– Мне кажется, Дарья тоже не возражала, чтобы мы разделились.
Все было именно так.
... Сначала, как и настоял неожиданный Дашин поклонник, они все отправились в «рэсторан». Ресторан назывался «Гелати» и славился настоящей грузинской кухней и запредельными ценами на шашлык по-карски. Однако торговец помидорами и по совместительству студент первого курса ВГИКа, потомственный князь Ираклий Чавчавадзе сорил деньгами как очистками от семечек. Он очаровывал Дашку по полной программе, заказал шампанское, настоящие ркацители и чахохбили и целое блюдо экзотических фруктов. Специально для Даши ресторанный оркестр, состоявший из чонгури, чунири и ларчеми, исполнил популярные мелодии из опер «Сказание о Тариэле» и «Кето и Котэ»...
– А скажите, Ираклий, – кокетничала юная ведьма, слегка опьянев от ркацители, – вы действительно князь и потомок тех самых Чавчавчавадзе?
– Одно «чав» лишнее, – толкнула ее в бок Маша. Бесполезно. Ни на кого, кроме своего поклонника, ликом подобного легендарному Автандилу, Даша внимания не обращала.
– Да, я князь, – подтвердил Ираклий. – Но это нэ имэет значэния, о Нестан-Дареджан!
Даша недавно перечитывала «Витязя в тигровой шкуре» и мило зарделась от такого комплимента.
Ираклий рассказал о себе, о том, что он, чтобы прожить в столице, вынужден подрабатывать торговлей. А так он собирается стать актером. Мало того – он уже прошел пробы на главную роль в новом фильме Никиты Михалкова «Кутаисский парфюмер»!
– Маша, – тихо, чтобы не привлекать внимания, проговорил вампир. – По-моему, им хорошо и без нас. Давайте потихоньку уйдем.
– Как?! Оставить Дашку один на один с этим типом?! А если он...
– Даша – ведьма. Она вполне способна сама о себе позаботиться.
– Да, но она привыкла везде таскаться за мной. Увидит, что мы уходим, – подымет шум. А за ней и этот... князь потащится.
– Она не увидит. Я сумею сделать наш уход абсолютно незаметным. И кроме того, Даша даже не вспомнит о том, что мы составляли ей компанию.
Маша с уважением глянула на вампира:
– Ты тоже владеешь магией?
– Нет, – отмахнулся тот. – Это мои генетические свойства...
... Именно благодаря генетическим свойствам Романа Кадушкина они сейчас и сидели в скромной милой кофейне. Вампира почему-то потянуло на откровенность. Он рассказывал Маше о своем отце, о тех шестнадцати годах, которые прожил как обычный мальчишка...
– А ты тогда... Встречался с девочками?
– Мари, это были другие времена. К тому же отец из-за какой-то крамолы подвергся опале и прятался от властей. Не до девочек было. Если хочешь знать, ты – первая, кого я... полюбил.
Маша расцвела. Но потом встревожилась:
– А сейчас... Вам никто не угрожает?
– Как сказать, – пожал плечами вампир. – В бизнесе всегда есть те, кто хочет столкнуть тебя с места, разорить, подставить... Но на это мой отец не обращает внимания.
Завистливые люди приходят и уходят, а мы остаемся, потому что у нас продолжительность жиз... существования больше.
– И на вампиров никто не покушается? Роман усмехнулся:
– Люди? Нет. Маша, обычные, не связанные с миром сверхъестественного люди просто не верят в наше существование. А маги, оборотни и прочие... Мы сосуществуем достаточно мирно, потому что не переходим никому дорогу.
– Но ведь вы охотитесь на людей?!
– Да. – Вампир склонил голову. – Но редко. На самом деле нам нужно немного крови, чтобы поддерживать свое бытие. Кровь – это дань традиции. Я ведь не кровопийца.
– Скажи, – решилась спросить Маша. – А тех парней... Ты их словно заморозил... Как это у тебя получается?
– Не знаю. Видимо, это свойство моей натуры. Между прочим, я могу отлично замораживать продукты. Так что, если понадобится дополнительный холодильник, имей меня в виду.
Маша рассмеялась, но глаза у нее были грустные.
– Ты вправду меня любишь? – вдруг спросила она.
– Да.
– Тогда сделай меня тоже... вампиром. Роман оторопел:
– Ты это серьезно?
– Абсолютно. А что такого? Если я хочу быть с тобой...
За их столиком воцарилось молчание. Двухсотлетний юноша посмотрел на Машу взглядом, в котором было и желание, и отчаянная борьба с ним.
– Как велико это искушение... – прошептал вампир, медленно целуя девичьи пальчики. – Как непереносимо желание... Сделать тебя бессмертной. Навсегда обрести рядом с собой ту, которую любишь...
Маша сидела словно завороженная. На самом деле о желании «вампиризоваться» она сказала исключительно из стремления ни в чем не отстать от сестры. Сестра – ведьма?! А я буду еще круче!
... Непослушные девочки попадают туда, куда захотят сами. Только воплотив свои грезы в жизнь, они понимают, что на самом деле не грезили, а видели кошмары.
– Нет, Маша. – Вампир стиснул ее ладонь, и девушка вдруг ощутила, какая на самом деле у него ледяная, неживая рука. – Это не шутки. Не девичья блажь. Ты подумала хотя бы о том, что, если я инициирую тебя, ты вынуждена будешь искать жертвы и никогда не видеть солнца?!
Маша задрожала. Романтика, оказывается, на самом деле весьма паршивая штука.
– Но тебе же солнце не вредит... – шмыгнув носом, сказала она.
– Я – исключение из правил. Но это не значит, что тебе повезет так же. Прости. Я полюбил тебя и, должен сознаться, поначалу сам мечтал о том, что ты станешь моей вечной спутницей во Тьме. Но... Едва я представлю, что ты никогда не узнаешь радости любви обычного мужчины и счастья материнства, я понимаю, что не имею права...
– Как? А разве у вампиров не бывает? – Марья хотела сказать «секса», но застеснялась. Роман ее понял.
– Желание и сладострастие вампиров носит иной характер, который людям недоступен.
– А как же твои мама и отец?..
– Мама не была вампиром. Да, отец безумно любил ее. Но он иногда задумывается, а действительно ли она, простая женщина – человек, любила его. Может быть, в ее чувствах было больше покорности и страха... И потому она так рано умерла.
Маше совсем стало жутко. Она представляла себе роман с вампиром иначе. Проще и веселее. А если и грезила (чуть-чуть) о семейной жизни с Романом, то ей представлялось все в тонах светлых и идиллических.
Права была мама.
Вампиры – это неприятности.
И чем серьезнее с ними связываешься, тем больше это понимаешь.
– Зачем же я тогда тебе нужна? – совсем тихо спросила Маша вампира.
Вампир промолчал. В глазах его засветился призрачный неестественный блеск. Он сидел рядом и в то же время словно был за тысячи миль, и от Маши, и от столика, и от кофейни...
