Перетерская (председатель редколлегии) и Левина (член ее же) потребовали это стихотворение для газеты. Мне очень не хотелось пускать его в газету после того, как оно было всеми прочитано, и тем более после того, как Варшавский указал мне на недостатки. Но пришлось согласиться. Скоро я увижу его в газете.
В последнее время у нас страшные непорядки в школе или, вернее, только на нашем курсе. Если ученики не знают уроков, то они либо опаздывают и приходят ко второму, третьему и даже последнему уроку, либо сбегают с уроков домой, либо просиживают «страшные уроки» в каких-нибудь безопасных местах, как, например, в уборной или в промежутке между дверьми во II курсе «А». Этот промежуточек, который может вмещать человек шесть, является прямо-таки местом спасения от засыпок. Кто догадался первый туда прятаться, не знаю, но только это практикуется уже давно. Как только кто боится уроков, так прячется между этими дверьми и просиживает там в полной безопасности. Иногда туда ухитряется залезть человек одиннадцать, и как они там могут стоять в такой тесноте, не понимаю, ведь задохнуться можно. Я еще ни разу не удирала с урока и не знаю, как это удается другим прятаться, я бы не сумела. Таковы дела, не учение, а какая-то неразбериха, отвечать уроки никто не хочет: или прячутся, или отказываются. И из-за этого никакого желания нет заниматься. Особенно в последние дни – ничего не делаю, уроков не готовлю и другим делом не занимаюсь, так, болтаюсь без толку, больше читаю и то все как-то вразброд, то одну книгу, то другую.
Дома какая-то напряженная атмосфера. Сейчас болен папа, мама, конечно, суетится, рвет и мечет, ребята не слушаются никого, полный беспорядок, так что бежать из дому хочется.
Три раза была на катке, но без особенной охоты, потому что народищу на катках пропасть, а я не люблю кататься, когда много народу, подшибают очень.
В кино не хожу, последний раз была когда-то в глубокой древности и не помню даже, что смотрела. Зато усиленно стала изучать новую литературу, читать новые журналы.
Душевное мое состояние какое-то неуравновешенное. Мучают разные вопросы, а решить их не могу. И потом, какие-то противоречия в душе. Может быть, это только влияние роста, а может быть, просто потребность слишком развитого ума, не удовлетворяющегося тем, что дает окружающая обстановка. Во всяком случае, что бы то ни было, но мне скучно, я не нахожу ни в чем удовольствия, и школьная жизнь меня не удовлетворяет. Слишком уж все там ограниченно, узко, серо и скучно.
Пока кончаю писать, уже второй час ночи, а завтра придется рано вставать. Скверно, не сразу засыпаю. Лежу, лежу, все бока отомну, а сна нет. Из-за этого утром голова болит, да и встаю поздно и ничего не успеваю сделать. Ну, хватит, бросаю. Постараюсь теперь писать почаще.
декабря, суббота
Вечер. В комнате напротив тоскливо надрывается скрипка. К нам в квартиру приехал новый жилец, и он играет на скрипке. Каждый вечер он затягивает какую-нибудь ноющую мелодию и тянет, тянет без конца… Сейчас эта ноющая, рыдающая мелодия так и тянет мои нервы…
Кончается старый год… Через два дня наступит новый год, снова пойдут месяцы, недели, дни, и так без конца. Прошел год. Что он оставил, изменилась ли я или же такой же и осталась? А что-то принесет новый год? Начинается он как будто неважно. Папа болен, мама расстроена, у меня настроение гадкое, да и вообще, весь порядок вещей неважный.
В школе нас сегодня распустили до четверга. Очень много дел, так что гулять не придется, да и по домашним обстоятельствам не много разгуляешься.
Удивительно, до чего скучно стало в школе. Шатаешься из угла в угол и не знаешь, что делать. В группе на уроках еще ничего, а в перемену прямо тоска смертная. Вчера писали работу по русскому. Что у меня будет, не знаю, но ерунду я молола страшную.
Писать сейчас особенно нечего, но я попробую описать сейчас нашу школьную жизнь, главным образом, как мы учимся. Два часа. По всей школе пронзительно кричит звонок, возвещая о том, что начинается школьный день. Зала пустеет. Толпы учеников разбредаются по классам, лениво и нехотя рассаживаются по местам, и начинается приготовление заданных уроков. Эти уроки нужно было дома сделать, но, к сожалению, дома времени не хватило, и вот приходится готовить их в классе перед приходом преподавателя. Но это не есть самостоятельное приготовление уроков, это просто списывание, или сдувание, как у нас говорят. Если имеются уроки математики, то начинается сдувание примеров по алгебре. И это делает большинство класса, дома приготовляет уроки лишь незначительная группа лиц, у которой весь класс списывает примеры по алгебре, задачи по физике, переводы по немецкому и т. д. Но этим дело не ограничивается. Ведь нужно еще что-то прочитать, выучить, запомнить. И вот начинается моментальное проглядыва-ние страниц, заучивание теорем, вопросов по обществоведению и т. д. и т. п. Все это делается наскоро, поверхностно, лишь бы только ответить и получить в журнале удочку. Ясно, что от такого заучивания предметов хорошего результата получиться не может. Все заучивание моментально вылетывает из головы, коль скоро преподаватель перестает спрашивать.
Иногда бывает невозможно все уроки выучить в классе, и тогда начинают применяться все способы избавления от спроса. Наиболее смелые удирают из класса и во время опасного урока прячутся по школе, другие же, еще смелее, просто уходят домой, если только им удается как-нибудь отпроситься у швейцара. Другие просто отказываются у преподавателя до урока, придумывая всевозможные причины того, отчего не выучены уроки. Третьи же просто сидят и выжидают, беспрестанно охая и обращаясь к обладателям часов с вопросом, сколько минут осталось до звонка. Если же случится, что преподаватель вызовет такого ученика или ученицу, в большинстве случаев последняя или идет засыпаться, махнув на все рукой, и случается, что по чистой случайности отвечает, или же отказывается.
Так мы учимся. Похоже на то, что учимся мы лишь потому, что нас насильно заставляют, и что нас лично учение интересует как прошлогодний снег. Что мы получаем в результате такого учения? Ничего. Если нам придется куда-нибудь поступать, то придется учить все сначала, и это будет очень трудно.
О внеучебной жизни школы говорить много не приходится. Скажу только, что нет у нас никакой дисциплины, организации ученические очень слабы. И вообще, нет ничего живого, каждый живет своим миром. Иногда страшно хочется что-нибудь сделать, чтобы заставить всех проснуться, заставить двигаться, действовать, жить. Но сделать это трудно. Нужно обладать очень решительным характером и сильной волей, чтобы добиться каких-нибудь результатов.
После Нового года у нас, вероятно, будут перевыборы учкома. Не мешало бы мне стать членом учкома, посмотреть, как учком работает. Хотя с учкомством много канители, но ничего, постараюсь все-таки пройти. Отношение наших ребят к общественной работе отвратительное. По крайней мере, на нашем курсе нет ни одного человека, который хоть бы чуть– чуть интересовался школьными организациями. Все просто– напросто плюют на все то, что не касается уроков. Это прямо– таки злит меня, во всей нашей группе только лишь я одна, наверное, интересуюсь общественными делами, остальные же не обращают на них внимания. Нет, мне во что бы то ни стало нужно пройти в учком, это необходимо.
