6 августа, понедельник
Второй месяц пошел, как я в деревне, а толку мало, поправляюсь плохо. Грудь опять стала болеть, боюсь, что теперь уж не пройдет, и зимой совсем, наверно, свалюсь. Нюша уехала, а вместо нее 3 августа приехал Шура
[8]. С ним мне веселее. Плохо только, что уже три дня, как стоит дождливая, холодная погода. Мы весь день сидим дома и играем в карты от скуки. Гулять из-за этой погоды не приходится. Вчерашний вечер, сравнительно с другими вечерами, провели довольно весело. Позвали Давыдову Маню, здешнюю мою подругу, и Евтисова Васю, моего или, вернее, нашего соседа с левой стороны. Я играла на гитаре. Валя, как всегда, дурачилась, пела невозможным голосом, танцевала цыганского и русского, затем мы хором спели модную здешнюю песню «Надя». Затем я пела одна. Потом мы играли в игры. В общем, вечер провели весело. Пела я вчера с удовольствием, хотя знаю, голос мой не из приятных и петь я не умею. Пою плохо, но петь люблю. А что бы было, если бы у меня был хороший голос? Тогда бы я, наверное, с утра до ночи и с ночи до утра пела.
Второй месяц… Как незаметно прошло время. Не сказать, чтобы мне было очень весело, но и нескучно, сравнительно с Москвой, где мне большей частью приходится скучать. Прежде всего, мне не может быть здесь скучно потому, что деревня мне незнакома, публика новая, а для меня все незнакомое и новое интересно как предмет наблюдения. Я люблю наблюдать, и вследствие этого мне редко бывает скучно, я пользуюсь всяким случаем, чтоб наблюдать. Хоть мне эта деревня незнакома, но меня здесь знают, потому что я была здесь 10 лет тому назад и прожила здесь, кажется, полтора месяца. Кое-что я все-таки помнила, например, прекрасно помнила Маню Давыдову, с которой тогда играли в куклы и с которой теперь мы подруги, и помню еще Васю Евтисова, который тогда меня дразнил и дрался. Здесь я научилась читать, и здесь же я пошла первый раз в школу. Больше в моей памяти ничего не сохранилось. Меня все подростки помнят хорошо, и таким образом для них я уже не являюсь совсем незнакомой, да кроме того, наши, вероятно, уже много обо мне разглагольствовали. Но для меня публика здешняя нова. Прежде всего я, конечно, познакомилась с молодежью. В первые же дни я играла на улице на гитаре, а девчата танцевали. Участвовала я также и в гулянье по улице, которое мне знакомо по Погосту (село Ряз. губ.). Вначале мне здешняя молодежь не понравилась и показалась очень хулиганистой. Это впечатление получилось потому, что в первый же день моего гулянья на улице я была свидетельницей ссоры двух девчонок, Шурки, озорной и нахальной девчонки, и Тоньки, ее подруги. Как они ругались… совестно даже передавать. Кроме того, играя в лапту с деревенскими ребятами, мне пришлось услышать не очень цензурные выражения. Но затем, узнав поближе здешнюю молодежь, я уже не стала очень строго относиться к ней и увидела, что хулиганство не носит здесь злостного и глу бокого характера, а что баловство выходит от пустоты, от скуки, от отсутствия каких-либо развлечений. Ведь, на самом деле, работает какой– нибудь парень или девка с утра до позднего вечера, подходит вечер, или идти спать ложиться, или на улицу. Естественно, тянет на улицу. А что на улице? Ничего, и если парень не начинает хулиганить, то ему скучно. Девкам ничего не остается, как спокойно все это переносить, они ничего не могут сделать против, да и привыкли к этому.
Но, несмотря на однообразие, а иногда и скуку деревенского гулянья, я все-таки люблю его. Докуда бы ни гуляла молодежь, я стараюсь уходить последней, если ничто мне не мешает. Чтобы ни делали на улице, мне все равно. Дурачится ли какой-нибудь парень, а все остальные сидят и смотрят, хотя интересного мало, я все-таки тоже буду сидеть и смотреть, и мне, может быть, веселее всех, потому что я наблюдаю. Иногда на улице и гуляет-то всего человек пять или меньше, а все-таки уходить не хочется; сидим мы где-нибудь, или молчим, или говорим глупости, я прекрасно вижу, что от этого сидения толку мало, что гораздо лучше будет, если я это время употреблю на сон, но все-таки не иду спать, а сижу и просидела бы до утра, что раз и случилось, если бы мои товарищи не уходили домой. Но, конечно, не одна любовь к наблюдению заставляет меня просиживать на улице вечера. Есть здесь и другая причина, о которой и писать-то не хочется, до того она глупа и нелепа. Скажу прямо, когда я ближе узнала здешнюю молодежь, особенно парней, то некоторые мне очень понравились, и я, следуя своей гадкой привычке влюбляться в каждого мальчишку, начала по очереди влюбляться или, вернее, чувствовать симпатию к каждому понравившемуся парню
[9]. Вначале мне очень понравился мой сосед Вася Евтисов, очень славный парень, тихий, вежливый и довольно интересный собой. К тому же мой ровесник. Все время, пока он мне нравился, я ловила каждый день момент, чтоб увидеть его, но только увидеть, а говорить я с ним не говорила до вчерашнего вечера. В это же самое время мне понравился другой мальчишка, но не здешний, а приезжавший, кажется, из Ростова-на-Дону. Этот мальчишка, Шура Гордеев, и Вася нравились мне одновременно. Но затем я к ним остыла, вероятно, потому, что они с началом покоса перестали выходить на улицу. Тогда предметом моего обожания стал Коля Осипушкин, очень распущенный и привязчивый мальчишка, которого здешние девчонки не особенно любят за его привязчивость. Но мне он понравился и нравится до настоящего времени. Чем он мне понравился, не знаю, но знаю наверное, дурного парня я не полюбила бы. Вот это-то поочередное обожание мальчишек и заставляет меня сидеть на улице чуть не до утра. Если на улице гуляет обожаемый мальчишка, то я ухожу домой последней
[10]. Очень не хотелось мне об этом писать, но написала, открыла свою душу сама перед собой. Теперь напишу несколько о моем гулянье на улице. До покоса почти все выходили на улицу, хотя всех-то не очень много. Девчат в моем возрасте только шесть человек со мной, да есть еще помоложе, но те, за исключением троих, не гуляют. Ребят гораздо больше, и если принять во внимание то, что не всегда гуляют все девчата, то получается, что гуляют почти одни ребята. После покоса молодежь перестала выходить на улицу, особенно девчата. Только я да Маня гуляем почти каждый день, да еще ребята. Но последнее время и ребята, за исключением Коли Осипушкина и Шуры-кузнеца, перестали выходить на улицу. И гуляем мы теперь большей частью четверо на всей улице. Хоть в этом гулянье нет ничего веселого, но мы все-таки гуляем и очень поздно расходимся по домам. Теперь, с приездом Шуры, мне есть компаньон по гулянью, потому что он тоже любит гулять. Жаль только, стоит плохая погода и еще не пришлось ему посмотреть ребят и девчат. Деревенского гулянья он не знает, потому что первый раз в деревне.
Что же делаем мы вечерами на улице? Да ничего, или совершаем бесцельное брожение взад и вперед по улице, или где-нибудь сидим и разговариваем, поем частушки. По праздникам я гуляю с гитарой, если есть девчата на улице, то устраиваются танцы или же пение под аккомпанемент гитары. В общем, со стороны это может показаться скучно и однообразно. Один раз мы ходили на хутор, там танцевали, качались на качелях. Оттуда шли большой компанией, потому что нас провожали хуторские ребята. Наших ребят ходило только трое: Коля Осипушкин, Шура-кузнец и Коля Антоновский. Эти же ребята сопровождали нас и в Бобровку, куда мы ходили гулять на Ильин день. Ильин день – престольный праздник в Бобровке, и там по этому случаю устраивается гулянье. Наши девчата отправились туда в количестве всех пяти человек, и я, конечно, отправилась с ними. Ребят с нами было только трое, которых я уже назвала. Только пришли мы в эту деревню, пошел дождь. Мы зашли на какое-то крыльцо, чтобы переждать дождь. Гулянье началось, наверное, с утра, и народу было много, потому что молодежь собралась со всех окраинных деревень. Много было недеревенских ребят и девчат. Публика была пестрая, особенно бросались в глаза безвкусные наряды с претензией на городскую моду. Конечно, для деревни это незаметно, для них это хорошо, но московскому глазу, привыкшему видеть со вкусом одетых людей, это сразу бросается в глаза. Меня удивило, что наши девчата пошли из деревни босиком и ботинки несли в руках. Подошедши к Бобровке, они обулись и повязали на головы лучшие платки, чем были на них. На меня в той деревне очень обращали внимание только потому, что я была в белой панамке, в то время как все там гуляющие были в платках. Мальчишки без всякого стеснения спрашивали вслух, кто я такая. Мне это было смешно. На гулянье была, конечно, гармонь. Вначале был один гармонист, потом он ушел, и пришел другой, кривой на один глаз. Меня этот гармонист смешил ужасно тем, что все время косил один глаз на нашу компанию и особенно на меня. Не скажу, чтобы мне было очень весело на гулянье, да и вообще гулянье было не очень веселое, потому что шел дождь и было до того холодно, что все посинели. К вечеру мы ушли из этой деревни в другую, в Прудилово, и гуляли там весь вечер. Надоело писать, допишу завтра.
