– Хаслетт мог доверить Гарланду защиту своих интересов? – спросил
Мейсон.
– Видимо, Гарланд – такой человек, который знал, что надо
делать, и умел держать язык за зубами. С точки зрения молодого Хаслетта, можно
понять логику ситуации: совет Гарланда казался ему разумным.
– А о девушке кто-нибудь подумал? – спросила Делла Стрит.
Адвокат взглянул на Деллу.
– Тот факт, что она так больше и не вернулась домой и
никогда не давала о себе знать даже своим родителям, указывает на то, что она
поступила не так, как ожидали Хаслетт и Гарланд, – согласился Дрейк.
Мейсон и Делла Стрит обменялись взглядами.
– И вот, – продолжал Дрейк, – к тебе пришла какая-то
неизвестная женщина. Ты ввел в игру подставное лицо, ничего не сказав мне об
этом деле, кроме того, что тебе нужно подставное лицо. Я и не жду, что ты
расскажешь больше, поскольку не имеешь права разглашать тайну своей клиентки,
но дело обстоит именно так, как я тебе только что рассказал. Могу добавить, что
двести долларов твоей клиентки уже израсходовали. То же самое могу сказать и о
твоей субсидии в двести долларов. И хочу знать, нужно ли еще что-нибудь делать?
– То есть ты хочешь узнать, должна ли твоя сотрудница
продолжать жить в служебной квартире?
– Конечно, – ответил Дрейк. – Я плачу ей гонорар и оплачиваю
все издержки. Я делаю это ради тебя и беру с тебя даже немного меньше, чем
трачу сам.
– Меньше не надо, – ответил Мейсон. – Бери ровно столько,
сколько стоит твоя работа.
– Ну а что делать дальше?
– Пусть все останется как прежде, пока я не дам тебе новых
распоряжений. Я чувствую, что сведения, которые мы сейчас собираем, скоро
окажутся очень ценными.
– Но ведь борьба за наследство – это не твой профиль, не так
ли? – спросил Дрейк.
– Я – адвокат, – ответил Мейсон. – Правда,
специализирующийся на уголовных делах, но это отнюдь не значит, что я не могу
выступить по делу о наследстве. Я уже участвовал в таких делах, и вообще я
люблю запутанные дела, а это обещает быть очень запутанным.
– Что ж, – произнес Дрейк. – Любишь – дело хозяйское! Будем
продолжать, Перри, но это влетит нам в копеечку.
– У меня есть деньги, – ответил Мейсон.
Дрейк рассмеялся:
– У тебя склонность к авантюрам, Перри, черт бы тебя побрал.
– И к справедливости, заметь, – сказал Мейсон. – Когда я
вижу, как люди пытаются добиться своего незаконным путем… Ну ладно, не будем об
этом.
Дрейк усмехнулся:
– Я не собираюсь делать никаких умозаключений, Перри. Я даже
не хочу знать, куда ты спрятал эту женщину, но хочу предупредить тебя, чтобы ты
был осторожен. Гарланд – чертовский пройдоха. Да и Джармен Дейтон тоже. На
какое-то время ты можешь их провести, но не надейся, что они долго будут
безропотно клевать на твою приманку.
– Хорошо, Пол, я буду осторожен, – пообещал Перри Мейсон.
Глава 6
Незадолго до окончания рабочего дня внезапно зазвонил
телефон. Делла Стрит сняла трубку, выслушала звонившего, удивленно вскинула
брови и, посмотрев на Мейсона, сказала:
– Подождите минутку, Герти. Сейчас узнаю. – Она повернулась
к адвокату: – В нижнем холле находится Стефен Локли Гарланд. Он говорит, что у
него нет договоренности о встрече, но он хотел бы повидаться с вами по делу,
которым – как он полагает – вы уже заинтересовались.
– Старый Ловкач Гарланд! – воскликнул Мейсон. – Всегда
готовый прийти на помощь и уладить щекотливые вопросы… Как ты думаешь, что
нужно от меня ему, Делла?
– Информация, – ответила Делла.
– Довольно странный путь он выбрал, – ответил Мейсон. –
Гарланд принадлежит к такой категории людей, которые подслушивают телефонные
разговоры, подкупают свидетелей, делают… Ну ладно, Делла, попроси его
подняться. Посмотрим, что он хочет нам сказать.
Через пару минут Делла Стрит ввела в кабинет Мейсона
высокого тощего Гарланда.
– Мистер Мейсон? – осведомился тот своим глубоким низким
голосом.
– Прошу садиться! – пригласил его адвокат.
– Вы знаете, кто я и для чего сюда пришел?
Мейсон поднял брови.
– Не будем играть в кошки-мышки друг с другом, мистер
Мейсон. Время работает не на нас, и я думаю, оно заставляет нас быть друг с
другом совершенно искренними.
– Продолжайте, – сказал Мейсон. – Я вас слушаю.
– Уже много-много лет я работаю в кловервилльской
«Спринг-компани» в качестве человека, призванного улаживать проблемы,
касающиеся как деловых, так и личных отношений.
Мейсон кивнул.
– К вам обратилась женщина, которая мне очень и очень нужна.
Вы ее куда-то спрятали и думаете, что я не знаю, где она находится.
– Предположим…
– Женщина находится в апартаментах Розы Ли, в номере 13. Она
записалась там под именем Эллен Смит. Но на самом деле ее зовут Эллен Калверт.
Я не очень хорошо обошелся с ней лет двадцать назад. Жалею теперь об этом,
раскаиваюсь, но часто человек поступает не так, как хочет, особенно если
работает в крупной фирме.
– Вы работали в крупной фирме?
– В самой крупной…
– В какой именно?
– В фирме, которой руководил Эзекил Хаслетт. Это был суровый
человек старой закалки, и я старался делать свою работу как можно лучше. Эзекил
хотел, чтобы его фирма пользовалась самой хорошей репутацией в городе, и я
делал все, чтобы поддержать эту репутацию. Если, например, у кого-то из
работников фирмы возникали какие-то неприятности, – скажем, кто-то вел машину в
нетрезвом состоянии, – я должен был сделать все, чтобы замять дело. И так
далее. И вот однажды в беду попала девушка. Хорошо, что под рукой оказался
старина Гарланд. Я дал ей тысячу долларов в качестве компенсации за
оскорбленные чувства, обеспечил работу в другом городе и посадил на пароход,
вручив билет…
– Именно ее вы и имели в виду в начале нашего разговора? –
спросил Мейсон.
– Нет… Я вообще… подобных дел было довольно много, и я
действовал в этих случаях по шаблону. А девушка, о которой я говорил, вначале
была любовницей молодого Хаслетта. Дело у них зашло довольно далеко, и девушка
забеременела. Это было почти двадцать лет назад. Тогда это было страшным
позором, но она отказалась сделать то, что, само собой разумеется, следовало
сделать на ее месте.
– Чего же она хотела?
– Я и сам не знаю, чего она хотела. Тогда я считал, что она
хотела женить на себе молодого Хаслетта и родить ребенка. Но теперь думаю, что
она просто-напросто была страшно напугана и сама не знала, чего хочет. Как бы
то ни было, я поступил точно так же, как поступал всегда в подобных случаях. Я
отослал молодого Хаслетта на длительный срок в Европу, чтобы никто не знал, где
его можно найти. После этого я послал девушке тысячу долларов стодолларовыми
купюрами в простом неподписанном конверте. Если бы она подняла шум, я бы не
сознался, что послал ей эти деньги, и она бы не смогла ничего доказать. Такой
ход всегда давал положительные результаты. Вначале девушки проявляют
недовольство, но потом подходят к вопросу практически и успокаиваются. Садятся
в уголок и начинают пересчитывать эту тысячу долларов. На эту тысячу они многое
могут сделать, если у них есть практическая сметка. Редко кто платит за аборт
более четырехсот долларов, так что у них остается еще шестьсот чистыми. Это
дает им возможность пожить несколько месяцев где-то в другом месте, а потом
вернуться в отчий дом, предварительно придумав какую-либо историю. Иногда они
даже успевают за это время подыскать себе нового друга и возвращаются домой,
чтобы познакомить его с родителями или даже выйти замуж.
