– Скажите, вы вот этого парня не припоминаете? – спросил он, расплывшись в самой доброжелательной улыбке.
– Послушайте, ну что вы как ребенок, ей-богу. У меня есть свое начальство, у него есть свое начальство, в том числе и из ваших. Лишний раз рот откроешь и без работы останешься. Вы там между собой все порешайте, и тогда я готова с вами хоть сутки напролет беседовать, – устало проговорила администраторша.
Однако от майора не ускользнул удивленный взгляд женщины, когда она посмотрела на фотографию и фоторобот. Тамара Дмитриевна явно что-то знала. Гулевский, вздохнув, полез в карман и, достав несколько купюр, положил их на стойку. Взгляд администраторши мельком скользнул по деньгам, и она словно случайно смахнула их рукой к себе под столешницу.
– Ну что ж с вами делать? – горестно вздохнула женщина и начала листать какой-то журнал. – Сергей Викторович Клюев и Виктория Валерьевна Долина, вот и адрес регистрации есть, – и она повернула журнал к Гулевскому. Тот внимательно несколько раз пробежался по строчкам записи в журнале, тщательно все запоминая и не делая, как обычно, пометок в своем блокноте, затем удивленно спросил: – Это точно мой парень? Адрес город Владивосток? Не Санкт-Петербург? Ошибки быть не может?
– Не может, – отрезала обиженно администраторша. – Я их хорошо запомнила. Он ночью с девчушкой приехал. Оба зачуханные, как бездомные дворняги, но с деньгами у них проблем не было. А у меня, на их счастье, как раз полулюкс освободился. Ну, я их и заселила. А через день смотрю – их просто не узнать. Оба такие красавцы, разодетые, как фотомодели. Мужики, что были в холле, глядя на девчонку, шеи себе чуть не посворачивали. Я двадцать пять лет в гостиничной сфере работаю, у меня глаз на лица наметан будь здоров. Так что- никакой ошибки.
– Вот ты, Фикус, и попался! – возбужденно прошептал Гулевский, бодрым шагом покидая гостиницу «Космос». До отправления поезда майор перекусил в каком-то кафе рядом с вокзалом, не отказав себе в удовольствии выпить сто пятьдесят грамм хорошего коньяка. В наилучшем расположении духа он направился на перрон к поезду, предполагая пораньше разместиться в купе и хорошо выспаться до прибытия в Глуховецк. Не спеша продвигаясь по перрону в поисках своего вагона, он неожиданно услышал откуда-то сзади спокойный, ровный голос:
– Товарищ майор, Сергей Дмитриевич, одну минуточку.
Гулевский удивленно повернулся на голос. Перед ним стояли двое крепких мужчин. Одному на вид было лет пятьдесят, второму – около, сорока. Тот, что был постарше, протянул Гулевскому раскрытое удостоверение. «Служба собственной безопасности», – успел прочесть Гулевский до того, как мужчина убрал удостоверение.
– Прошу сдать удостоверение и оружие, – бесцветным голосом проговорил молодой.
– Я не ношу с собой оружие, – изумленно заморгав глазами, тихо проговорил Гулевский вмиг пересохшими губами. – А на каком основании?
Старший требовательно вытянул вперед руку. Гулевский механически достал и отдал ему свое удостоверение.
– Пройдемте к машине. Приказано срочно доставить вас на Петровку, – все тем же бесцветным голосом проговорил мужчина постарше, кивнув головой куда-то в сторону. – Надеюсь, вы не будете делать глупостей? – добавил он, пристально глядя в глаза майора.
Троица медленно двинулась вперед в сторону остановки такси. Гулевский на негнущихся ногах в центре, двое сопровождающих по бокам.
– Ребята, вы можете мне объяснить, в чем дело? – заплетающимся языком пробормотал Сергей Дмитриевич.
– Вы же знаете, что нет. Так зачем спрашиваете? – произнес тот, что был моложе.
– Речь идет о некоей компрометирующей меня магнитофонной записи? – в отчаянной попытке понять, что происходит, наугад спросил Гулевский и, остановившись, внимательно вгляделся в лица своих спутников. По тому, как быстро и растерянно они переглянулись, Сергей Дмитриевич отчетливо понял, что попал в точку. «Приплыли. А ведь это полная жопа! Но не мог же Ряха сам ее принести на Петровку? Следовательно, она всплыла как-то случайно», – пронеслось в его голове.
– Послушайте, у этого эпизода есть очень простое и логичное объяснение. Я действовал в интересах дела, – дрожащими губами пробормотал Гулевский, безуспешно пытаясь изобразить снисходительную улыбку.
– Давайте обсудим это позднее и не здесь, – мягко проговорил тот, что был постарше, и легонько потянул Гулевского за руку к стоящей рядом черной «Волге».
«Как и при каких обстоятельствах могла всплыть эта чертова пленка? – вертелось в голове Гулевского тревожная назойливая мысль. – Кругом полный бардак, что ни день, то по всей стране гремят выстрелы, и особенно в Москве. Обезумевшие от жадности злобные бульдоги рвут глотки друг другу за наиболее жирные куски собственности. Так с чего это вдруг кому-то в Москве всерьез понадобилось копаться в моих глуховецких шалостях? Других, что ли, более серьезных дел нет? Наверняка кто-то из бывших «клиентов» Клима наверху усердно «зачищает поляну», избавляясь от любой компрометирующей соринки. В чей же замес я угодил? Да, впрочем, какая теперь разница. На карьере при любом раскладе можно поставить жирный крест. Старая сволочь Неменялин наверняка уже знает, что это я помог его из кабинета выставить, и теперь по запросу с радостью такую характеристику на меня накатает, что хоть сразу сам на зону отправляйся. Вопрос только в одном – решат по полной законопатить или же спустят на тормозах, удовлетворившись моим увольнением? А что если меня этот пропавший Астахов привлек к своей оперативной игре против Клима? Фигня, конечно, полная, за такую самодеятельность огребают люлей выше крыши, но это все же лучше, чем добровольная связь с Климом. Лишь бы теперь этот Астахов не вынырнул откуда-нибудь, как черт из табакерки. А раз так, то в любом случае не стоит спешить сливать добытую сегодня информацию о Фикусе. Она еще очень может пригодиться. Позднее. Этот сучонок чувствует себя в безопасности. Валить за границу по фальшивым документам он не рискнет. Да и зачем ему это? Окопался где-то на краю земли и ведет счастливую безбедную жизнь добропорядочного гражданина. Но, зная новую личину этого упыря, найти его будет несложно. И вот тогда-то можно будет ласково спросить, а не желает ли он немножко поделиться климовским добром? Поди, тяжко все самому нести. Надо только умно и осторожно разыграть эту карту. А пока, Фикус, расти, обрастай жирком. К моменту моего внезапного появления в твоей приятной жизни ты хорошо усвоишь простую истину: «Чем выше взлетаешь, тем опаснее становится падать». А падать ты не захочешь, зря, что ли, столько дел наворотил. Ты, Фикус, теперь моя единственная надежда на дальнейшую приличную жизнь», – отрешенно подумал Гулевский, всматриваясь в пролетающие ночные виды Москвы через стекла черной служебной «Волги».
Глава 76
Три недели во Владивостоке прошли для Федора и Марьиванны в мучительном ожидании известий о прибытии долгожданного почтово-багажного вагона. Они периодически по очереди звонили на товарную станцию, пытаясь уточнить, где находится их вагон и все ли идет по плану. Каждый раз, когда в редких случаях им вдруг удавалось дозвониться, они слышали один и тот же равнодушный бубнеж диспетчера: «Информацией по поводу вашего вагона на данный момент я не располагаю, но по изменению сроков прибытия пока сообщений не поступало».
