На улице уже никого не было, кроме двух гармонистов и ребят, да еще Мани, которая ходила с гармонистом. Мы подошли к этой компании и стали ходить вместе с ними. Один был настоящий гармонист, Паша Карчиков, другой же был Данило, играть он не умел, гармонь у него была плохая, сломанная, он только и делал, что растягивал ее да пел одно и то же про зеленую канаву. Мы хохотали до слез над ним. Вскоре компания наша увеличилась, пристали к нам еще какие-то ребята, а мы с Маней были лишь двое. Но мы мало от этого стеснялись и гуляли вовсю. Наконец гармонист, а вместе с ним и участковые ребята ушли домой. Остались только наши. Маня, я и Коля пошли к Мане на крыльцо. Вскоре пришли к нам Коля Осипушкин, Коля Моряков и Петя Кротов. Коля Моряков, брат Шуры-кузнеца, приехал на праздники откуда-то из-под Москвы, где он работает. Он был с балалайкой и немного поиграл. Но время было уже много. Маня ушла домой, я пошла тоже, и, конечно, меня провожал Коля. Вот не помню сейчас хорошо, тут же я ушла домой, или же мы постояли у изгороди. Кажется, что стояли, только немного. Домой я пришла, кажется, четверть третьего.
На другой день я встала в девять часов. Вышла на крыльцо, гляжу, наши мальчишки, уже в праздничном наряде, сидят у Осипушкиных на крыльце. Не успела я попить чаю, как вижу, что уже все ребята стали гулять на улице. Я стала скорее собираться и вышла на улицу. Против Гараскиного дома собрался круг, и уже танцевали. Я направилась туда. Проходя мимо Маниного дома, я увидела ее в окно с какой– то девицей не деревенского происхождения, а московского, как сказала мне потом Маня. Я прошла мимо и подошла к кругу, где стояли наши девчата. На бревнах сидели ребята и гармонист, который починил поломанную гармошку. Девчата сговаривались идти в парк. На второй день Успения здесь было заведено ходить гулять в одно село – Телепне– во. Там есть большой парк, где часто бывают гулянья. На Успение же там бывает особенное гулянье, праздничное, бывает очень много публики. Мне очень хотелось сходить в этот парк. Вначале девчата не знали, идти в парк или нет.
Наконец, решили идти. Маня почему-то отказалась идти, и поэтому я тоже вначале поколебалась, идти или нет. Но потом решила идти, хотя и без Мани. Пошло нас туда много. Из наших девчат остались дома Маня да Поля, остальные же пошли. Кроме того, пошли участковые девчата, митинские и еще какие-то, которых я не знаю. Ребята пошли все, что были в деревне, а было их у нас много и своих, и чужих. Гармония пошла с нами. До этого села считают восемь верст, но дорога показалась незаметной. Шли быстро, погода была хорошая, и идти было весело. Вышли мы из своей деревни в час дня и пришли в парк как раз к самому разгару гулянья. Мне очень понравилась та местность, где расположено Телепнево. Расположено оно на горе, посреди стоит церковь, в низине протекает ручей. Самый парк тоже мне очень понравился. Он довольно большой, много лужаек, тропинок и темных аллей, по обе стороны которых растут акации. Народу там было пропасть, и народ был самый разнообразный. Большей частью была, конечно, молодежь. Поверхностно взглянув на эту разношерстную публику, трудно было определить сразу, что это – городское гулянье или деревенское? Почти все девицы были одеты более или менее по-городскому, но кроме того, много было и на самом деле городских. Так как погода была хорошая, то большинство были раскрытые, и это несколько сравнивало деревенских девок с городскими барышнями.
Когда мы пришли, то на лужайке был собран круг и под гармонь танцевали. Часть публики стояла около круга, большинство же ходило по парку. Мы тоже стали ходить. Я ходила с Таисой. Ребята наши как пришли, так и уселись на лавочку, а нам за все время не пришлось ни разу присесть. При входе в парк стояли два мороженщика, и все, кто только приходил в парк, прямо покупали мороженое. Для деревенского люда это, конечно, большое удовольствие, ведь они редко его видят. Гуляли мы в парке до самого вечера и все это время только и знали, что ходили взад и вперед по одной и той же аллее. Да, совсем забыла. Наши, то есть дедушка, мама, папа, Валька и Нюра, тоже гуляли в парке. Они приехали на лошади и были там недолго, еще днем уехали домой. Совсем уже к вечеру собрались мы домой. Пошла нас опять целая партия, кроме наших, шли еще с нами вопревские, казаковские и прудиловские девчата и ребята. По дороге пристали к нам два вопревских хулигана и стали безобразничать. Взяли палки, да и ну сзади подгонять нас, как стадо баранов. Делать было нечего, пришлось бежать. Прямо целая комедия. Наконец эти хулиганы оставили нас, когда мы дошли до разветвления дороги. Одна дорога шла в Вопрево, другая в нашу деревню. Между тем солнце уже село и становилось темно. Пока мы дошли до деревни, была уже ночная темь. Придя в деревню, мы все разошлись по домам пить чай и ужинать. Придя домой, я переобулась, поела, попила чаю и отправилась на улицу. Народу на улице было еще мало. Я вышла на дорогу, гляжу, идет Маня с какими-то девчатами, пошла с ними. Вскоре народу стало прибывать. Пришли вопревские ребята с гармонью, устроены были танцы. Не помню уже, каким образом, но я очутилась с Ольгой. Мы с ней ходили по улице, пели, плясали, она мне поверила свое горе о том, что разошлась со своим прежним ухажером, каким-то Егором с участка. И разошлась-то не по своей воле, а потому что какой-то парень, глухой Яша, который, кстати сказать, приходится двоюродным братом моей матери, стал ухаживать за Ольгой и отбил ее от Егора, наговорив ему что-то. Ольга очень горюет об этом.
Сколько времени мы с ней ходили, не знаю, и каким образом с нами очутился Коля, не помню. Помню только, что стали мы ходить втроем. Наконец нам надоело ходить, да и устали мы, чувствовалась все-таки телепневская прогулка. Стали мы искать места, где бы посидеть. Проходя мимо сада бабы Арины, я предложила пойти туда. Пошли и уселись там на скамеечке. Яблони тут растут часто, и поэтому, несмотря на очень светлую, лунную ночь, там было довольно темно. Кроме того, там было очень тихо. О том же, что нас там увидят, не могло быть и речи, никто не догадался бы, что мы забрались в такую глушь. В общем, устроились мы там очень хорошо. Скамейка как раз была для троих. Коля сел посредине, мы с Ольгой по краям. Сидеть было удобно и тепло, и мы чуть было не заснули все трое. На улице между тем становилось тише. Гармонь ушла, чужие ребята тоже. Сидели мы в саду, наверное, долго. Наконец Ольга собралась уходить, Коля оставлял меня посидеть вдвоем, но я не согласилась. Сидеть втроем еще все-таки было удобно, но двоим не так. Когда мы собрались выходить из сада, то думали, что на улице уже никого нет. Но оказалось, что около Осипушкиных еще сидели. Только это мы выскочили и хотели идти по улице, глядим, сидят ребята. Неудобно нам стало, повернули мы в противоположную сторону и пошли быстрым шагом. Дошли до бревен, забрались на самый верх и уселись там. Скоро к нам пришли ребята и стали спрашивать, где это мы были. Мы не говорили. Ко мне подсел какой-то незнакомый парень и стал со мной любезничать. Я пересела на другую сторону, а потом мы и совсем ушли оттуда. Стали ходить по улице. Из девчат на улице никого уже не было видно. Ходили, ходили мы по улице, поравнялись раз с домом Антоновских и слышим, что в саду кто-то трясет яблоки. Коля быстро оставил нас и побежал в сад. Туда, оказывается, забралась целая партия ребят, и как только Коля прибежал туда, они все бросились врассыпную. Коля за ними, и бежал до самого конца деревни. Мы с Ольгой гуляли в это время вдвоем. Ольга собралась уходить домой, но я попросила ее пройти еще раз. Как раз в это время вернулся Коля и опять пошел с нами. Наконец нам удалось увидеть двух девчат, Маню и еще какую-то, из чужой деревни. Они были каждая с парнем, Маня с каким-то Ваней из чужой деревни, другая с Журавковым Сашкой, тем самым, который организовал налет на Колоска в ночном на Ильин день. Кроме этих двух пар да нас троих, на улице никого не было. Пары эти уселись на бревне, мы подошли к ним. Они предложили нам оставить с ними Ольгу. Я резко рванула в сторону, и мы пошли от них прочь, приплясывая все трое по дороге. Доведя Ольгу до дома, мы остались одни. Несколько раз прошли мы по улице, а потом я пошла домой. Он пошел меня провожать, и мы постояли немного у изгороди. Я очень беспокоилась, что много время, но Коля уверял меня, что время еще мало. Я плохо верила его уверениям и торопилась домой. Наконец Коля, сочувствуя моему страху, отпустил меня домой. Время было на самом деле мало, кажется, только около часу, и я очень жалела, что не погуляла подольше.
