– Прости, я этого не хотел, как-то случайно все вышло, – расстроенно проговорил Федор.
Девушка искоса взглянула на него. Тот стоял, обреченно опустив голову, и на его лице было такое неподдельное страдание, что она, невольно сжалившись над ним, улыбнулась и шутливо потрепала по волосам.
– Ладно, проехали! – мягко проговорила она.
От ее слов и прикосновения Федор вскинулся и радостно улыбнулся. В этот миг вся предыдущая жизнь показалась ему какой-то далекой и невероятно тусклой. Он с удивлением поймал себя на мысли, что предательство Нины уже больше не вызывает в душе острой боли и сожаления. Даже тревожные размышления о будущем в этот момент отошли куда-то очень далеко. Марьиванна шла, слегка опираясь на руку Федора, и от ее легкого прикосновения, запаха каких-то приятных незнакомых духов, от звука ее мягкого грудного голоса на душе Федора стало спокойно и радостно. У него возникло странное ощущение, что прямо сейчас в его жизни происходит что-то очень важное и значимое. Через пять минут они подошли к дому девушки.
– Мне страшновато подниматься одной на третий этаж. Вдруг там опять хулиганы, – полушепотом проворковала Марьиванна.
– А мне-то как страшно оставаться одному на пустынной улице! – в тон ей прошептал Федор.
– Ну, так пошли наверх вместе.
– Ну, не знаю… а ты приставать не будешь? – прошептал Федор.
– Вот же гад! – смеясь, воскликнула девушка, и маленький кулачок стукнул Федора в живот.
Федор спокойно и уверенно обнял Марьиванну, затем не спеша нежно поцеловал ее в губы, поражаясь сам себе и до конца, не веря в происходящее.
Глава 13
Врач только ушел. Семен Борисыч лежал в кровати, хмуро изучая стену и в который раз размышляя над сложившейся ситуацией. Дверь скрипнула, и в проеме появился неприметный мужчина среднего возраста.
– Ну, что сказал? – поинтересовался мужчина.
– Да ну его на хрен! – раздраженно подал голос Борисыч. – Пытался меня приободрить. Будто я дитя несмышленое и не просекаю, что все хреново и что химия не дала результатов. А ну их! – махнул рукой Борисыч. – Есть дела поважнее. Ты, Леха, тащи мою одежу и помоги мне в божеский вид прийти, а то через час этот пострел Федька прибежит, надо с ним о важном перетереть. Да, и укольчики, те, что Кабан передал, тоже тащи.
– Может, не стоит так часто? – осторожно спросил Леха.
– Сопляк, ты меня, учить будешь, что надо, а что нет? – заорал Борисыч. – Кстати, что удалось выяснить о нашем Федьке?
– Да, в общем, оранжерейный пацан, эдакий домашний фикус. Сам из Калининграда, учился в Москве, потом к нам приехал. Работал главным инженером где-то в Коченах, потом предприятие издохло, подался в таксисты, вроде жена недавно от него свалила. Не блатной, не мент, не сидел, не служил. Короче, никакой, ни рыба ни мясо. Фикус – он и есть Фикус. Вот и вся история.
– Понятно, что тогда вообще ничего не понятно, – пробормотал старик. – Ладно, поглядим! Ну, что встал? Тащи одежу и лекарство Кабана.
Леха кивнул головой и тут же исчез.
– Ох, беда, беда, – горестно проворчал старик. – И как же все это дерьмо враз к нам свалилось?
Припарковавшись перед нужным домом, Федор, пребывая в радостном настроении, взлетел на третий этаж и позвонил в восемнадцатую квартиру. Дверь почти сразу открылась. Перед Федором стоял тот самый мужчина, который помог уйти ему и Борисычу в драке с менялами. Что-то тревожное шевельнулось в душе, но Федор все же решительно переступил порог.
– Подними руки, – властно проговорил мужчина.
Растерявшийся Федор молча подчинился, гадая, что происходит. Опытные ловкие руки быстро и тщательно ощупали его тело.
– Ремень вытащи, – последовала бесстрастная команда.
– Это еще зачем? – возмущенно удивился Федор.
– Уж больно ловко ты им умеешь пользоваться, – последовал спокойный ответ.
Получив от Федора ремень, мужчина внимательно осмотрел бляху и одобрительно покачал головой:
– Толково сделано! Проходи.
– Федор вошел в большую пустынную мрачную квартиру с высокими потолками и почти серыми от времени стенами. Из прихожей вел широкий длинный коридор, в стенах которого виднелось несколько дверей. Остро пахло лекарствами и чем-то съедобным. Мужчина провел Федора к одной из дверей и, впустив его внутрь, зашел следом. Помещение было мало похоже на жилье. Большой потрескавшийся стол, за которым сидел Борисович, рядом четыре стула, в дальнем углу стоял безвкусный старый шкаф и дверь в другую комнату. Больше в комнате ничего не было. На столе перед Борисовичем лежал толстый еженедельник и шариковая ручка.
– Присядь, Федя, – прозвучал усталый голос.
Федор, ошеломленный приемом, молча сел на стул и уставился на Борисыча. Тот был одет в черную водолазку, тщательно выбрит, редкие седые волосы были аккуратно зачесаны назад. Лицо казалось еще более бледным и заострившимся. Костлявые пальцы левой руки медленно постукивали по столешнице. Старик слегка дрожал и периодически, словно от холода, вжимал голову в плечи.
– Это Леша. Ты, кажется, хотел ему проставиться, помнишь?
Федора поразила метаморфоза, произошедшая со стариком. Несмотря на бледный, изможденный вид, это уже был не прежний несчастный дед, а худощавый, неопределенного возраста незнакомец, излучающий волю, острый ум и внутреннюю энергию. Какое-то время они молчали. Борисыч смотрел на Федора, словно о чем-то рассуждая, а тому казалось, что тяжелый взгляд старика сейчас прожжет ему мозг. Предчувствуя недоброе, он заерзал на стуле. Наконец Борисович прервал молчание и металлическим голосом произнес:
– Федя, мы сейчас поступим следующим образом. Я тебе задам несколько прямых вопросов, а ты мне дашь несколько прямых, честных ответов. Если я пойму, что ты со мной полностью честен и откровенен, то мы, возможно, и найдем выход из одной сложной ситуации. Если начнешь юлить и крутить, то ты отсюда живым не выйдешь. Тебе понятно, что я сказал?
Ошарашенный Федор покосился на стоящего с непроницаемым лицом Леху и автоматически кивнул головой, во все глаза глядя на преображенного Борисовича.
– Ну, давай начнем. Откуда у тебя баксы?
Федор некоторое время молчал, понимая, что история про проданную квартиру не пройдет.
– Давай я тебе немного помогу. В Глуховецке не было за последние два года продаж квартир выше десяти тысяч долларов. Ни ты, ни твоя жена, которая от тебя недавно ушла, не продавали никакой недвижимости. А вот сто долларов, которые ты мне дал, мелькают в одной очень неприятной для всех нас истории. Хочешь что-то сказать?
– Хочу! Но сначала скажите, кто вы такой? Бандит? Типа вор в законе?
– Федя, меня основам тактики допроса много раз учили на собственной шкуре, поэтому не пытайся отклониться от темы и выиграть время на размышление. Как я сказал, если будешь со мной откровенным, у тебя появится шанс выжить. Нет – умрешь, – спокойно проговорил Борисыч.
