Сегодня встала в 7 утра. Утро было солнечное, хотя и прохладное. Сначала я хотела идти в поле с Пашей, но потом решила, что лучше одной. Девочки обе нездоровы, у Лиды понос, у Талы ангина, их нельзя оставлять на весь день одних, да и мне Паша будет только мешать, я не люблю ее присутствия. В общем, вооружилась я мотыгой и отправилась. Вначале работа шла легко. Полола я руками, так как травы было очень много и картошки из-за нее не было видно. Прополола семь борозд и почувствовала, что ноги у меня уже не сгибаются и спина не разгибается. Стала окучивать то, что было прополото Моной и мной в выходной. Потом подсчитала, что осталось прополоть и окучить десять борозд, еще на день работы. Работать до ночи не было смысла, тем более что я не предупредила Пашу, чтобы она сходила за хлебом. Решила уйти и прийти заканчивать на следующий день. Дома пообедала и легла. Уснуть не удалось, мухи заели. Писать стала уже после ужина и писала, пока стало совсем темно.
15 июля, среда
12 июля я ушла на картошку около девяти утра и вернулась в половине четвертого дня. 13-го ушла тоже в девять, вернулась в половине пятого дня. На этот раз устала очень сильно. Последние три борозды еле окучила. Так трудно было двигать руками, что было желание бросить все и уйти. Но надо было кончить во что бы то ни стало, чтобы не приходить еще раз, это все-таки очень далеко от дома. Напрягла буквально последние силы и все закончила. Обратно шла еле-еле, ноги не гнулись. День был жаркий, работала я в одном сарафане, и спина у меня сгорела. Дома пообедала, отдохнула, потом стала мыть голову и купаться, попутно девчонкам вымыла головы. Вечером попыталась было подождать Мону, просидела у окна до двенадцати ночи, не дождалась и легла спать. Пришел он, кажется, во втором часу. 14-го с утра пошла с Лидой в детскую поликлинику, так как у нее не прекращается понос с кровью. Попутно захватила карточки и сумку, чтобы зайти оттуда в магазин за хлебом, так как это на одной улице. В поликлинике на удивление быстро попали к врачу. Прописали салол и марганец внутрь. В магазине взяли хлеб, оттуда пошли в аптеку, и попутно я решила зайти в издательство «Омской правды» спросить работу. Там, конечно, ничего не оказалось, но мне посоветовали зайти к ним же в типографию и еще на картографическую фабрику. Я еще туда не ходила, думаю пойти завтра. Проходили с Лидой полдня, устали обе до потери сознания, а после обеда мне пришлось снова топать к заводу за молоком, так как Паша вчера стирала. Вечером пришла Шура за картошкой, а картошку мы всю съели. Пришлось пообещать ей, что я рано утром схожу на базар, куплю и принесу ей. Посидела она недолго, поговорили о ее сыне, который остался в Кисловодске, о работе. О том, что я лежала в больнице, она знала, но даже не спросила почему. По-моему, такая излишняя «деликатность» граничит просто с невежливостью. А впрочем, чего я хочу? Я же с ней никогда не была в близких отношениях, так чего же я обижаюсь?
Спать я легла вчера рано, чтобы не проспать базар. Мона пришел в 12, разбудил меня, и после я долго не могла уснуть.
В результате сегодня вместо того, чтобы встать в 6 утра, я проснулась в 6:45, скорее оделась и помчалась галопом на базар. Народу там было еще мало, я быстро купила ведро картошки за 50 руб. и помчалась к Шуре. Пришла я к ним в 8 часов утра, прослушала последние известия и снова пошла на базар, купить себе картошки. Оказалось, что за час моего отсутствия на базаре картошка стала дороже и за ней стали становиться очереди.
Все же я купила ведерко за 45 руб., потом купила пшена 1 кг за 70 руб., клубники на 10 руб. два стакана, истратила все деньги и пошла домой, было уже около десяти часов утра. Дома позавтракала, отдохнула и снова в поход – за хлебом, за молоком, в аптеку и в сберкассу, проверить билеты вещевой лотереи, давно уже был тираж, и я все забывала проверить. Оказывается, из тридцати билетов два выиграли по 100 руб., значит, я получила 200 руб., очень кстати, так как на базаре я истратила сегодня 212 руб. Идя домой уже с молоком, встретила Мону, он шел из дому. Сказал, что заказал сапожнику туфли для меня. Это им как комсоставу дали возможность пошить ботики, Мона предложил вместо себя сшить мне туфли. Я сначала не хотела, но потом согласилась. У меня совсем нет простых туфель. Потом он мне сказал, что купил, вернее, выдали ему отрез шерстяной материи, 3,5 метра. Откуда это, я еще не знаю. Отрез темно-коричневый, годится на мужской костюм, можно и дамское пальто сшить. Но я думаю, что придет черный день и я променяю его какому-нибудь казаху на муку и масло. Пусть лежит, это дороже всяких денег. Мона обещал прийти сегодня пораньше, но его обещание, конечно, ничего не стоит, можно спокойно ложиться спать в 10 вечера.
Сейчас 8 часов вечера. Пробовала читать лежа, не выходит, мухи заедают. Развелось их очень много, даже сидеть невозможно, приходится наподобие четвероногих все время передергивать спиной.
Читаю я сейчас «Преступление и наказание» Достоевского. К стыду своему, должна сознаться, что до сих пор я этой книги не читала. Содержание я ее, конечно, знала, я видела году в 1925-м кинокартину по этой книге с этим же названием. Потом в школе несколько раз по программе полагалось проходить это произведение. Но каждый раз мне почему-то не удавалось прочитать эту книгу, и я ухитрялась писать сочинение по этому произведению на основании только лекций преподавателя. Почему-то это произведение мне казалось очень тяжелым и неудобочитаемым, и мне никак не удавалось заставить себя прочитать его, хотя эта книга была у меня в моей библиотеке. Случайно Мона привез ее сюда, и теперь, когда мне совершенно стало нечего читать, я принялась за нее и обнаружила, что книга очень интересная и очень легко читается. Но, к сожалению, я ее скоро кончаю, и читать опять будет нечего. Придется снова приниматься за Энгельса и Маркса.
За последние дни получила письмо из Москвы, опять от мамы, письмо от Вали, письмо от Любы из Семипалатинска и из Батума два или три письма. Никому еще не отвечала, некогда. То огород, то беготня в магазин и на базар. Завтра думаю пойти поискать работу, а то как бы не упрятали на уборочную. Да и время дома проходит очень бессмысленно. Ничего все равно не делаю, только бегаю весь день. Паша за мной как у Христа за пазухой, никаких забот и хлопот. Вообще-то говоря, работать не хочется, но очень уж противно объясняться, когда принесут повестку на с.-х. работы, лучше уж куда-нибудь пристроиться.
17 июля, пятница
Кончила сегодня читать «Преступление и наказание». Сильно разработана тема. Убить-то, оказывается, не так просто. Теория одно, а на практике получается совсем другое. Вот так же и с семейной жизнью: в теории создаешь одну картину, а на практике выходит другое. И никак эта практика не хочет влезать в созданную теорию. Вот сколько раз говорила себе, что надо жить своей жизнью, поменьше зависеть от мужа в своих желаниях, намерениях, действиях, и ничего не выходит. Нужно выдерживать по отношению к мужу роль простого наблюдателя или, как это принято называть, роль друга, близкого человека, то есть человека, который не должен абсолютно вмешиваться в дела своего мужа, особенно личные. Надо быть чрезвычайно «деликатной», то есть никогда не задавать мужу никаких вопросов, ничего не советовать, не делать никаких замечаний. Всегда ему улыбаться, делать довольное лицо во всяких случаях жизни – вот тогда ты будешь считаться «другом» мужа, тогда он, пожалуй, будет говорить, что у него «хорошая» жена. Но ведь это возможно только в том случае, если жена стоит неизмеримо ниже в своем духовном развитии по сравнению с мужем и к тому же сильно, по-животному, любит своего мужа, любит как самка самца. Если же муж и жена равны между собой, не может быть таких отношений рабского поклонения одного перед другим. Мужчины в большинстве случаев не выносят никаких замечаний, советов своих жен, считая себя выше всякой женской премудрости. Нелепые отношения, искусственные. Свобода брака и развода вовсе еще не разрешила этих отношений. Остается мелочь – привязанность к человеку, желание подчинить его своей воле, своим желаниям, и через это очень трудно перешагнуть…
