На заводе приближалось время отпусков. В то лето весь завод шел в отпуск в одно время, с 10 июля. С этого же числа намечался и мой отпуск. Я просилась раньше, но не отпустили. Просила добавочную неделю – не давали.
Ш. уходил в отпуск на несколько дней раньше, с 5 числа. 4-го на заводе был общий выходной. 3-го после занятий он зашел в наш отдел, но Р. не было, она уезжала, кажется, в объединение. Поехали вместе домой. Я в этот день очень спешила, так как наша группа снова выступала, как раз 3-го, в англо-американском клубе. У вокзала он предложил мне слезть и пойти на Октябрьский вокзал, узнать что-то относительно расписания (он уезжал в Ленинград). Мне некогда, но я все-таки согласилась. С вокзала поехали автобусом домой ко мне. В это время я жила одна. Наши все уехали в деревню с 1 числа. Я ничего себе не готовила и ела что придется. Угостила Ш. молоком, можно было приготовить что– нибудь, но я спешила в клуб. Посидели немного, потом пошли. Попрощались до 25 июля. В этот вечер играли в клубе. Это была уже последняя наша встреча, так как после все почти разъезжались. Все были веселы и нарядны, возбуждены от обстановки. Обстановка была возбуждающая. В клубе – одни иностранцы. Когда мы ходили по залам, то боялись раскрыть рта с нашим английским языком. Но сыграли неплохо. Поздно вечером возвращались домой. Назавтра, 4-го, собирались устраивать проводы О.Р. Сговаривалась купить цветов, еще чего-то и поехать на вокзал. Я старалась как-нибудь остаться в стороне, чтобы не участвовать в этих проводах. Ася С., моя подруга по курсам, сказала, что она заедет за мной 4-го.
Настроение было дрянное. А тут еще дома пустота, непорядок. И Ш. уезжал. Это-то, пожалуй, больше всего портило мне настроение. В общем, все, в сумме взятое, так на меня подействовало, что я почти всю ночь проплакала. Это было, кажется, в первый раз за последние полгода и было как бы разрядкой слишком сгустившейся атмосферы.
На следующее утро проснулась поздно. Вспомнив, что ко мне должна зайти Ася, я моментально собралась и отправилась в Павшино к Нюше. День был ошеломляюще жаркий. Мозги расплавлялись, и кровь свертывалась. В Павшине, сидя в садике и утоляя жажду чаем, я несколько раз собиралась умирать от жары, но все-таки осталась жива.
5-го Нина сказала мне, что звонил К. и просил позвонить к нему. Вечером позвонила. Предложил приехать в парк к. и о. Было уже около 9 вечера, но я не обратила на это внимания, так как дома меня никто не ждал и делать мне было нечего. Встретившись у входа парка, прошли в него и направились в зеленую часть. Побродили, потом сели на скамеечку. Сидели довольно долго, как вдруг пошел дождь, и очень сильный. Это было так неожиданно, что мы не знали, куда бежать. Встали под дерево, потом наткнулись на какую– то палатку и встали под крышу. Около палатки стояли плетеные койки, можно было сесть.
Дождь действовал на нервы. Чувствовала, что уже поздно и надо ехать домой, а дождь не переставал. Начинало знобить и от холода (я была в одной майке), и от нервности. Злилась на себя, что засиделась так долго, да и К. начинал действовать на нервы. Он вообразил себя хозяином положения и решил, что можно воспользоваться моментом, благо обстановка подходящая…
Но он ошибся немножко. Я оказалась сильнее, чем он думал, и догадливее. Да притом я совсем не принадлежу к разряду «передовых» девушек, к каковым он меня причислял. Номер не удался… Невзирая на дождь, пришлось срочно сматываться во избежание еще каких-нибудь недоразумений. Когда вышли из парка, то обнаружили, что трамваи кончились… Кое-как добрались на каком-то прицепе до Таганки, а потом пошли пешком. Он предлагал пойти мне ночевать в их студенческое общежитие, которое находилось где-то недалеко от парка, но на это я не рискнула. Шагали по пустынным улицам и зябко ежились. Ночная прохлада и мокрая одежда действовали удручающе. К. выразил мне свое удивление по поводу происшедшего, что он-де не ожидал, что я такая… Он развил мне свою теорию по этому вопросу, с которой я не согласилась, и мы отчаянно поспорили. Он заявил, что любовь, вернее, один из ее актов является самым интересным в жизни. Все остальное – ерунда. В жизни надо стремиться только к этому, особенно в молодости, не сдерживая себя никакими рассуждениями. Признаюсь, такие рассуждения К. немного удивили меня. Правда, эта теория не нова и большинство молодежи придерживается этих диких рассуждений, но ведь К. комсомолец, парень развитой, крепкий, без интеллигентских вихляний, и вдруг такая теория. Я спорила с ним до потери сознания. За разговором незаметно дошли до Трубной пл. Было уже 4 часа утра. Снова начался дождь. Положение было критическое. Пойти домой было неудобно. Увидят соседи, что утром вернулась домой, передадут потом матери. Не знала, что делать, к кому пойти. Потом вдруг придумала: пойти на вокзал, так как до утра бродить по улицам было неудобно. Отправились на Каланчевскую площадь. Вокзалы были еще закрыты. Подождали до 5. Потом вошли в Северный вокзал. Получалось как-то глупо. Скоро уже надо было ехать на завод и мне, и ему (он был на практике на каком-то заводе), а вид был такой жуткий, что нельзя было на улицу показаться. Как только пошли первые трамваи, К. уехал.
Я спустилась вниз, умылась, почистилась, причесалась. Было около 6. Решила ехать домой и наплевать на разговоры соседей. Дома сразу почувствовала усталость. Переоделась, поела и пошла к трамваю, хотя безумно хотелось спать. В трамвае пыталась читать газету, но непрерывно засыпала. Этого со мной еще никогда не случалось, и я не знала, что мне делать. Я не могла управлять собой. Меня качало, и глаза все время закрывались. Приехала на завод, села работать. Вероятно, вид был у меня ужасный, потому что все сразу обратили на меня внимание. Самочувствие было отвратительное. Я прилагала все усилия к тому, чтобы не заснуть, но ничего не получалось, я все-таки засыпала! Кич-кин наконец подозвал меня к себе и сказал, чтобы я ехала домой, если мне нездоровится, и потом добавил, что он дает мне дополнительный отпуск. Последнее меня так обрадовало, что с меня и сон сразу слетел, и я уже, как выспавшаяся, помчалась домой. Дома, конечно, прежде всего выспалась, а потом стала собираться. 8-го или 9-го я должна была уехать.
7-го, часов около 11 вечера, пришел К. Снова начались разговоры в пользу бедных. Агитация К. ни к чему не приводила. Все его уверения и обещания всевозможных гарантий раздражали меня. Я заявила ему, чтобы он убирался от меня. Но он, кажется, решил торчать у меня целую ночь. Я была в отчаянии. Я не знала, как мне его выпроводить. У меня не было к нему злого чувства, но он мне надоел. В конце концов, я сама была виновата во всей этой истории. Не надо было быть такой любопытной и такой смелой. Мой девиз «знать всех и все и ничего не бояться» только и мог приводить к подобным историям.
Только в половине второго ночи удалось мне его прогнать. Ух и намучилась же я с ним! Он, вероятно, никак не рассчитывал, что я его все-таки прогоню, потому и дождался до тех пор, пока трамваи перестали ходить. Наверное, пешком шел до самого утра.
9-го я уехала в деревню. Провожали меня Нина и Черемных. Уезжала с большим удовольствием.
В деревне пробыла 3 недели. Погода была чудесная. Хорошо поправилась и отдохнула. Не мучили никакие мысли. О Ш. совсем не думала и вообще выкинула его из головы. Приехала в Москву совсем трезвой, с большим запасом энергии. Решила, что буду серьезно заниматься английским, брошу бесцельные мотания с Ш. и Р. или с Ниной и Ч. В общем, решила быть пай-девочкой. Но ничего не вышло.
