Говорят, любовь не вредна,
Любовь хуже, чем болезнь,
Ночка темная, не спится,
День не знаю, как провесть.
Вероятно, правду Коля сказал, что так любить – только кровь портить. Я себе кровь здорово попортила, и как я теперь в Москву поеду? Пожалуй, это к лучшему, что мы с Колей порвали, а то бы тогда и вовсе я с ног свалилась. От вчерашних моих терзаний и мучений не осталось и следа. Я спокойна, как прежде, и страшно удивляюсь этому. На вечерке вчера Коли не было. Коля, Петя и Саша Журавков уезжали вчера гулять в другую деревню, верст за 15 отсюда. Поехали на Сашиной кобыле. Уехали еще вчера днем, а приехали сегодня утром, в 8 часов.
Только Саша заявился домой, мать стащила с ноги сапог и давай его колошматить. Тот еле ноги унес. Пошел к Пете и Коля тоже, мимо двора и тоже к Пете. Завалились там трое на одну кровать и часов до трех проспали. Я в окно видела, как Саша тащился домой от Пети. Хвалились, что здорово погуляли, целую четверть водки выпили.
На вечерке вчера без этих ребят плохо было. Ведь это самый цвет тут, самые большие и серьезные ребята. Девчат вчера было тьма-тьмущая, из других деревень пришли, а ребята все мелочь. Народу в избе много было, сидеть негде. Особенно много бабья наперлось и без всякого зазрения совести расселось по скамьям, так что играющим негде было сидеть. Под конец вечерка пришли пьяные мужики, начали безобразничать. Молодежь разбежалась, а они там еще после оставались. После вечерка я прямо пошла домой, что было для меня совсем необыкновенно. Пришла в два часа и прямо спать. Встала сегодня около двенадцати. Покаталась на лыжах. Потом к Зое сходила, потом пообедала и прилегла немножко. Встала – уже темно. Сели чай пить. Пришел Саня с участка. Шел на вечерок и зашел к нам. Звал меня, пойдем на вечерок, но я уж раз с утра не собиралась, так, думаю, нечего идти.
Сейчас дед спит, бабушка тоже прилегла. Собирается она сходить на вечерок, надо ее спровадить, потом хоть расскажет, что там было. Я тоже было думала часикам к десяти сходить туда, а теперь думаю, не стоит, лишнее расстройство только, ведь Коля, наверное, там.
Все-таки надо признаться, что мне хотелось бы еще любить Колю. У меня такое чувство, будто во время сильной жажды мне поднесли ковш воды, дали выпить один глоток и отняли воду. Я еще не упилась досыта этой любовью. Интересно было бы посмотреть на меня после того, как я насытилась бы. Наверное, была бы почище мертвеца, а может быть, догулялась бы еще до чего, кровь-то ведь бешеная, а мозги спят. Сейчас придется лечь спать. Делать нечего, а бабушку все-таки постараюсь спровадить на вечерок.
А все-таки безумно жаль так неожиданно оборванной любви. Еще бы хоть немного… Скорей придется ложиться спать, а то опять расстраиваю себя, и все спокойствие полетит к черту. Вот уже начинается эта мучительная боль в сердце…
10 января, пятница
Встала около девяти. Попила чаю, покаталась на лыжах. Немного попишу, да надо сходить к Зое. Завтра собирались мы – Зоя, Настя и я – съездить в город поездом и сняться там. Я, кстати, посмотрю город. Чего-то руки дрожат, писать не могу.
Сейчас уже вечер. Давеча такую историю выкинули, что смех один. Бросила писать я и пошла к Зое. Прихожу, она одна. Потом Катя пришла. Сидели, потом смотрим, приехали в деревню незнакомые ребята, заехали к одной там бабе и потом пошли на низ деревни. Мы вышли на улицу, посмотреть, к кому пойдут они. Зоя уверяет, что это к Таисе сваты, а Катя говорит, нет, это к Поле. Потом смотрим, приехал откуда-то Саша Ж., его дом против Зоиного. Зоя и говорит: «Саш, прокати нас по деревне!» Тот говорит, едемте, только, говорит, давай сани ваши, перепрягу и поедем. Зоя пошла одеваться, а он стал отпрягать кобылу, потом привез сани с Зоиного двора, давай снова запрягать. Видим в окно, торопится, боится, мать увидит, мать у него у-у! Отлупит ни за что.
Запряг, прибежал, едемте, девки. «А мать не увидит?» – опасалась Зоя. «Да нет, она на печке живот греет, не увидит». Зоя нарядилась, будто на гулянье. Сели в сани – я, Зоя и Саша – и вдоль деревни помчали, будто в другую деревню в гости поехали. Сами хохочем да глядим, смотрит ли на нас кто. Доехали до конца деревни, повернули по дороге и по овинам обратно к Зоиному двору. Саша отпряг кобылу – и домой. Мать его так ничего и не видела. Я прямо пошла домой. Пообедала, кое-чего сделала, и уже вечер. Сегодня думаю сходить на вечерок.
В среду получила от Наташи письмо. Как раз утром, когда я была в самом растерзанном состоянии. Из-за этого мало и обрадовало оно меня. Прочитала мельком и бросила. Так это все далеко было от меня в тот момент. Даже и написать об этом забыла, сейчас только и вспомнила про это письмо. Ох, если узнает она про это, и обидится же!
[38] Ну а я перед собой врать не хочу, если забыла про нее, так и пишу прямо. Интересно, как здесь на первый день Рождества гуляли. После обеда, проводив бабушку, вышла я на улицу, гляжу, идет Зоя, в пальто и в громадном розовом платке. Пошли к Таисе. Посидели, ребята пришли. Таиса стала наряжаться на улицу. Надела суконную шубу, наподобие поддевки, со сборами, отделанную барашком, и громадную шаль, белую, с яркими цветами. Покрылась она этой шалью до самого низу. Потом пошли к Поле, та тоже нарядилась в шубу и платок цветной. Пошли по улице. Зоя зашла к бабушке (Колиной матери) и нарядилась у них там тоже в шубу. Пошли по деревне. Вот уж действительно павы расписные, я как будто знала тогда, что назвала их так. Бабы, конечно, чуть глаза не сломали, глядя на нас. За нами маленькие ребятишки целым стадом шли. Пели песни. У Зои самый лучший голос в деревне. Потом подошел к нам Коля Антонов. Вот тут уж дело пошло. Голос у него очень хороший, складно поет. Когда они поют вместе с Зоей, так заслушаешься. Вот и тогда, как запели на всю деревню. Зоя, Коля и я шли впереди, Таиса с Полей позади, а за ними человек двадцать пять маленьких девчат и ребят, и тоже поют. Ну прямо красота, да и только. Ходили так, пока темно стало, а потом разошлись по домам, на вечерок собираться стали.
Сейчас вот рассказывают, как здесь по деревням гуляют: в одной зарезали мальчишку, в другой поколотили кого-то до смерти, у нас мужики есть вдрызг пьяные, приходят на вечерок, безобразничают. В общем, гуляют, самогонку все гнали, конечно. Пьют все от мала до велика. Пока кончаю, попью чаю – и на вечерок. Посмотрю, как дела будут обстоять, да и домой. Завтра, может быть, в город поеду.
12 января, воскресенье
Вчера была в городе, только не с девчатами, а с бабушкой. Девчата раздумали ехать, и я тоже уже оставила надежду побывать когда-нибудь в Вязьме. Вдруг вчера, в 6 часов утра, будит меня бабушка и предлагает ехать в город. Я постаралась поскорее проснуться, хотя и легла только в первом часу ночи. Город мне не понравился. Нескладный, ободранный, мелкий. А уж магазины и базар – одно недоразумение. Только одна там улица приличная и есть – Московская, прямая, широкая, с приличными строениями. На церквях вместо крестов флаги повешены. На базарной площади правила, где указывается, как крестьяне должны продавать мясо: чтобы оно было в чистой соломе, накрыто чистым полотном, и прочие гигиенические советы. Из города приехала около шести вечера. На станции в Вязьме обычная вокзальная обстановка. Публика все-таки отличается от московской и одеждой, и манерами.
