– Я понял, – задумчиво ответил Федор. – А кто эти персонажи?
– Не сейчас, потом поговорим, когда вы распрощаетесь с Яшей, – быстро ответил Леха. – В городе многое произошло за это время, все непросто. В день смерти Борисыча у нас кто-то грохнул четверых бойцов Клима. В городе непонятно откуда поползли слухи о страшном кровавом киллере по кличке Фикус. Поговаривают, что чуть ли не все убийства, произошедшие у нас за последнее время, – это дело его рук.
В трубке повисла пауза. Федор растерянно молчал, пытаясь понять, что все это может значить. Наконец Леха проговорил:
– Прежнего начальника городского управления внутренних дел срочно ушли на пенсию, говорят, не без помощи его зама. Теперь тот на его месте. Ходят слухи, что он немного двинулся башкой на поиске кровавого и неуловимого Фикуса. Ладно, не буду грузить тебя лишними подробностями. Как закончите гостить у дяди Яши и съедете от него, позвони мне. Но не раньше. Хорошо?
– Договорились, – ответил растерянно Федор.
Вечером перед сном он вместе с Машей вышел подышать воздухом и увлек девушку в дальний конец участка, где среди сосен стояла одинокая скамья. Усадив на нее Марьиванну, Федор подробно пересказал ей разговор с Лехой.
– Так ты теперь знаменитость? Типа городской легенды Глуховецка? – рассмеявшись, проговорила Маша. – Бред какой-то!
– А я все забываю у тебя спросить. Помнишь, ты меня как-то спрашивала, знаю ли я, что значит «блинопек»? Так что это такое? – задал вопрос Федор.
Девушка рассмеялась.
– Блинопек – это на блатном жаргоне фальшивомонетчик. Дядя Яша во времена СССР долгое время был одним из самых крутых блинопеков. Его так и не смогли посадить по соответствующей статье, но, когда он уже прикрыл свою лавочку, его все-таки упекли в тюрьму на четыре года за подделку каких-то ерундовых документов. Вообще, в криминальной среде это не очень уважаемая специальность. Блинопеки – очень закрытая и крайне осторожная каста. Чаще всего это достаточно интеллектуальная публика, которая избегает лишнего общения с криминалом. Им приходится тщательно следить за своим оборудованием, за всеми новшествами в области их деятельности, при этом они очень внимательно и настороженно относятся к своим деловым связям. Чаще всего они действуют через сложную систему проверенных посредников. В общем, те еще конспираторы! Дядя Яша, как ты, наверное, уже заметил, неизлечимый подпольщик. Все будет проверять по десять раз. Но, я думаю, ты его окончательно и бесповоротно убедил в своей искренности, когда стал с ним торговаться из-за оплаты.
– Погоди, ты хочешь сказать, что, когда мы были в гостинице, ты знала, что это проверка? – воскликнул Федор.
– Ну, в общем, догадывалась. Папа предупреждал, что Яша может отмочить что-то подобное, и думаю, что это была не самая суровая проверка. Я ожидала чего-то похуже, – проговорила Маша, глядя куда-то в сторону.
– Но почему ты об этом не сказала мне? Ты мне не доверяла? Ты тоже наблюдала за тем, как я себя поведу? Ну ты и змея! – воскликнул яростно Федор. – Если еще когда-нибудь подобное повторится, мы расстанемся. Чем бы мне это ни грозило!
Марьиванна вскочила со скамейки, открыла было рот, собираясь что-то сказать, но вместо этого она, неожиданно размахнувшись, влепила Федору звонкую пощечину. После чего повернулась и чуть ли не бегом бросилась к дому. Федор, придя в себя, бросился за ней. Догнав ее на полпути к дому, он схватил девушку за плечи и повернул к себе. Лицо Маши было пунцовым, губы тряслись, а глаза были полны слез.
– Да ты можешь мне все толком объяснить? Без истерик и излишнего драматизма! – закричал Савченко, неосознанно тряся девушку за плечи.
– Пусти, дубина, мне больно! – запальчиво закричала Марьиванна. – Ты думаешь, мне было легко тогда в гостинице? Мне и на тебя смотреть было больно, и сказать тебе я ничего не могла. Когда мы виделись с отцом в последний раз, он предупредил меня строго-настрого, чтобы я ни в коем случае тебе о Яшиных заскоках не рассказывала. У Яши острый нюх на любую фальшь. Если лишь хоть чуть-чуть что-то заподозрит, то последствия могут быть самые непредсказуемые. Папа считал, что если ты будешь вести себя естественно, то есть оставаясь самим собой, то все и так обойдется. Как бы ты сам поступил на моем месте?
– Не знаю, – растерянно пробормотал Федор. Он, преодолевая не очень отчаянное сопротивление, обнял девушку и прижал к себе. – Прости, я же не знал всего этого, – прошептал он. Марьиванна уткнулась ему в грудь и шмыгнула носом. По ее трясущимся плечам Федор понял, что она плачет.
– Пошли в дом. Холодает, – тихо проговорил он, но девушка отрицательно замотала головой.
– Давай еще побудем на воздухе, что-то голова разболелась, – тихо проговорила Марьиванна.
Обняв ее, Федор медленно двинулся по аллее, освещенной тусклым призрачным светом, льющимся из декоративных светильников, которые были установлены в земле среди кустов.
– Сложная у тебя семейка, – проговорил он задумчиво после непродолжительной паузы.
– Ну, что поделать, другой нет. О своей ты, я помню, вообще очень кратко и неохотно рассказывал, – тихо проговорила Маша.
– Да особо и рассказывать нечего, – задумчиво глядя под ноги, ответил Савченко. – Родного отца я никогда не знал, да и сейчас не стремлюсь узнать. Он расплевался с мамой, когда я был только в проекте. Потом мама трижды выходила замуж. Последний ее муж очень неплохой мужик, руководитель военторга в Калининграде. Папой я его не называл, но мы с ним всегда вполне нормально ладили. У меня всегда были карманные деньги, приличная модная одежда и всякое такое. Ни мать, ни отчим никогда не доставали меня учебой, отметками или поведением. Они всегда были слишком заняты собой и друг другом. Да и меня не в чем, наверное, было особо упрекнуть. Учился всегда отлично, поведение мое тоже никого не напрягало. Больше всего времени я проводил в библиотеке или дома за книгами и журналами. Вот такой классический ботаник. Я почему-то всегда считал, что в моей жизни все будет хорошо, потому что я хороший. Хорошо себя веду, хорошо учусь, и этого достаточно. Кто бы мог подумать, что я стану убийцей? – с горькой усмешкой произнес Федор.
– Каково это – быть убийцей? – тихо спросила Марьиванна, напряженно взглянув на Федора.
Федор нахмурился, сжав до боли челюсти.
– Хреново, – мрачно проговорил он. – Воспоминания, которые, как приклеенные, отравляют каждую минуту твоей жизни. Не хочу об этом, – нахмурившись, произнес он.
– Федя, а что, по-твоему, нас ждет дальше? – задумчиво спросила девушка.
– Мы будем жить долго, счастливо и умрем в один день, – рассмеявшись, ответил Федор.
– Да ну тебя. Я же серьезно, – без тени улыбки проговорила Марьиванна.
– Мы получим свои новые документы, уедем куда-нибудь далеко. Куда, я пока еще не решил. Через полгода я вернусь за деньгами, кое-что отдам Лехе, что обещал твоему отцу. Остальное привезу в наше гнездышко. Мы создадим свою фирму, я буду директором, а ты будешь заниматься экономическими вопросами. Может, уговорю Леху остаться с нами в качестве начальника безопасности. У нас будут работать только самые лучшие специалисты, которые будут хорошо зарабатывать и гордиться, что работают в нашей фирме. Мы будем как семья и станем самыми крутыми на рынке. Через несколько лет мы будем богатыми и уважаемыми людьми, у нас с тобой будут дети и все будет просто отлично! – смеясь, закончил Федор и обнял Машу.
