Быстры, как волны, все дни нашей жизни. Что час, то короче к могиле наш путь.
Вчера мне исполнилось 24 года. Тихий ужас! Жизнь проходит, и ничего не сделано, ничего не начато. Два года, проведенные в техникуме, пропали задаром: я до сих пор не могу найти работы по специальности техреда и, кажется, теперь уже совсем на найду. Просила Мону устроить меня к нему на завод статистиком, но тоже что-то ничего не выходит. Так вот и сижу дома, занимаюсь домашним хозяйством и проклинаю свою жизнь. Столько было надежд, столько мечтаний, казалось, что вся жизнь лежит передо мной, полная радости, работы, интереса. И вместо всего этого комната на четвертом этаже заводского дома, вдали от центра города, в неблагоустроенном районе. Комната, кухня и ребенок. Жизнь размерена по часам и однообразна, сера, неинтересна. Мона постоянно занят, ему не до меня. Мы совсем не бываем в театре, а в кино раз в два месяца. У нас никто не бывает, и мы бываем в городе только у своей родни. Скучная жизнь, и черт ее знает, почему это так? Я обвиняю в этом Мону. Он слишком много времени уделяет заводу. Он уходит в 8 утра и приходит в 8–9 вечера. Вся его семейная жизнь заключается в том, что он требует вечером обед, потом читает газету или книгу и ложится спать. Иногда поиграет с ребенком. Я все стараюсь представить себе, что я живу одна, что Мона – это только случайный посетитель в моей одинокой жизни. Стараюсь так планировать свою жизнь, чтобы обходиться без его помощи в своих домашних и личных делах. Но это все-таки трудно. Все-таки каждый вечер ждешь его, рассчитывая, что его приход поднимет настроение. Но это только кажется, а на самом деле его приход не вносит изменений в настроение.
Талочка несколько дней была больна, у нее был бронхит. Сейчас она уже оправилась, но гулять я с ней еще не начинала. 11 января я отняла ее от груди, и после этого она заболела.
2 февраля, суббота
Домашнее хозяйство надоело до тошноты. Целый день крутишься, бегаешь, и ни капли радости, ни малейшего вознаграждения за скуку жизни. Проснешься утром, и не хочется вставать. Зачем? Затем, чтобы готовить обед, кормить ребенка, идти в магазин, в керосинную – все дела, которых никогда не переделаешь и за которые никто спасибо не говорит. Мона на все жалобы отвечает только тем, что предлагает взять домработницу. Но это можно будет сделать только тогда, когда я начну работать.
28 января приехала сюда мать Моны. Я немножко вздохнула от домашних забот, но она пробыла только два дня и уехала. Она обещала через несколько дней приехать опять и на более долгий срок. Хорошо бы хоть на недельку, отдохнуть бы немножко.
Очень трудно писать. Орут все трое соседских ребят, им вторит годовалый младенец другой соседки, и за стеной мужской голос «разговаривает» тоже, по-видимому, с младенцем месяцев шести.
Звукопроницаемость в этом доме ужасная. В квартире слышно каждое слово, произнесенное в соседней комнате. Долетают даже звуки снизу и сверху.
1 марта, пятница
Я наконец начала работать. Работаю с 19 февраля в Гослитиздате, бывшем ГИХЛе. Работаю как раз там, где и хотела. Литература, конечно, интересная. Там работают Дина Э. и Зоя Т., мои однокурсницы и соседки по столу. Попала я в это издательство совсем неожиданно. Я и не могла мечтать попасть туда, и сейчас все не верится моей удаче.
15 февраля приехала я в город с намерением устроить скандал в техникуме и в отделе кадров ОГИЗа по поводу того, что мне до сих пор не предоставили работу. Прежде всего отправилась в техникум, прямо к директору. Рассказала ему про все мои мытарства, но утешительного от него ничего не услышала. При мне звонил он в отдел кадров ОГИЗа, вызывал Иванова, а тот, мерзавец, такую ересь сказал, что он меня посылал раз пять или шесть и меня нигде не берут, а потом сказал, что у меня характеристика плохая. Ну и дрянь! Вот после этого и надейся на отдел кадров. Сидит там какой-то дурак и даже ни разу в характеристики окончивших студентов не заглянул. В заключение Иванов сказал, что у него ничего нет. Обычный ответ. Директор, т. Сергеев, помочь ничем не мог. Он посоветовал мне только пойти в какое-нибудь издательство и попробовать устроиться кем угодно, а потом уже постепенно перейти на техредовскую работу. Совет этот я приняла к сведению, я и сама в последнее время тоже подумывала о таком методе. Но из техникума вышла все-таки расстроенная. Решила пойти в ГИХЛ, проведать своих девчат. Встретила Дину, рассказала ей о своих неудачах, она сказала, что к ним устроиться можно только по блату, что работать у них очень трудно, очень много работы, часто приходится бывать в типографии и пр. В общем, из ее слов можно было сразу заключить, что мне нечего и пытаться устраиваться у них. Зоя Т. встретила меня по-другому. Рассказала о своей работе, работать ей нетрудно (она работает секретарем графической части), она уже все и всех знает, все очень милые люди, за исключением одного, зам. зав. производственного отдела – Гессена, с которым она очень не в ладах. А в заключение она посоветовала мне пойти к этому самому Гессену и предложить ему свои услуги. Я пошла. Когда он услышал о том, что я еще не работала техредом, он мне отказал. Тогда я заявила, что согласилась бы пойти работать счетным работником. Это его, по-видимому, устраивало. Он переговорил с зав. технической редакцией, и дело было сделано. В техническую редакцию требовался человек для секретарско-счетной работы. Они мне предложили это дело, с условием давать мне техредовскую работу, и, если я окажусь годной, сделать меня техредом. Лучшего мне и желать не приходилось. С 19 февраля я начала работать. Занялась картотекой, понемножку выполняю техредовские работы и осваиваю вообще техредовское дело. Публика приличная. В отделе у нас 8 человек. Зав. отделом Г.Б. Казаров, среднего роста, толстенький, лысый, глуховатый, вечно торопится, всех боится, всем надоедает, но, в общем, неплохой человек. Ст. техред., Н.И. Гарвей, спесивый старик, не любит молодежи. Симонов – ни рыба ни мясо. Солнцев – веселый парень, мужиковатый, но ничего. Новиков Борис – славный парень. Женщин трое – Дина Э., моя старая знакомая, модная, томная и вообще… Чеботарева Ольга, по натуре старая дева, постоянно ворчит и злится. И наконец, моя собственная персона, характеристики не требующая. Вот и все. Народ ничего. Работать интересно, и пока я довольна.
4 марта, понедельник
Работа идет на лад. Все больше занимаюсь техредовской работой. Только дома по-прежнему скучно. Мона приходит поздно. Вечера проходят скучно. Домработница у меня бабушкина сестра, глухая совсем. Человек она надежный, но глухая, и из-за этого с ней трудновато. Вдобавок она плохо видит, и это тоже очень скверно. Но найти хорошую домработницу и хорошую няню для ребенка одновременно очень трудно. Придется пока довольствоваться этой.
20 марта, среда
Сегодня моей дочери исполнился один год. Момента этого я ждала с нетерпением. Когда ребенку исполняется год – он уже перестает быть грудным младенцем и становится уже маленьким человечком со своими собственными наклонностями и капризами.
Талочка уже делает попытки к тому, чтобы начать ходить. Она уже несколько раз ходила одна, правда, еще очень несмело, но уже совершенно самостоятельно. Первые шаги она сделала 12 марта. У нее два зуба, внизу, которые прорезались еще 5 февраля, она чисто говорит «мама» и очень много лопочет. Когда она хочет поцеловать кого-нибудь, она разевает ротик и прикладывается. Когда кто-нибудь уходит, она машет ручками и наклоняет головку. Если она чего-нибудь не хочет, она мотает головкой и говорит что-то похожее на «не». В общем, девочка становится очень занимательной. Она всем очень нравится, а Мона вечера без нее не может пробыть.
