20–21 сентября, пятница – суббота
Утром покормила Митю завтраком. Мона приехал, он опять занимался документами для бюро обмена. Сходил туда, оказалось, надо что-то исправить, а главное – забраковали разрешение на обмен Талиной квартиры. Поехал на завод и в ЖЭК. Взял новое разрешение и заверил Талины документы. Но вечером отнести в бюро не удалось, не могли наши обменщики. Отложили на субботу. Я все лежала, болела голова. Пила раунатин, но легче не было. Позвонила Валя, посоветовала перейти на папаверин.
После обеда в субботу Мона и Тала пошли в бюро, понесли папку с документами. Митя был в школе. Тала скоро вернулась, а Мона остался там, ждал обменщиков, они сегодня работали. Около шести он вернулся с одним из обменщиков. Документы приняли, ответ будет 4 октября. Обменщик пришел тот, который едет в Талину квартиру. Все обглядывал и примерял, куда чего поставит. Когда он ушел, я попросила Мону сходить в аптеку за пирамидоном и анальгином, очень болела голова. Тала с Митей уехали в ГУМ покупать Тале брюки, это по настоянию Мити. Он давно требует у Талы, чтобы она купила себе брюки. Я прияла анальгин. Через некоторое время мне стало легче. Даже включила телевизор. Показывали какой-то телеспектакль польский «Язык». Содержание оригинальное. Один молодой парень в совершенстве изучил один иностранный язык и был уверен, что это французский. Оказалось, что это не французский и вообще не один из европейских языков. Все его попытки узнать, каким языком он владеет, ни к чему не приводили, никто его не понимал. В конце концов нашелся один, который понял его и мог с ним разговаривать, но он тоже не знал, что это за язык, так как он изучил его по самоучителю, у которого не было титульного листа с названием языка. Там было много забавных ситуаций, рассказывать долго.
Тала с Митей вернулись около девяти. Митя сиял: Тала купила брюки. Заставил ее надеть, ему страшно нравились эти брюки, он без конца о них говорил и мечтал, как завтра они пойдут гулять. Мите купили кроличью зимнюю шапку коричневую с ушами. Мона уехал домой поздно, в одиннадцатом часу.
22 сентября, воскресенье
Тала встала рано, работала на кухне. Она опять взяла в другой организации работу, какие-то переводы.
Я и Митя встали в 8 утра. Когда мы уже кончили завтракать, приехал Мона, привез пирог своего изготовления и всякие остатки еды из холодильника. Потом позвонил Доре и, не согласовывая с Талой, договорился с Дорой, что приедет с Митей в Сокольники к часу дня. Митя заявил, что без мамы не поедет, а Тала сказала, что в ее планы не входило ехать в Сокольники, что Митя еще не делал уроки и что вообще масса всяких дел, которые было намечено сделать в воскресенье. В общем, они провозились до часу, я приготовила обед. Позвонила Дора, что они уже нагулялись, ждать больше не могут и к трем будут дома. Дело в том, что к ним приехала Мила с Сережей. Митя, как только услышал, что Сережа уже уходит из Сокольников, поднял рев, Тала сказала, что она никуда не поедет. Напали на Мону, что он всегда дает всякие обещания, ни с кем не согласовываясь. Шуму было много, но наконец уехали. Я смотрела в окно и не видела, как они прошли, а вот сейчас только позвонил Митя из автомата, говорит, что они сейчас в Сокольниках, он катался на чем-то. Я спросила, почему я их не видела из окна. Он сказал, что они вышли на улицу Яблочкова и поехали на 19-м автобусе. Ну тогда, конечно, я могла их не увидеть. Они быстро перешли на ту сторону и проходным мимо школы.
Погода роскошная, обидно сидеть дома. Звонила Нюра, она, конечно, сидит дома, она ведь в выходной никуда не ходит. Валя сегодня тоже дома, больна Олечка. Мои хоть погуляли немного. Скоро, наверное, приедут, надо сварить гречневой каши.
4 октября, пятница
В обмене отказали. Мона накануне вечером зашел в бюро обмена. Документы уже вернулись из исполкома, и Мона попросил сказать ему результат. Отказ в такой редакции: Зудиным (у которых одна комната) отказали потому, что у них на двоих 18 м2 – считают, достаточно. Нам отказали потому, что наш обмен – незаконное приращивание площади! Вот так-то! Хотите жить вместе – не смеете, незаконно приращиваете площадь! Хотите жить в отдельной квартире – незаконно! А по существу, без всякого ущерба для государства четыре семьи договорились об обмене, ничего не прося у государства, и, оказывается, нельзя! В Тимирязевском исполкоме зам. преда сидит какой-то дуболом, сидит уже лет двадцать, это его резолюция на протоколе.
Мона, конечно, очень расстроился, приехал вчера вечером домой совсем больной. Он и так уже опять плохо себя чувствует. Уже вторая неделя, как он кончил применять лекарство, и он опять скисает.
Второй обменщик, Манин, попросил Мону зайти к нему для каких-то переговоров. Мона зашел. Тот сказал, что у него есть приятель, который работает в Моссовете и который может исправить положение, но это будет стоить 500 рублей. При этом он обмолвился, что он ведь дает лишнюю площадь. Из этого Мона заключил, что он просто от себя назначил цену за свои лишние метры. Мона сказал, что он даст 300 руб., а остальные пусть он платит. Тот сразу согласился. Манин сказал, что он в субботу едет к тому приятелю в гости и там договорится. Не знаю, что из этого получится. Можно, конечно, сначала пойти в городское бюро обмена, потом подать в суд, но все ведь это трепка нервов. Я, конечно, втихомолку поплакала. Надоело мне жить на два дома.
5 октября, суббота
С утра отвезли в прачечную две перовые подушки в стирку. Давно собиралась, все лето, и никак не могла собраться, не знала, куда везти. Нина С. два года назад возила в чистку свою подушку, а адреса точно не знала. По справочному мне дали адрес прачечной. А в прачечной нам сказали, что есть химчистка, там же, на Шмидтовском проезде, но там перо не стирают, только перетряхивают и чистые наволочки надевают. Посмотрю, как выстирают, тогда и остальные отвезу.
Погода стоит лучше, чем была в июле, – тепло +20, +22. Сухо, солнечно, весь сентябрь такой, и начало октября пока такое же.
В прачечную поехали рано, к одиннадцати уже были дома.
Погладила выстиранные новые наволочки, кое-как сшила в течение почти двух недель. Приготовила обед, потом сходила в магазины, в универмаг. Купила продукты, мыло, чулки себе, Тале носки. Отдала в ремонт Талины светлые туфли, свои зимние сапоги, за которые взяли с меня 10 рублей, будут делать новую подошву из белого каучука. Израсходовала уйму денег.
6 октября, воскресенье
С утра шила опять наволочки, цветные, набивные, нижние на мои выстиранные летом подушки, которые я сделала из маминой перины.
Мона сидит дома, ему явно нездоровится. В первом часу поехала за Митей. Обещала ему пойти в кино. По пути к нам заехали в «Комсомолец» и попали на «Океан», широкоформатный, цветной фильм. Мне понравился, а Митя, кажется, скучал. Он все ждал, когда корабли пойдут в поход, когда будет стрельба. Но ничего этого не было. Артисты все играли известные, но я ведь ни одной фамилии не знаю. Одну Татьяну Самойлову узнала, но она в этот раз показалась мне страшной.
Домой приехали в 4 часа дня. После обеда Митя пошел гулять, а я опять села шить. Вечером сели смотреть фильм– спектакль «Хозяйка гостиницы», и я… заснула!
