– Ну, теперь вы разобрались… Что дальше?
– Ничего. Я просто проверил, насколько вы правдивы.
– Уайт – хороший мальчик, – вмешалась Эллен Эйдер. – Но в
юности подстерегает столько искушений! Вы не должны корить его за это. Не
понимаю, о чем думают девушки!
Мейсон повернулся к Уайту:
– У вас есть адрес Агнес Берлингтон?
– Кажется, где-то был. Меня это никогда особенно не
интересовало, – пробормотал Уайт.
Мейсон внезапно схватил Уайта за плечи:
– Хватит лгать! Чего она хотела?
Тот освободился от рук Мейсона.
– Оставьте меня! Я сказал правду! – крикнул он.
– Нет, вы лжете! – настаивал Мейсон. – И своей ложью можете
доставить много неприятностей и себе, и другим. Чего она хотела?
– Денег.
– Сколько?
– Десять процентов от всего кловервилльского наследства.
– И у вас с ней была какая-нибудь договоренность?
– Я правда не знал…
– Да или нет?
– Да, – ответил Уайт.
– Что-нибудь было зафиксировано письменно?
– Нет, она сказала, что лучше ничего не писать, но если я
попытаюсь ее обмануть, у меня будут серьезные неприятности…
– Боже! – вздохнул Мейсон. – Хоть бы кто-нибудь в этом деле
сказал мне правду!
– Вы выжали из меня всю правду, – буркнул Уайт.
– А что мне оставалось делать, если я имею дело с такой
семейкой, – ответил адвокат. – Вы когда-нибудь бывали у Агнес Берлингтон?
– Нет.
– И вы не знаете, где она живет?
– Она оставляла мне свой адрес – вот и все.
– А другая связь у вас с ней была?
– Что вы подразумеваете под другой связью? Боже ты мой! Ведь
эта женщина мне в матери годится! А мне нравятся молоденькие и хорошенькие
девушки… Нет, у нас с ней были только деловые связи.
– Вы часто виделись?
– За последний месяц только один раз. Она пришла сюда и…
– Почему вы не рассказали об этом своей матери?
– Агнес запретила мне делать это. Она сказала, что моя мать
слишком прямолинейна и старомодна и если она влезет в это дело, то оно может
обернуться плачевно для нас обоих. Кроме того, она дала понять, что деньги буду
наследовать я, а не моя мать…
– Женщина сказала, о какой сумме идет речь?
– Да. Речь, по ее мнению, шла о миллионах.
– И вы согласились дать ей десять процентов?
– Да, согласился, учитывая…
– Учитывая что?
– Что от ее показаний зависит очень многое.
– Действуя таким образом, вы навредили бы себе еще больше, –
буркнул Мейсон. – Ну а как насчет бумаги?
– Какой бумаги?
– Ну, нечто вроде договора, обязательства или соглашения, –
пояснил Мейсон.
– Я же говорил вам, что такой бумаги нет. Она решила, что
давать друг другу какие-либо письменные обязательства небезопасно.
– Но она же должна была иметь какую-то бумагу от вас, – сухо
сказал Мейсон. – Она нуждалась в такой бумаге для собственной безопасности.
Перестаньте лгать!
– Ну, в общем, расписку я ей дал, – ответил Уайт, смущенно
глядя на свои ноги. – Но это не обязательство. Это просто бумажка.
– Но там есть ваша подпись?
– Да.
– Копия есть?
– Нет. Она сказала, что копия не нужна. Достаточно
оригинала, чтобы я не мог отказаться от своего обещания. И она сказала, что
спрячет эту расписку в такое место, где ее никто не найдет.
Мейсон устало сказал:
– Мы довольно долго говорим с вами, Уайт, и за это время вы
так много раз пытались мне солгать, что я…
– А вы чего ожидали? – перебил его Уайт. – Что я сразу
расскажу о нашем соглашении? Ведь я поклялся молчать об этом.
Мейсон повернулся к Делле Стрит:
– Думаю, мы можем ехать домой, Делла.
– А как же я? – спросила Эллен Эйдер.
– Вы возьмете такси и тоже поедете домой. И не будете
предпринимать ничего, что можно было бы рассматривать как сокрытие или утайку
вещественных доказательств. И ни в коем случае не пытайтесь поменять покрышки
на своей машине. Понятно?
– Но если меня прижмут к стенке, я должна буду сознаться,
что…
– Вы ни в чем не будете сознаваться, – перебил ее Мейсон. –
Как только вас заберут в полицию, я разрешаю вам говорить только одно: «Я не
буду говорить ничего, пока не вызовут моего адвоката». А когда появлюсь я, то
скажу вам, чтобы вы вообще не давали ни письменных, ни устных, никаких
показаний. Понятно?
– Мне кажется, это поставит меня в ложное положение.
– Конечно! – согласился Мейсон. – Но это гораздо лучше, чем…
– А в чем дело, мама? – перебил Мейсона Уайт. – Не позволяй
этому человеку запугивать себя. Если ты хочешь рассказать полиции правду, иди и
расскажи.
– Нет, нет, нет, ты ничего не понимаешь! – воскликнула Эллен
Эйдер.
– Ваша подруга собирается вернуться сегодня попозже на вашей
машине? – спросил Мейсон Уайта.
– Да, да, она вернется! – раздраженно бросил тот. –
Вернется, если уж вам обязательно нужно это знать.
– Понятно, – сказал Мейсон. – И если вы хотите действительно
проявить заботу о матери, вызовите для нее такси.
Мейсон сделал знак Делле Стрит, и они направились к двери.
Глава 14
Около полудня лейтенант Трэгг вошел в кабинет Перри Мейсона
почти одновременно со звонком Герти, предупредившей, что Трэгг уже поднимается
в офис.
– Привет, Перри! Привет, Делла! – поздоровался он. –
Чудесная сегодня погода, не правда ли? Как вы себя чувствуете?
– Отлично! – ответил Мейсон. – У вас были основания не
предупреждать о своем визите заранее, лейтенант? Вы всегда будете врываться в
мою частную контору незваным?
– Налогоплательщики скептически смотрят на полицейского,
который сидит в приемной адвоката и ждет, пока тот соберется с мыслями или
выпроводит клиента через черный ход. – И лейтенант Трэгг дружелюбно улыбнулся.
– Никакого клиента я через черный ход не выпроваживал, –
ответил Мейсон.
