– Я хочу домой. – Маша сказала это совершенно искренне и безо всякого дамского каприза в голосе. Но вампир ее не слышал. Он сидел, положив руки на стол, и от его ссутуленной фигуры веяло какой-то ирреальностью. Маша вгляделась пристальнее и внутренне вскрикнула: сквозь фигуру ее бойфренда довольно отчетливо был виден интерьер кофейни.
Девушка вскочила, с грохотом опрокинулся стул, это и привело вампира в себя.
– Маша? – совершенно замогильным тоном спросил он.
– Я... я ухожу домой.
– Да, разумеется. Я провожу тебя. Время позднее.
За всю дорогу до квартиры Белинских странная парочка не произнесла ни слова. Маше хотелось плакать: ей нравился Роман и ее пугал вампир. И еще она понимала, что ее надежды на то, что они когда-нибудь поцелуются «по-взрослому», не оправдались. Все-таки вампир – не Генка Синявин из соседнего подъезда.
С Генкой, хоть он и курит, и руки у него потные, и губы слюнявые, целоваться не в пример безопаснее и спокойнее...
Прощаясь, Роман спросил, не поднимая головы:
– Ты позволишь мне иногда приходить к тебе?
– Конечно, – сказала Маша. – Мы ведь можем дружить, и вообще...
– Прости меня, девочка, – вампир посмотрел на нее тоскливым взглядом.
– Да не переживай ты! Все еще наладится! – выдала Марья глупую фразу.
Вампир кивнул, прислонился к противоположной стене площадки и растаял.
А Маша вошла в квартиру и услышала:
– Уважаэмый Авдэй Игорэвич! И ваша уважаэмая супруга! Позвольте мнэ сказать этот тост про маленькую, но очэнь красивую дэвушку по имени Даша!..
«Красивая дэвушка» встретила сестру в коридоре и вымученно посмотрела на нее:
– Третий час гуляем! Не знаю, куда этого князя сплавить! Самое ужасное, он родителям понравился!
– Врешь?!
Дашка скривилась, словно у нее лопнула стрелка на новых колготках:
– Посмотри сама на эту компанию! В гостиной уже не продохнуть от вина и роз! И знаешь что?..
– Ну?
– Он просил моей руки. У наших шнурков. Отец выпил корвалолу два пузырька, а мама долго хохотала. А теперь... пришли к консенсусу.
У Марьи не было сил ни удивляться, ни ехидничать. Она прошла в старую детскую и уселась с ногами на диван.
– Радуйся, – сказала она сестре. – Будешь княгиней Чавчавадзе.
– Издеваешься...
– Не-а. Даш, принеси хоть хлебушка с кухни. Есть хочу, умираю.
– А нечего было гулять неизвестно где весь день! Почему ты не поехала с нами в ресторан?
Маша на это ничего не ответила. Вампир был прав: Даша совершенно не помнила о том, что Маша со своим клыкастым бойфрендом ела пахлаву в «Гелати».
– У меня голова болит, – устало соврала Маша. Настроение у нее падало, как ртуть в термометре, – ниже критической отметки. Дашка сразу изобразила трепетную заботу: принесла с кухни не только сок и бутерброды с сыром, но и пару таблеток растворимого солпадеина.
– Ты совершенно не следишь за своим здоровьем! – заявила Даша сестре голосом, в котором явно слышались бабушкины интонации.
– Слежу, слежу. – У Машки действительно ни с того ни с сего безумно разболелась голова, и слова ей приходилось выдавливать из себя, как засохшую зубную пасту из тюбика – с большим трудом. – Я полежу тут немного. А ты иди, судя по шуму в гостиной, твой князь жаждет тебя лицезреть.
– Я его немедленно выгоню и побуду с тобой, – пообещала Дашка, но тон у нее был неуверенный. – Или маму пришлю...
– Обойдусь, – вяло махнула рукой Маша. – Иди, иди...
Даша на цыпочках выскользнула из детской и притворила за собой дверь. Машка откинулась на твердую диванную подушку и устало закрыла глаза. Солпадеин не помогал. В ушах бухало, словно туда сваи забивали, голова болела так, будто с нее только что сколупнули скальп, и усталость во всем теле была неимоверная.
«Это не из-за сестры, – лениво размышляла Марья. – Может, Рома на меня так повлиял?»
Ей представился вампир: призрачный, ледяной, неживой... Абсолютно чужой. И абсолютно не человек.
«Не хочу, – мысленно воспротивилась ведьмина дочка. – Не хочу ни о чем думать. Спать!»
И Маша заснула, да так крепко, что ни шумное прощание семейства Белинских с юным князем Чавчавадзе. ни не менее шумные заверения князя, что завтра он повезет Дашу знакомиться с родителями по видеосвязи (поскольку в Кутаиси сейчас ехать долго, а жениться надо быстро), не нарушили ее сна.
Позже, когда наступила благословенная тишина, каковая всегда воцаряется в доме после ухода гостей и тотального мытья посуды на кухне, в детскую возвратилась Дарья, неся большой фаянсовый кувшин с алыми розами.
Даша водрузила кувшин на подоконник, полюбовалась им, потом глянула на сестру:
– Спит...
– Дарья, если ты немедленно не угомонишься, я тебя сама усыплю! – уловила юная ведьма грозную мамину мысль.
– Я уже сплю. Спокойной ночи! – оттелепатировала она.
– То-то же... – всплеск маминой ментальной энергии потихоньку затухал. Мама тоже устала. Ведьмы имеют право на усталость.
* * *
... Авдей долго не мог уснуть: ворочался с боку на бок, ныл, что его замучил остеохондроз, просил нарзану... Пришлось пошептать над ним сонный заговор, чтоб и сам спал, и мне не мешал. Остеохондроз у него, видите ли! Перепились с этим Дашкиным князем, и никакие остеохондрозы здесь ни при чем!
Это только я могу (если надо) пить не пьянея. Нет, скажите, а могла ли я расслабиться в свое удовольствие, если моя дочь-ведьма притащила в дом какого-то брюнета жгучевыраженной национальности и этот брюнет, оккупировав гостиную, потребовал выдать Дашку за него замуж! Час от часу не легче! За одной дочкой вампир ухаживает, за другой – приволокнулся какой-то кутаисский князь... Одно успокаивает: поизучав в процессе попойки ауру князя, я выяснила, что ни к чему паранормальному он отношения не имеет. Разве что Дашкой он увлекся потому, что она его (сама того не желая) приворожила. Но это не страшно. Дашка, по-моему, не знает, что чары приворота действуют до ближайшего полнолуния и, если их не поддерживать, слабеют и исчезают. Так что через неделю-полторы этот князь испарится из нашей жизни как сон и утренний туман. Если, конечно, моя дочка капитально в него не втрескается...
Я закрыла глаза и честно попыталась уснуть. Нет, права народная мудрость: маленькие детки спать не дают, а с большими – сама не уснешь. Вот и лежу я, почти сорокалетняя ведьма, и думаю о том, что дочери выросли и нет на них никакой управы, что с Дашкиным открывшимся даром теперь прибавилось мне забот, да и Машенька может такой финт выкинуть, что мало не покажется... А Ярослав вообще блуждает неизвестно где, и за то, что я отпустила десятилетнего ребенка в эту неизвестность, меня полагается лишить родительских прав и предать всеобщему осуждению...
