Как человек – дурного ничего не имеет.
Н.В. Миротворцев – чертежник, лет тридцати пяти, маленький, худенький, напоминает зайца, очень услужив и вежлив, и вообще – не в моем духе.
Сергей Александрович Дмитриев – бухгалтер, лет тридцати – тридцати двух, простая симпатичная внешность, славный по характеру, развитой, вообще чудесный человек и моя очень сильная симпатия. Он женат, и у него есть сын лет семи.
Леша Чуванов – молодой парнишка, недавно исполнилось 20 лет – чертежник. Очень веселый и потешный, если начнет чего рассказывать, то можно умереть со смеху. Раньше он был чуть ли не беспризорным, жил в колонии, теперь учится и работает.
Оля Гайшина – 20 лет. Химичка, работает в лаборатории. Общественная девочка, организатор экскурсии в Ленинград. В общем, она ничего, но у ней нет «нутра».
Надя Соловьева – 21 год. Конторщица, странная какая– то. Немного грубовата, очень мало образованна, но, в общем, ничего, веселая. Поет, танцует, играет на гитаре. Она выросла в детском доме и сейчас живет одна. Жизнь нелегкая.
М.М. Денисова – машинистка, лет 25–26. Вечно смеется, особенного ничего нет.
На своей персоне останавливаться не стоит.
Кроме всех перечисленных, с нами ездила еще подруга Гайшиной, Тамара Дагаева, 18 лет, с роскошной черной косой ниже пояса. В остальном – обыкновенная благовоспитанная девочка. Потом еще Дуся Андрианова, сестра одного нашего сотрудника, который не поехал сам. Она работает на каком-то заводе, что сразу отличает ее от нас, служащей публики. Здоровая дивчина лет двадцати двух. Вот вся наша компания.
30-го работа плохо клеилась. В тресте шли приготовления к вечеру, делали сцену, бегали, суетились, члены редколлегии спешно выпускали экстренный выпуск стенгазеты, для чего они все были освобождены от занятий. Только я осталась на своем месте вследствие загруженности работой. Но я наплевала на свою работу и занялась более важным делом – писала письмо к Наташе. Дома мне было некогда этим заняться. К концу занятий письмо было написано. Как только прозвонил звонок – помчалась домой. К семи часам нужно было быть на Каланчевской площади, в 8.20 уходил поезд. Дома наскоро пообедала, собралась, попрощалась и, схватив небольшой чемодан и одеяло с подушкой, помчалась на Рязанский вокзал, где мы условились собраться. Приехала туда без десяти семь. Там был уже Миротворцев. Через несколько минут собрались и все остальные. Отправились на Октябрьский вокзал искать свою группу. Там уже организованным порядком стояли толпы туристов, все с отличительными значками своей группы. Цвет нашей группы был синий, поэтому у нас у каждого на пальто была нашита синяя ленточка. У каждой группы был староста, состояла группа человек из двадцати семи – двадцати восьми. Кроме того, были выбраны помощники старост. У нас единогласно был выбран Дмитриев.
После некоторых ожиданий нас рассадили по вагонам. Заняли по лавочке, расположились и успокоились. Тронулись.
Промелькали последние огни, и за окнами расстелилась темь. Равномерно застучали колеса, публика повеселела, из соседнего купе раздалась веселая задорная песня. В нашем купе, кроме нашей лесохимовской компании, находились еще две молоденькие женщины и один пожилой грузин, потешный и заботливый, и вдобавок неграмотный. Как только поехали, у нас стал горячо обсуждаться вопрос о том, почему нам не дали матрацев, как было обещано. Староста ничего не мог сказать. Пришлось устраиваться на тонких одеялах. Но прежде чем лечь спать, мы решили устроить своего рода концерт. Перед этим мы получили закуску на ужин. Концерт наш состоял из пения. Пели хором разные песни. Чуванов чудил, так что нельзя было удержаться от смеха. Дмитриев пел, у него симпатичный голос. С каждой минутой он мне все больше и больше нравился. Полумрак купе, стук колес, сидение в тесноте на двух лавочках, песни и смех – все это создавало какое-то особенное волнующее настроение, взбудораженные чувства манили куда-то в неведомую область. На первой же станции сходили за чаем, но не успели еще напиться чаю, как случилось несчастье – чайник слетел с полки, весь пол был залит водой, и мы остались без капли воды, отчего совсем не могли есть. На следующих станциях воды достать не могли, так и ехали до самого Ленинграда. Спать легли часов в 12. Я спала на верхний полке, напротив на той же вышине спал Дмитриев. Я, как легла, тут же постаралась уснуть, а остальная публика проболтала чуть не до утра. Спать под вагонную музыку очень приятно.
1 мая
Проснулись рано. Я выспалась, но остальные нет. Около уборной очередь умываться. Умылись, закусили и стали ожидать Ленинграда, до которого оставалось еще часа четыре. Болтались по вагону, смотрели в окна. На одной станции узрели торговку с яблоками. Моментально выскочили, купили яблок, тут же удалось раздобыть кипятку, напились чаю, почистились, собрали вещи.
За окном тянулись беспрерывные болота, озера, речки. Удивительно, на чем только держится железная дорога. Ведь по всему пространству нет ни одного живого места, сплошь вода, вода и вода, и лес на этой трясине. Кто-то из наших заметил, что Николай I, строя эту дорогу, много народу погубил на ней. Но я тут же возразила, что он был молодец. Что народ? Это только послушный материал в руках сильного. Народа этого все равно не было бы, а железная дорога есть.
В Ленинград приехали часов в 10. С Октябрьского вокзала нас тут же переправили на Детскосельский вокзал. Преддверие Ленинграда сразу показало себя. Прежде всего бросились в глаза высокие дома, не такие, как в Москве.
