После обеда я уехала. По пути зашла в «Детский мир» на Дмитровском шоссе и там купила еще 2 пары туфель – серые с красным, полузакрытые, за 10 руб. 20 коп., и легкие, светлые, на низком каблуке, за 6 руб. 60 коп. Таким образом, за 26 руб. 50 коп. я купила себе 3 пары туфель расхожих. От 30 рублей, что дала мне Тала за мои выходные английские туфли, осталось 3 руб. 50 коп. Это на хозяйство до пенсии.
В диспансер приехала с сумкой и в новых туфлях, легких, светлых. Врач послушала меня, я сдала кровь. Флюорография не была готова.
Назавтра надо сдать мокроту и пойти к горловику.
Из диспансера вышла в пять. День опять был чудесный – сухой, солнечный. К Тале решила не заходить и поехала прямо домой. Но на остановке уже около дома позвонила ей. Оказывается, Мона не уехал. Чувствует себя неважно. Поедет позднее.
Дома решила сварить пшенную кашу. В девятом часу собиралась пойти позвонить Тале, но они вдруг приехали все трое. Мона себя очень плохо чувствовал, и Тала с Митей проводили его до дому. Митя остался ночевать. Тала поехала сейчас же домой. Вот жизнь нескладная!
Мона сейчас же лег спать. Ему было совсем плохо.
Митя уснул раньше девяти. Я тоже легла рано. Что можно делать вечером в такой обстановке?
4 сентября, среда
Утром съездила в тубдиспансер, попала к горловику. Оказывается, горло в плохом состоянии, надо провести курс домашнего лечения – полоскание травами, пускание в нос масла подсолнечного и оливочного. Только мне этого не хватало.
Из диспансера вернулась домой, повезла Митю в школу. Моне плохо.
6 сентября, пятница
Вернулась домой рано, стирала, на ночь повесила белье на балконе.
7 сентября, суббота
Утром сняла белье, погладила. Вымыла пол. Погода солнечная, чудесная.
Мона с утра поехал в бюро обмена, дать объявление, но неудачно, не приняли из-за кооперативной квартиры.
К двенадцати дня вернулся, тут же приехали Лева и Дора. Сделала котлеты, больше угощать нечем. Лева привез фрукты, Дора, конечно, ничего. Настроение у меня было плохое. Цапнулась с Дорой. Я сказала, что у меня сегодня выходной и я занимаюсь хозяйством. «Но ты же весь день свободна, что ты делаешь?» Я разозлилась: «А то ты не знаешь, чем я занята!» – «Но ведь к Мите же Мона ездит?» – «Мона дома сидит, у него температура 38°». Оказывается, она об этом не знала. После обеда Лева уехал, я с Дорой хотела поехать в Ботанический сад, Мона согласился остаться один, хотя ему явно было уже неважно. Но мы не успели уйти, пришел Вас. Ив. – дочь звонила, просит позвонить. Пошли к нему. Оказывается, звонила Лида – приехала Наташа
[46], собираются к нам. Позвонила им – приедут. Тала с Митей тоже. Вместо Ботанического пошли с Дорой по магазинам. Купила торт, конфеты. Дора уехала домой. Лида и Наташа приехали к шести. Наташу я не видела четыре или пять лет, как-то она была проездом. Она вроде не изменилась, только волосы красит в светлый тон, блондинка. Фигура подтянутая. Она сейчас едет с Камчатки, была на Командорских островах. Отпуск у нее, конечно, давно кончился, на работу надо было выйти неделю назад. Но это ей не впервой, она всегда опаздывает после отпуска. Поговорить с ней не пришлось. Посидели за столом за чаем. Торт оказался очень вкусный, «Добрынинский» называется. Дала котлеты на стол, салат сделала. Наташа привезла какую-то красную копченую рыбу.
Ночевать Наташа поехала к Лиде. Тала с Митей тоже уехали.
8 сентября, воскресенье
Как хорошо, что никто не остался ночевать!
Утром встали с Моной и обнаружили, что у нас нет воды, никакой, ни холодной, ни горячей! Хорошо, что я накануне, проводив гостей и перемыв посуду, собрала все свое мужество и выкупалась в ванне. Мона умылся остатками кипяченой воды, а протерлись лосьоном. Позавтракали компотом.
Вчера я условилась с Наташей и Лидой пойти на Бородинскую панораму. Утро роскошное, теплое, солнечное. Поехала в одном летнем платье. Я приехала первая и заняла очередь. Примерно минут через 20 подъехали Лида, Виталий, Боря и Наташа. Скоро нас впустили внутрь. Но походить нам там не дали. Гнали галопом. Экскурсовод-женщина попалась хорошая, интересно все рассказывала. Но задержаться нигде не давала. Меньше часа ушло на экскурсию. При выходе купили в киоске альбом Бородинской битвы и значки детские – Мите и Боре.
По выходе с панорамы купили горячие пончики – целый килограмм, закусили. Решили поехать в Коломенское. День по-летнему солнечный. Меня, правда, мучила совесть, что Мона один дома, больной. Но ведь Наташу я так редко вижу! В Коломенском много народу, в Москва-реке купаются. Побродили по территории и заспешили домой, Наташе надо быть к 17.30 на аэродроме на Ленинградском шоссе. К 16 часам вернулись к Лиде. Она на скорую руку соорудила обед. В 17.00 поехали провожать Наташу.
На аэродроме она взяла из камеры хранения свой рюкзак. Боже мой, такая маленькая женщина и такой рюкзак! Ее спутница, молодая женщина, худенькая, высокая (мы встретились с ней у «Динамо» в автобусе), получила в камере рюкзак еще больших размеров. На весах они взвешивали оба рюкзака вместе, так как у Наташи вес был меньше нормы, а у Люды больше.
В 18.10 они уехали на автобусе на Внуковский аэродром. Так мне и не пришлось поговорить с Наташей по душам, вдвоем. Когда-то еще увидимся?
Обратно дошли до «Динамо» пешком. Лида и Виталий собирались поехать к Юре, я села на 112-й автобус и поехала прямо в Дегунино. Приехала домой в 19.30. Подходя к дому, увидела впереди Мону. Он еле шагал, шел, видимо, к телефону. Догнала его. Вернула домой. Он был очень злой. У него температура была днем 38°, он лежал и встал, чтобы позвонить Тале. Я проводила его домой и пошла сама позвонила Тале. Тала весь день гуляла с Митей в Ботаническом саду.
9 сентября, понедельник
Вчера уснула, конечно, как провалилась. Но скоро проснулась, что-то мешало, какой-то посторонний звук. Прислушалась – тихо. Попыталась уснуть, но вдруг услышала стук пальцев в стену, вскочила и к Моне в комнату. На тахте нет его, смотрю, лежит на раскладушке, у моей стены. Спрашиваю: «Что с тобой?» – «Мне плохо, совсем плохо». – «Что плохо?» – «Кажется, я кончаюсь…» Признаться, я не очень испугалась, но надо было что-то предпринимать. Говорю: «Вызвать скорую?» Но ведь толку никакого не будет. Какие таблетки принимал на ночь? Все, какие были, и снотворные, и анальгин, и пирамидон с кофеином. Стала соображать, что бы ему еще такое дать. Пипольфен? Дала голубую таблеточку, уверила, что ему будет легче. Принял, полежал немного, сказал, чтобы я шла спать. Я пошла к себе, но уснуть долго не могла, все прислушивалась к звукам в соседней комнате. Потом уснула. Утром Мона встал как ни в чем не бывало. Ему надо было ехать на Каширку, в онкологический институт. Я должна была проводить его до метро «Белорусская». Думали взять такси, но он сказал, что доедет автобусом. Был девятый час утра. Самый час пик. Сели на 167-й автобус. Ехали всю дорогу на ногах. Я очень боялась за Мону, но ничего, доехал. В метро передала его Фене, сама вернулась и поехала к Мите. Проводила Митю в школу и сразу домой. Феня привезла Мону домой. Он лежал, она что-то готовила ему. Когда я приехала, она сразу уехала домой. Моне дали назначение на лечение, опять винбластин, циклофосфан, натулан и преднизолон. Сегодня он уже не мог идти в районную поликлинику, очень устал. Завтра пойдет. Накормила его. На ночь дала пипольфен, спал.
