12 апреля, воскресенье
По календарю сегодня воскресенье – выходной, но Мона, конечно, работает. Я с детьми собралась сегодня в баню, но на бане висит объявление: «Не работает, нет дров». Кажется, всю эту неделю все бани в городе были закрыты из-за отсутствия топлива. Привела детей домой, а сама снова пошла в город, за хлебом. Хлеба еще не было, вернулась ни с чем и зверски устала. Пообедали, теперь Паша пошла за хлебом, а я вымыла ребятам головы, переодела их, напоила чаем и легла отдохнуть. Что-то мучает меня одышка.
Вчера кончила читать книгу Д. Стейнбека «Гроздья гнева». Хорошая книга. В богатой, свободной Америке тоже не все живут по-человечески. Ужасно читать о том, как хлеб жгут в топках и апельсины поливают керосином, в то время как тысячи, сотни тысяч, миллионы голодных людей не имеют что есть. Это действительно «…преступление, которому нет имени. Это горе, которое не измерить никакими слезами. Это поражение, которое повергает в прах все наши успехи». Интересно, в Америке разрешили выпустить эту книгу или нет?
Сегодня принялась за серьезную литературу, начала с книги Энгельса «О «Капитале» Маркса». Трудно читать, отвлекают дети, но все же почитала немного. Надо будет этим заниматься, когда дети в школе будут. А зачем мне это нужно, и сама не знаю. Все поумнеть хочу, да, видно, поздно уже. Последний ум растеряю, как возьмут Мону в армию, а мне работать надо будет. Эх, если бы действительно война закончилась бы этим летом, вот было бы счастье. Тогда уже ничего не было бы страшно. Но что-то не похоже, чтобы война скоро кончилась. Слишком уж много нашей территории занято немцами. Она может и кончиться… нашим поражением, но об этом даже и думать страшно. Тогда конец, жизни уже не будет. Нам, видавшим лучшую жизнь, не снести ярмо фашизма.
14 апреля, вторник
Поганое настроение. Сегодня ходила утром за хлебом, встретила там заводских дам, живущих в заводском доме на Красном Пути. Случайно услышала их разговор о том, что ожидается очень большой набор в армию и что теперь завод не имеет никакой брони. Конечно, разговор их не авторитетен, но все же неприятно заныло внутри. Как ни плоха сейчас жизнь, но все же можно жить. А если Мону возьмут в армию, тогда будет действительно плохо, ужасно. Останусь тогда совсем одинокой, с безумной тоской в душе.
В воскресенье пришел он раньше, чем всегда, часов в 9, очень довольный, что ему удалось вымыться в душе. Мы как раз ужинали, и он с нами поужинал и чай попил. Из-за экономии света рано легли спать. Редко бывают сейчас такие ночи, когда можно не сразу спать.
Сегодня заболела Паша. Еще вчера пожаловалась на боль в правом боку, но еще все делала, а сегодня с обеда я ее уложила в кровать. Вероятно, у нее неврит. Это дело дрянь, она может проваляться очень долго. Не знаю, понимает ли она сама, чем она заболела. С хозяйством я справлюсь, только вот за водой ходить неприятно. Завтра придется вызвать врача, надо ей банки поставить.
Вчера опять получила от Наташи письмо. Необычно часто что-то стала писать. Свое большое письмо к ней я носила в сумке дня три, все никак не могла отправить, так что ответ на него придет не скоро.
Вчера было очень тепло. В шубе было жарко ходить, я с утра ушла в магазин, но хлеба еще не было, пошла на базар, купила семена для огорода – моркови, редиса, помидоров, салата. Вечером пошла за хлебом, и, на мое несчастье, хлеб привезли только в девятом часу вечера. Пока я его получила, было уже совсем темно. В Омске мне еще не приходилось так поздно ходить одной. На улицах освещения нет, под ногами непролазная грязь. Все время попадала в глубокие лужи, ноги промочила, измучилась. Пришла домой в 10.30, потратила на дорогу почти 1,5 часа. Хорошо, что сегодня хлеб утром был и дали на два дня. Сегодня вечером не идти и завтра совсем не ходить. Очень неудачно прикрепились мы к тому магазину. Жуткая грязь в городе. Есть такие улицы, по которым нельзя ни проехать, ни пройти, до того глубокие на них рытвины и канавы, заполненные водой. И местные жители еще говорят, что это ничего, что в прошлом году хуже было. Что же они тогда, сидели дома или в лодках переплывали улицы?
18 апреля, суббота
Я совсем замоталась. У Паши оказался действительно сухой плеврит. 15-го вызвала врача, хотя я и без него знала, что нужно делать. Но для успокоения Паши, конечно, надо было вызвать. Паша осталась недовольна врачом – мало слушал и назначил то же лечение, что и я говорила. 16-го водила ее в поликлинику на банки, еле довела ее туда. Ходит она тихо, а погода, как нарочно, была совсем зимняя, снег и ветер. Привела ее в поликлинику и оставила там, сама побежала домой, чтобы успеть проводить девчат в школу. По дороге зашла в один магазин, смотрю, стулья продаются. А мы до сих пор сидим на ящиках и чемоданах. Недолго думая, заплатила 75 руб. за два стула и очень довольная пошла с ними домой. Девочки были очень довольны моей покупкой, они вечно падали с наших трехногих самодельных табуреток. Плиту топить и готовить пришлось самой. Было очень приятно одной хозяйничать в кухне. К обеду все было готово – сварено, вымыто, убрано.
Паша пришла домой часа в 3 и сразу легла. Вечером пошла я за хлебом. В магазине нашем по пропуску давали зайцев. Взяла одного зайца, расспросила у женщин, как его готовить, так как я его никогда не ела и не готовила. Взяла еще на мясные талоны 500 г свежей щуки. Вчера готовить не пришлось, поддувалась, весь день просидела в диспансере. Сегодня с утра разделала зайца, поставила тушить, из щуки варю суп. Паша мне немного помогла. Плита сейчас топится, я ее уставила всю до отказа, а сама села отдохнуть. Кушать хочется ужасно, и хлеба сегодня мало, пойду за ним только вечером. Мона сегодня не ночевал, вероятно, зайдет днем домой.
15-го вдруг получила открытку от Шуры, что он 12-го проехал Омск, целый час стоял на станции, ждал меня и, не дождавшись, опустил открытку. А я даже и не знала, что он должен проехать в эти дни, меня никто не предупредил. Не могла понять, в чем дело? А вчера получила телеграмму от папы, что Шура должен выехать 6-го или 8-го. Телеграмма дана четвертого числа и шла до Омска 13 дней… Шура пишет, что для меня есть две посылки. Теперь придется ловить его, когда он поедет обратно. Это очень неудобно, опять надо будет ночью ехать, и вдруг опять прозеваю? Это будет очень жаль, надо все-таки получить посылки, что-то мама там собрала?
На улице по-прежнему грязь, весна сырая, и холодно опять.
Обед уже готов. Все кипит и парится, минут через 40 можно обедать. Так как дрова у нас давно кончились, мы с Пашей обдираем всякие внутренние перегородки. Доски все сухие и горят очень хорошо. Затопили плиту в час дня, а сейчас нет еще и трех часов, а все уже готово, и труба закрыта. Сейчас Талочка придет из школы. С дровами дело дрянь. Моне обещали на заводе привезти воз дров, но до сих пор не везут, и топить совершенно нечем.
19 апреля, воскресенье
Вчера вечером пошла за хлебом, по пути зашла в заводскую столовую и неожиданно получила по спецталону 1 литр молока. Хлеб получила сразу. На мое счастье, был только черный и очереди не было. Взяла 2 кг, белого ждать не стала. Иду обратно и думаю: если бы можно было без ущерба для семьи съесть эти 2 кг хлеба и выпить литр молока, что несу в корзине, я, вероятно, съела бы это в один момент и, пожалуй, все-таки осталась бы голодна. Удивительно все– таки, как много я думаю о еде. А ведь на самом деле в Москве я часто питалась хуже, чем здесь, но столько о еде не думала, вероятно, потому что работала или просто занята была сильно. А здесь, видно, от безделья только и думаешь о еде. Если бы я работала, я утром, конечно, уходила бы голодная и кушала бы как следует, вероятно, только раз в день, вечером.
