Во время ремонта школы, глядя на работу циркулярной пилы, он придумал, как сделать так, чтобы завершающий спил был идеально ровным, а в эксплуатации пила служила дольше и безопаснее. Плотник, которому Федор попытался объяснить, что надо сделать с пилой, сначала послал его куда подальше, но, увидев чертеж Федора на листке, вырванном из тетрадки, задумчиво почесал затылок. Савченко тут же понесся в подвал к работающим там сварщикам и уговорил их за три рубля, выделенных матерью на питание, помочь ему в одном важнейшем деле. Два сварщика, плотник и Федор увлеченно провозились полтора часа, но в конце концов работа была выполнена. После испытательного прогона доски у работяг вырвался радостный возглас. Спил был идеальный, а работать стало намного проще, удобнее и безопаснее. Федор удовлетворенно кивнул головой, повернулся и, не сказав ни слова, пошел домой. Три взрослых мужика изумленно смотрели ему вслед. Потом плотник еще много раз показывал Федора своим друзьям, поражаясь простоте и оригинальности решения юного Кулибина. В институте перед новогодним вечером Савченко самостоятельно по учебникам сделал акустический расчет зала, после чего переделал и перепаял все музыкальное оборудование, добившись невероятной чистоты звучания голосовых колонок и инструментов. Весь новогодний вечер он просидел за сценой, с интересом наблюдая за работой оборудования, находя это гораздо более увлекательным, чем нелепое топтание в зале под музыку. Когда кто-то из музыкантов попытался в разгар вечера его публично поблагодарить и представить публике, раздосадованный Федор в панике сбежал из зала.
С детства он не любил публичности, а также споров или каких-либо выяснений отношений, считая это пустой и бессмысленной тратой времени. Поэтому обычно он внимательно молча выслушивал оппонентов, кивал головой, а потом все делал по-своему, так, как считал нужным. Он интуитивно чувствовал, что большинство людей относятся к нему как к какому-то чудику. Однако институтские приятели хоть и считали Федора белой вороной, но уважали его за пытливый ум, твердый характер и готовность всегда оказать практическую помощь. И все же близких друзей у Савченко никогда не было, так как он хронически не умел и не стремился близко сходиться с людьми, предпочитая соблюдать дистанцию, никого не пуская в свой мир. Досуг он вполне комфортно проводил в компании научно-популярных журналов, книг или же в бассейне, куда предпочитал ходить в одиночестве. В плавании Савченко добился отличных результатов, но все же оно оставалось лишь полезной физкультурой и ничем более.
Директор Глуховецкого комбината 42/16 Павел Петрович Власенко встретил молодого специалиста настороженно-сдержанно: «Пару недель покрутится, а там подпишу перевод, и пусть катится в свою Москву. Лишь бы тут не мешал людям нормально работать». Экспериментальный телекоммуникационный сборочный комбинат 42/16, куда был распределен Федор, являлся классическим советским «почтовым ящиком» без адреса и телефона в справочниках. Он финансировался Министерством обороны, хотя формально подчинялся НИИ «Спецтелестрой». По сути, комбинат 42/16 был экспериментально-производственной базой НИИ, занимаясь в основном выполнением заказов института в области усовершенствования узлов КРЛС – корабельных радиолокационных систем.
На практике в большинстве случаев все сводилось к различным ремонтным работам радиолокационного оборудования для флота, причем не всегда военного. Заказы были постоянно, что добавляло к приличным зарплатам сотрудников еще и солидные квартальные премии.
Несмотря на секретность предприятия, на комбинате 42/16 царила творческая, порой веселая и почти домашняя атмосфера. Небольшой коллектив поголовно состоял из людей, которые были не только увлечены наукой и обладали высоким уровнем академических знаний, но и блестяще умели работать руками. Деление на отделы и производственная субординация были весьма условными. Статус каждого работника определялся только его знаниями, умением нестандартно мыслить и оперативно решать поставленные задачи.
Федору была выделена комната в общежитии, которая его вполне устраивала, и с первых дней работы он вдруг почувствовал, что нашел то идеальное место для приложения своих сил и знаний, о котором где-то в глубине души всегда мечтал. С первых дней работы молодого специалиста Савченко сразу заинтересовал вопрос, который, казалось, лежал на поверхности, но при всей очевидности он почему-то никем не рассматривался. Практически во всем оборудовании, проходящем через комбинат, можно было улучшить электрические параметры приборов за счет оптимизации отдельных модулей, являющихся единым завершенным функциональным устройством. Правда, для этого требовалось принципиально изменить конструкции узлов сопряжения при стыковке модулей в общей схеме. По твердому мнению, Савченко, решение этой задачи могло бы обеспечить сокращение различных соединений, повысив тем самым надежность аппаратуры и упростив ее ремонтопригодность. Но самое главное заключалось в том, что разработка миниатюрных узлов и их размещение в одном корпусе позволили бы улучшить массогабаритные характеристики оборудования в целом. А это в разы повышало эффективность работы и увеличивало сроки эксплуатации приборов.
Коллеги с грустью посоветовали Федору выкинуть эти прекраснодушные глупости из головы и не тратить на них силы и время, так как планы научно-технической деятельности и бюджет НИИ «Спецтелестрой» сверстаны на пять лет вперед, и никто на подобные изыскания добро не даст. Однако идеи Федора, как прилипчивый вирус, быстро расползлись по комбинату, поработив умы его сотрудников.
Впервые в жизни Савченко не чувствовал себя белой вороной, точнее, белыми воронами тут были все. Здесь он по-настоящему ощутил себя своим среди своих. На работу Федор приходил всегда раньше всех, а уходил последним под нудное ворчание секретчика. Самыми тяжелыми днями были дни вынужденного безделья – суббота и воскресенье. В связи со строгой режимностью предприятия вход на территорию по выходным дням был категорически запрещен, и Федор не мог дождаться понедельника, чтобы как можно быстрее оказаться на рабочем месте и попробовать воплотить в жизнь свою очередную «идейку». Незаметно пролетели две недели, затем месяц, но Федор не вспоминал о переводе в Москву, и его туда тоже никто не гнал.
Через три года он стал членом КПСС, а еще через два года, после выхода на пенсию главного инженера, Федор приказом директора был назначен на его место временно исполняющим обязанности. Впервые в истории комбината 42/16 главным инженером, пусть даже врио, стал человек в возрасте двадцати восьми лет. За время работы Федор до мельчайших деталей вник в специфику деятельности предприятия, изучив работу каждого производственного участка и используемого на нем оборудования. В маленьком коллективе все довольно быстро поняли, что парень одержим лишь работой, а карьерный рост и «штабные игры» его не интересуют. Никто не сомневался, что когда наконец появится настоящий главный инженер и Федора вернут на прежнюю должность инженера контроля качества, то он, скорее всего, этого даже не заметит. Лишь бы быть в эпицентре технических задач предприятия.
Однако новая должность неожиданно раскрыла в Федоре талант, который до этого времени в нем бесцельно дремал. Несмотря на свою природную замкнутость, Федор вдруг оказался отличным управленцем и организатором. В течение трех месяцев без лишней говорильни на совещаниях ему удалось реструктурировать процесс взаимодействия с заказчиками и смежниками, спокойно игнорируя многочисленное возмущение и сопротивление сомневающихся коллег. Это позволило на треть сократить затраты и время выполнения работ по каждому заказу. Через какое-то время даже самые ярые противники были вынуждены признать его правоту. Однако постепенно многое в работе предприятия стало Федора тяготить. Любое новшество требовало выматывающих бюрократических согласований и длительных ожиданий прохождения бумаг по инстанциям. Кроме того, по мере вникания во все области работы предприятия Федора все больше начинала раздражать позиция НИИ «Спецтелестрой». С тем, что в НИИ оседала львиная часть денег за выполнение заказов, в тот момент еще можно было смириться. Но вот то, что НИИ являлся серьезным тормозом на всех этапах работы, начиная от составления заявки и до подписания актов выполненных работ, страшно раздражало. Федор мечтал о работе с заказчиками напрямую, когда любые вопросы могли бы решаться просто и оперативно, без «испорченного телефона» в лице НИИ. Но он отчетливо понимал, что для госпредприятия закрытого типа, работающего на оборонку, это нереально. У Федора все чаще стали появляться смелые фантазии о создании в будущем собственного бизнеса по техническому обслуживанию и ремонту корабельного радиолокационного оборудования. Да что там по обслуживанию! Мечты Савченко сначала опасливо, а затем все смелее и нахальнее понеслись куда-то в неизведанные дали. Предаваясь сладким мечтаниям, он все больше приходил к мысли, что «не боги горшки обжигают» и что не только обслуживание, но даже производство КРЛС – это вполне осуществимая задача.
