Вчера я опять была на улице. Теперь работы несколько меньше, сенокос кончается, и молодежь больше выходит на улицу. Вчера мы сидели на крыльце у Мани Давыдовой. Девчат, вместе со мной, было пять человек. Мальчишек было много. Вначале сидели тихо. Потом Настя и Зоя сходили к Коле А. за яблоками, и тут-то началось. Начали мы с Зоей. Дело в том, что яблоки оказались кислыми, и мы вместо того, чтоб их есть, стали ими кидаться в мальчишек, а мальчишки в нас. Что тут только было! Невозможно даже описать. Яблоки так и щелкали по лицу и по голове, и на крыльце стоял невообразимый гвалт.
Маня с Ольгой спрятались и боялись нос высунуть наружу, потому что наш Шура так и щелкал по ним яблоками. Настю не трогали, потому что она сама не кидалась, а мы с Зоей, ничем не защищенные, успевали только отмахиваться от сыпавшихся на нас ударов да в свою очередь посылать удары тем, кто в нас кидался. Я большей частью лупила
Колю А. да своего Шуру. Изредка посылала довольно меткие удары Коле О. и Шуре-кузнецу. Не знаю, на что похожи были наши лица от беспрерывных ударов. Темно было и не видать. Я только чувствовала, что лицо мое горело. Все крыльцо было до невозможности утоптано яблоками. Когда кончился весь запас яблок, перестрелка кончилась. Но тут нашлось другое занятие. Стали стаскивать у ребят фуражки и прятать. Тут уж получилась полная неразбериха. Девчата визжали, ребята их тискали и требовали своих фуражек. Но и с этим покончили. Все девчата, кроме меня и Мани, разошлись или, вернее, разбежались, потому что не хватало одной фуражки и ребята погнались за ними. Так как фуражка оказалась у Ольги, то с нее стащили валенок (здесь принято в сухую погоду летом по вечерам гулять в валяных сапогах) и налили его водой. В конце концов все разошлись. Ушли и Шура с Алексеем, ухода которых я ждала с нетерпением. Во все время возни с фуражками Шура сидел и молча наблюдал происходящее, не принимая в нем никакого участия. Вероятно, ему эта забава не очень нравилась. Когда они ушли, то на крыльце остались только Коля А., я и Маня. Маня ушла и оставила нас одних. Она прекрасно видела все и понимала. Немного посидев, Коля пошел меня проводить. Ночь была светлая и лунная, небо было усыпано звездами. Мне совсем не хотелось идти домой, но Коля спешил, потому что вставать ему рано, а для работы нужно выспаться. У крыльца мы распрощались, Коля пошел домой, я тоже. Так закончился вчерашний вечер.
Сегодня, вероятно, не придется идти на улицу, потому что идет дождь. Тем лучше, я еще сегодня утром думала о том, что хорошо было бы хоть один вечер не ходить на улицу, или если выходить, то попозднее и прийти домой пораньше. Это так нужно для того, чтобы не подумали, что я серьезно гоняюсь за Колей Антоновским. Дело в том, что я положила начало нашим отношениям, а не Коля. Стоило мне только чуть-чуть себя сдержать, и ничего бы не было. Но я не только не сдержала себя, но, наоборот, еще сильнее распустила, потому что мне захотелось побузить. Если бы в первые дни моего житья здесь во время игры в лапту с деревенскими ребятами мне указали бы на Колю Антоновского и сказали бы, что с этим мальчиком я буду бузить, то тогда я только бы рассмеялась и не поверила бы. Тогда он не произвел на меня никакого впечатления, а так как он мало гулял на улице, то я его и не знала совсем.
Началось с Ильина дня, который я как-то начала описывать и не кончила. Начну с того, как мы были в Прудилове. Туда тоже прибыла гармошка, и были устроены танцы. Мы собирались домой, но никак не могли собраться, потому что гуляли мы там по отдельности, и только найдем одного, как тут же потеряем другого. Есть мы все хотели до тошноты. Какие-то прудиловские девчата угостили нас черными лепешками, и это нас немного поддержало. Когда мы наконец собрались все вместе, то была уже темная ночь. Мы оставили гулянье в Прудилове в самом разгаре. Выйдя за деревню, девчата опять разулись, и остались обутыми только ребята да я. Коля Осипушкин подхватил Зою и Полю, Коля Антоновский пошел со мной и Маней, а Шура болтался между нами. Настя и Таиса шли впереди. Недалеко от Прудилова начинались две дороги, нам можно было идти по любой. Но тут вышли разногласия. Наша тройка хотела идти через Казаково, а остальные шесть человек через Коноплянку. Несмотря на темную ночь и на нашу немногочисленность, мы, то есть Коля Антоновский, Маня и я, втроем отправились по той дороге, которая шла через Казаково. О чем мы разговаривали дорогой, хорошо не помню. Пришли мы в деревню раньше остальных. У нас на улице было много ребят. Были и хуторские с балалайкой. Мы тут же ушли по домам, а ребята гуляли часов до двух. Только с этого дня или, вернее, вечера я и узнала Колю А., и с этого времени я стала больше, чем следует, обращать на него внимания. Вот и все.
Чем кончится дело – не знаю, но чувствую, что кончу его я, так же как и начинала я. После того как я это все написала, мне что-то не хочется с ним больше бузить. Да боюсь я еще, не стал бы кто чего говорить да не дошли бы слухи до мамы, когда она приедет сюда. Тогда мне беда будет, хоть в петлю лезть. Мама моя слишком заботится о моей чести и запрещает мне даже думать о мальчишках. Она забывает, что мне уже семнадцать лет и что в монастырь я идти не собираюсь.
Не думала я и не предполагала, что мне будет так весело здесь. Я ехала с твердым намерением лишь только поправляться здесь, но вышло иначе. Здешняя публика пришлась мне по вкусу, а главное, относилась ко мне эта публика, кажется, хорошо. Хорошо еще то, что меня здесь еще не знают, а так как держать я себя стала гораздо проще, то скоро и сделалась здесь своей. Совсем не то было в Москве. Там меня знают, там помнят меня со школьной скамьи и еще хранят в себе ненавистное чувство ко мне как к первой ученице среди них. Кроме того, не любили меня тогда еще за то, что я несколько холодно и отдаленно держала себя со всеми и мало входила в интересы своих товарищей. Первое лето, проведенное в Погосте, сложно еще назвать веселым, но второе так себе, не скучно, не весело. Со мной все водились, я гуляла вместе со всеми, но вместе с тем чувствовала, что я чужая, что при мне многого недоговаривают, и кроме того, не всегда я была участницей вечерних гуляний, потому что я мешала моим деревенским подругам и они предпочитали гулять без меня. Здесь совсем не то. Здесь я сразу же поставила себя просто и даже несколько развязно и поэтому скоро сделалась своей. Здесь я держу себя не по-городскому, а если бы и вздумала себя так держать, то, вероятно, до сих пор бы ни один еще парень ко мне не подошел бы. В деревне главное простота, а гордость и разборчивость здесь ни к чему. Ну, на сегодня хватит. Уже темнеет, сейчас будем чай пить. На улицу не придется, дождь идет. Лягу спать.
10 августа, пятница
Хоть и собралась я вчера вечером не идти гулять, но все– таки пошла. Зашла за мной Маня, гляжу: около Осипушкиных ребята сидят. Не утерпела и собралась, несмотря на то, что грязи на улице было по колено и дождь собирался. Из девчат вчера никто больше не гулял, кроме меня и Мани. Мальчишек было много. Они сидели на бревнах и разговаривали. Алексей загадывал им загадки. Мы с Маней ушли от ребят и сидели у Артемовых на крыльце. Ночь была очень темная. Собирались тучи. Мы сидели с Маней совсем рядом, а между тем я не видела ее лица, до того было темно. Потом мы пошли к ребятам и забрались к Осипушкиным на крыльцо, потому что пошел дождь. Ребята тоже пошли за нами. Было весело. Как-то зашел разговор про Колоска, одного старика, нашего соседа. Этот старик очень смешной и много чудит. Но и над ним тоже чудят. Ребята рассказывали про него прямо целые анекдоты. Напишу сейчас те, которые помню.
