Она говорит, что она нехорошая. Да кто же тогда хороший-то? Я не встречала лучше ее человека. Она тот идеал моей подруги, о котором я смела только мечтать. Мне хотелось бы жить с ней вместе. Мы, наверное, никогда бы не поссорились с ней, потому что у нее очень мягкий характер, а я никогда бы не посмела задеть эту чудную девочку.
30 апреля, вторник
Сегодня наша редколлегия, а в том числе я и Наташа, выпускали стенгазету. Работали у меня. Предполагалось собраться часам к десяти утра, но собрались позднее. Марта
Левина пришла часу в одиннадцатом, раньше всех, но мы с ней ничего не сделали, потому что не знали, какой будет заголовок. Наташа пришла позднее и, конечно, отругала нас за то, что мы ничего не сделали. С ней работа пошла успешнее. Скоро пришли еще две девочки, Хожинская и Прокофьева, уч. II курса «А». Дело пошло быстрее. Кто переписывал, кто наклеивал, кто заголовки писал, кто красил. Словом, у всех было дело. Наташа командовала, мы слушались. Работать было весело, смеялись, шутили. Случится, кто-нибудь наклеит не так, кто-нибудь букву пропустит, я все время мазала газету, все это вызывало смех. В газете было много статей о нашем курсе, в которых протаскивались Варшавский и Шумов. Мы предполагали, как Варшавский, прочтя эти статьи, упадет в обморок, и советовали Прокофьевой, как санкому, приготовить для него успокоительные капли. Мы очень опасались, что газета будет сорвана ребятами из-за такого материала, и решили попросить Глена, который сегодня дежурит в зале, чтобы он караулил газету. Он считается прикрепленным к редколлегии, но ничего не делает, и мы решили сегодня прикрепить его к газете, на крайний случай. Чтобы закончить газету, мы решили не идти на первые уроки, а прийти во время третьего урока, чтобы к большой перемене повесить газету. Благодаря нашей многочисленности (5 человек) мы сравнительно скоро окончили газету и отправились в школу. Пришли мы во время третьего урока. Иван категорически отказался пустить нас повесить газету, говоря, что нужно получить разрешение И.Д. На наше счастье, в раздевалку вошел т. Жак, наш политрук. Мы объяснили ему, в чем дело, и попросили его ходатайствовать, чтобы нас пропустили в «священные» стены школы. Между тем Иван позвал И.Д. Тот, конечно, удивился, осведомился о причине, вынудившей нас явиться не вовремя, сказал, что газету нужно выпускать постепенно и не дома, а в школе. В общем, прочитал нотацию, конечно, серьезную, но в школу все же пустил. Газету мы повесили как раз вовремя. Во время перемены ее, конечно, моментально облепили. Мы отыскали Глена и наказали ему, чтобы он следил за сохранностью газеты. Глен блестяще выполнял поручение, все время глядя на газету. Но опасения наши были напрасны. Варшавский и Шумов, прочитав компрометирующие их статьи, хотя и разозлились страшно, но не показали вида. Варшавский спросил у Наташи, есть ли кто в редколлегии от учкома. Она указала на меня. Он спросил меня, согласна ли я с теми статьями, я неопределенно промолчала. Он спросил, просматриваю ли я газету, я ответила, что, конечно, а на вопрос, как я пропустила эти статьи, я сказала, что редактор не я. Жаль, очень жаль, что я не сказала ему прямо всей правды и того, что я согласна со всеми статьями о II курсе «Б» и что сама принимала в них активное участие. Очень жаль, что я не сказала этого. Этим я, кажется, обидела Наташу. О чем еще говорил с ней Варшавский, я не знаю, потому что в это время в класс вошел Арсений Арсеньевич, и я пошла отказываться ему по алгебре и по геометрии.
Мушкатина, уч. II курса «А» и секретарь бюро комсомольской ячейки, прочитав о Варшавском, сказала, что очень рада, что его протащили, и что она постарается поставить этот вопрос на комсгруппе с тем, чтобы добиться смещения Варшавского с должности предкурскома, а также и члена курскома.
На уроках математики было страшно скучно. Наташа предложила удрать домой. Я согласилась, и после пятого урока мы удрали, шестым уроком было естествознание. Было еще светло. Мы пошли ко мне. Сначала собирались пойти на Москву-реку, но потом решили, что мы завтра туда пойдем. Решили посидеть у меня. Мне было, конечно, очень приятно. Потом мы попили чаю и пошли смотреть иллюминацию. Иллюминация на этот праздник богаче, чем на праздник Октябрьской революции. Ходили мы недолго, дошли только до Театральной площади и вернулись обратно. Я зашла к Наташе, чтобы посмотреть план Москвы, чтобы составить на завтрашний день маршрут гулянья. Завтра у нас демонстрация. Мы, конечно, идем, но решили, что как только дойдем до окраины, так постараемся удрать куда-нибудь, может быть в Петровский парк. Карту Наташа отыскала какую-то старую и рваную, так что мы ничего не могли по ней отыскать. А тут еще начала ворчать их горничная, так что я поспешила уйти домой.
Завтра в половине одиннадцатого на демонстрацию. Сегодня принесли мне новое пальто, так что мне нужно пожелать только хорошей погоды. Утром зайду за Наташей. Пойдем вместе и там будем вместе, а потом постараемся удрать куда-нибудь вдвоем. Не знаю только, как удастся удрать нам с ней. Ведь с нами все время, наверное, будет Нюра Т. Уйти от нее неудобно будет, а уйти с ней, то есть гулять втроем, мне совсем не улыбается. Ну да ладно, попытаемся, авось и сумеем незаметно исчезнуть. А сейчас спать, времени уже много, первый час, мне нужно выспаться как следует, да притом хочется, чтобы скорее наступило утро. Ведь завтра праздник!
1 мая, среда
Сегодня праздник. Против моего ожидания погода сегодня отвратительная. Проснулась сегодня рано, гляжу в окно – дождь, везде мокро, серо. Вот так фунт! Это совсем не входило в мои расчеты. Вчера с вечера я так ждала сегодняшнего дня, думала, что будет хорошая погода. И вдруг… Но я постаралась себя успокоить тем, что, дескать, сейчас рано и к одиннадцати часам погода изменится в лучшему. С этой мыслью я снова уснула. Проснулась в 9 часов, гляжу – опять дождь. Мама была в полной уверенности, что в такую погоду я никуда не пойду. Но я постаралась поскорей попить чаю, собралась и отправилась к Наташе. Надела зимнюю жакетку, думая, что на улице холодно. Но потом убедилась, что очень тепло, и, придя к Наташе, я снова пошла домой, чтобы надеть летнее пальто, наказав Наташе зайти за мной. Нам нужно было идти в школу к половине одиннадцатого, а мы вышли от меня около одиннадцати. Но пришли мы как раз. Наша школа только что построилась. Народу было очень мало, человек около ста, и то все из семилетки, курсантов было мало. Пошли, конечно, на Пименовскую, вначале шли полным ходом, а потом стали останавливаться. Тут стали подходить запоздавшие ученики и преподаватели, и народу набралось порядочно. Все наши второкурсницы построились в два ряда и начали петь. Идти было весело. Хотя было грязно, но тепло, и настроение было хорошее. Запевалой была Нюрка Васильева, мы все по мере сил и возможностей подтягивали. Пели все, что знали. Там, где останавливались, играла гармошка и плясали. Все было хорошо, но вдруг пошел дождь, вначале мелкий, а потом сильнее и, наконец, пошел как следует. Это было не особенно приятно, но настроение наше не падало. Мы пели, кричали приветствия и в порыве энтузиазма прокричали даже: «Да здравствует похоронное бюро!» Мы кричали приветствия всему, что видели. Столовая – так кричим столовой, издательство какое-нибудь – кричим и ему. Из-за дождя мы все были мокрые, с нас текло, цветные шапки (как моя, например) линяли, и по лицам текли цветистые струйки. Но все же было весело. Стояли мы сравнительно мало. Шли быстро, но на Красную площадь пришли только в 3 часа. Дождь шел долго, и поэтому мы предположили, что расстроилась небесная канцелярия. По Красной площади прошли быстрым шагом. На трибуне видели Рыкова, Буденного и Бухарина. После этого, пройдя всю Красную площадь и посмотрев Москву-реку, на которой ничего особенного не было, отправились домой, конечно уже без всякой организации. Я шла с Наташей, Нюра Т. с Ющенко. Домой пришли часов около четырех. Были мы, конечно, страшно грязные, мокрые, так что нужно было основательно почиститься. Проводив Наташу, я попросила ее прийти ко мне, как она управится. Теперь уже почти 6 часов, а ее все нет. Я уже пообедала, убралась, успела вот написать и теперь не знаю, что делать, если Наташа не придет, мне будет очень скучно. На демонстрации мы были с ней все время вместе. Конечно, о том, чтобы куда-нибудь удрать, мы и не думали, слишком мешала погода. Так и пришлось нам с ней побывать на Красной площади, хотя вчера совсем и не думали об этом.
