В субботу я была в Большом театре, слушала «Кармен». В Б. театре я была в первый раз и, идя туда, ожидала увидеть что-нибудь сверхъестественное. Но ничего особенного не увидела. Театр, правда, громадный, но я думала, что он больше. «Кармен» мне не понравилась. 4 октября опять пойду в Большой театр смотреть «Красный мак». Эту вещь мне хочется посмотреть, тем более что Н. ее хвалит и советует пойти на нее.
В воскресенье были с Н. в Третьяковской галерее. Я была там первый раз, и мне там очень понравилось. В воскресенье я так устала от множества картин, что не могла понять, нравится мне там или нет. В понедельник ясно осознала, что мне там нравится. Особенно мне понравились картины Васнецова «Богатыри», «Иван-Царевич», потом Шишкина видовые картины и Сурикова «Казнь стрельцов» и «Боярыня Морозова». Вообще, там очень много хороших картин, и с первого раза их не упомнишь. Хорошая картина «Княжна Тараканова».
5 октября, суббота
Сегодня у меня выходной. Мы ведь перешли на непрерывную неделю: четыре дня работаем, пятый гуляем. Рабочий день увеличился на полчаса. Вчера опять была в Большом театре на «Красном маке». Хорошая картина, особенно же мне понравилось, когда матросы танцуют «яблочко». Это не танец, а чудо. С удовольствием посмотрела бы этот балет еще раз десять и только из-за «яблочка», потому что остальное непонятно и представляет из себя просто китайские церемонии. Только что была Н. Мы с ней не виделись два дня, потому что у них там что-то случилось и она заявила, что нам нельзя пока встречаться. У меня по отношению к ней создается какое-то неладное чувство. При встречах с ней у меня уже нет прежнего одушевления и радости. Лишь увижу ее, моментально становлюсь какой-то кислой, неразговорчивой, сердитой и, главное, не могу в этот момент изменить свое поведение, заставить себя быть веселой, даже если перед ее приходом была в самом нормальном расположении духа. Не знаю, что это такое. Иногда чувствую какое-то невольное раздражение по отношению к Н. Началось, собственно, это настроение после того, как Н. отказалась пойти со мной в школу, где мне нужно было взять свидетельство об окончании. Это было как-то на днях. Я немного рассердилась. Н. объяснила свой отказ тем, что ей нечего делать в школе. А у меня разве бывает какое– нибудь дело, когда я иду с ней, куда бы она меня ни позвала? А сегодня или вчера у нее вдруг нашлось дело, что она пошла в школу. Давеча она говорила: «Я была в школе». Почему она не могла зайти за мной, чтобы вместе пойти в школу? Я спросила ее об этом, и она ответила, что она зашла в школу только на минутку и что, может быть, мне захотелось бы остаться там дальше. Оправдание это – чепуха.
Мне в Н. чего-то не хватает, вернее, что-то не нравится. Не нравится то, что она совершенно не следит за собой, одевается подчеркнуто небрежно. Нельзя сказать, чтобы это было от недостатка времени или от неумения. Время у нее есть и умение тоже. Правда, это можно объяснить тем, что ей приходится все время исполнять домашние работы, бегать по лавкам, да еще и тем, что просто незачем ей одеваться, ходить она никуда не ходит. Все это так, я сознаю, что верно, но все же мне это не нравится, не нравится, главное, то, что эта небрежность как-то подчеркнута. Во всяком случае, мне больше нравится, когда она хорошо одета. Сегодня, например, гляжу на Н. и вижу, что у нее очень грязная шея. Это уже совсем плохо. Если можно мириться с небрежным костюмом, то с грязной шеей мириться никак нельзя. Неужели ей некогда было как следует вымыться? Это уже прямо нежелание следить за собой. Уходя, она сказала, что придет вечером. Я желала, чтобы она не приходила. Думаю, что лучше мне уйти куда-нибудь на весь вечер и не встречаться с ней.
Сегодня написала два письма: одно Сальниковой в Крым, другое Нюре Т. Она что-то не пишет, может, не получила моего первого письма и поэтому не хочет писать. Нюрку увидеть хочется. Поговорить, погулять с ней. Она, бывало, никогда не отказывалась пойти куда-нибудь, всегда была готова. Приедет она в Москву, наверное, не скоро, ей здесь делать нечего.
Второе письмо Нюре Т.
Москва, 25 сентября
Здравствуй, Нюра!
Пишу тебе второе письмо, хотя не получила еще ответа на первое свое письмо. Может быть, ты его не получила, а если получила, то не знаю, с какой радости ты сидишь там и молчишь. Видела Зою, она говорит, что тоже послала тебе письмо, но ответа еще не получала. Живу я по-прежнему. Работаю в тресте, но надежды на то, что меня оставят там совсем, мало, в штат меня еще не провели. Как-то собрались проводить, да узнали, что у меня отец – кустарь, и затянули волынку. Теперь не знаю, чем дело кончится. В профсоюз меня провели, так что вот уже целый месяц как я состою равноправным членом профсоюза «Химиков».
Нового много, но в письме всего не упишешь, да и писать некогда, я ведь сейчас сижу на службе и, так как еще рано, пишу письмо. Сейчас звонит звонок, буду продолжать в перерыв, а сейчас примусь за свою бесконечную работу, наша «статистичка» в отпуске, и поэтому мне здорово достается, работы много.
Сейчас перерыв, продолжаю.
Вижу иногда Нюру Савинову. Она продолжает заниматься на курсах стенографии.
Иногда захожу в 30-ю школу. Наши курсанты все продолжают устраиваться, многие работают.
7 октября, понедельник
В субботу вечером все-таки никуда не ушла, а просто дождалась Наташу, а потом пошла с ней гулять. Погуляв, мы хотели с ней разойтись, но я затащила ее к себе.
Вчера я работала. По-видимому, еще очень немногие учреждения перешли на непрерывку, потому что центр вчера был пустой. Как-то странно было идти на службу по пустым улицам, которые в будни кишат народом.
Вечером была Н. На один час пошли гулять, а остальное время сидели у меня.
В природе уже настоящая осень. Деревья желтые. Березы уже облетели совсем, липы же держат еще на себе желтую листву. Погода стоит сухая, солнечная и теплая, как весной. Если бы не желтые листья, то можно подумать, что это весна.
Взяла сегодня билеты на «Пиковую даму» в Эксп. театр на 13 октября. То совсем не ходила в театр, а то наладила каждую неделю ходить.
8 октября, вторник
Сегодня меня провели в штат. Дома этому, конечно, рады. Вечером сходила в школу за удостоверением об окончании школы. Зашла за Наташей, но ее не было дома. Сейчас девятый час вечера. Н., наверное, ушла в школу на собрание редколлегии, куда ее пригласили ученики курсов как старого председателя редколлегии.
Внутри какая-то пустота, никаких мыслей. Жду Н., но едва ли она придет сегодня.
Чувствую какую-то большую обиду, а на кого и на что – не знаю. Работать надоело до последней степени. Даже заболеть хочется, чтобы только не ходить на службу.
Не о чем писать. Буду читать что-нибудь.
9 октября, среда
Сегодня утром меня опять провожала Н. На мой вопрос, где она была вчера, она ответила, что была в школе в пять часов, а потом в восемь на собрании редколлегии. Н. сообщила, что дядя ее уехал и поэтому я могу к ней заявляться, когда мне вздумается. Но я к ней идти не собираюсь.
