Были встречи и позже. И по долгу службы, и случайные. Последняя произошла в Лидоне, через пару недель после назначения лорда Палмсбери в Вабрию со свадебной миссией.
В настоящее время Роберт Харли, граф Черри, носил ко всему прочему титул лорда-наблюдателя и возглавлял Отдел статистики. Новую службу, организованную чуть больше трех лет назад. Задумывалась она как некий контрольный орган за остальными государственными структурами. В настоящее время Отдел насчитывал несколько секций, часть из которых ранее входила в состав Министерства иностранных дел, часть перевели из Министерства внутренних, что-то дублировало уже существующие структуры в других ведомствах, что-то организовывалось с нуля. Теперь в этом учреждении была и секция, ответственная за контрразведку, и секция, осуществляющая контрольно-счётные и наблюдательные функции за действиями с государственным бюджетом, и секция, присматривающая за давно существующими и вновь возникающими религиозными сектами, и отвечающая за цензуру и формирование общественного мнения, и курирующая новые научно-технические и техно-магические разработки, и ответственная за жизнь и здоровье короля и членов королевской семьи — и это только то, о чем знали все. Полный перечень функций, которые были возложены на организацию, названную Отделом статистики, знали, наверное, только лорд-наблюдатель и король. Сказать, что многие власти предержащие были не рады новому ведомству, означало сильно преуменьшить масштабы проблемы.
Лорд Палмсбери мысленно перебирал всё происходящее вокруг него в Вабрии и понимал, что Отдел статистики просто обязан был сунуть сюда нос. Мистер Хагер и мистер Старк были выходцами из комитетов безопасности министерств иностранных и внутренних дел. И если вчера посол ещё сомневался, то сегодня сомнения развеялись окончательно, к Отделу статистики ни один из них не имел ни малейшего отношения.
Лорд Палмсбери вспоминал последнюю встречу с графом, серое лицо Лорда-наблюдателя, черные мешки под глазами и сами глаза с красными прожилками лопнувших сосудов. Нет, они не обсуждали сложившуюся в стране ситуацию. Они вообще в эту встречу мало разговаривали. Лорд-наблюдатель молча цедил коньяк, лорд Палмсбери без огонька травил анекдоты о Лоссии, о высшем свете и жизни в целом. Перед самым расставанием посол поспросил присмотреть за дочерью в свое отсутствие, и сам, признаться, удивился своей просьбе. Граф Черри обещал приглядеть, на том и расстались.
И вот теперь, дойдя до отведенных ему комнат, лорд Палмсбери стоял, приложив лоб к двери и пытаясь таким образом остудить горящую голову. Не помогло. Дверное полотно быстро нагрелось в месте контакта, голове легче не стало. Лорд вздохнул и вошёл внутрь, до назначенной принцессой встречи оставалось совсем мало времени.
Глава 17
Граф Динтон смотрел только на сына. Сын, встретившись с ним взглядом, прикрыл на мгновение глаза, затем посмотрел на притихших дам, вздохнул, вскинул голову и поприветствовал главу семьи:
— Ваше сиятельство, чему обязаны в столь ранний час?
— Не петушись, сын! — проскрежетал граф. — Я умею признавать ошибки.
При этих словах головы вскинули все. И леди Анна, и девочки, и даже дворецкий. Селия вскинула бровь, некоторые привычки отца периодически появлялись и у неё.
— Я был не прав, — продолжал глава семьи. — Я приношу искренние извинения своей супруге и её гостьям.
Граф Динтон склонил голову, продемонстрировав окружающим проклюнувшуюся на темени плешь. За извинениями последовало ещё несколько мгновений ошеломленного молчания.
— Не смею судить вас, дражайший супруг, — очнувшись, пролепетала леди Анна.
— Я не держу ни зла, ни обиды на вас, — звонко произнесла Селия. — Но не приемлю неуважительного отношения к мисс Грин. И впредь не потерплю!
Граф ещё раз склонил голову, затем бледно усмехнулся и, указав взглядом на саквояж у своих ног, спросил:
— Могу рассчитывать, что покаявшемуся страннику найдется приют в этом доме?
— Это твой дом, отец, — голос Чарльза звучал глухо.
Граф в очередной раз кивнул, движением руки указал дворецкому на саквояж и пошёл вверх по лестнице, тяжело налегая на перила.
Когда граф, дворецкий и саквояж скрылись из виду, оставшиеся в холле вздохнули свободнее, зашевелились и, пожелав друг другу хорошего отдыха, разошлись по своим комнатам.
Утром выяснилось, что леди Анна потеряла браслет.
Тревогу подняла камеристка, раскладывавшая драгоценности по шкатулкам. Серьги и колье сапфирового гарнитура были на месте, а широкий браслет — пропал. После тщательных поисков в доме, на крыльце и в карете пришли к неутешительному выводу, что пропажа произошла на бале-маскараде.
Леди Анна сидела в малой гостиной, безмерно горевала по поводу пропажи и умеренно себя за неё корила. Гарнитур был старинный и передавался в её семье от матери к дочери уже пятое поколение. Изначально в комплекте насчитывалось семь предметов, но из-за пагубного пристрастия прабабки к азартным играм их осталось пять. И вот теперь из-за рассеянности самой леди Анны всего четыре. Она редко носила эти украшения, слишком массивные, даже грубоватые для наступившего утонченного века, но очень любила в детстве.
Мать иногда, в качестве поощрения, разрешала играть с ними. Маленькая Анна обожала этот гарнитур, её завораживала гравировка на широких золотых пластинах, цветочный орнамент с вкраплениями небольших сапфиров редкого сиреневого света. Девочка играла в принцессу. Она не слишком принимала в расчёт истинное назначение предмета. Серьга превращалась в могучий артефакт и продевалась в петельку платья. Колье цеплялось на талию. Браслет водружался на голову в качестве короны. Настоящий сказочный принц, безусловно, оценил бы такую красоту. Время шло. Девочка взрослела. Пару раз видела настоящего принца, Огэст был на несколько лет младше её и весь в прыщах. Сказочные принцы не попадались ни разу.
Вообще её жизнь оказалась далека от сказки.
Высокая, статная, с крупными чертами лица, она никогда не была особо популярна у противоположного пола. Короткие суховато-формальные ухаживания графа удивили и даже ошеломили её. Она очень быстро оказалась замужем, в имении, с двумя чужими мальчишками на руках.
Грегори был ещё мал, смотрел на мир с доверчивостью и любопытством, мир отвечал ему тем же. Малыш очень быстро привык к леди Анне и даже стал называть её мамой. Говорил, что у него две мамы, а когда подрос, с удивлением узнал, что так бывает не у всех.
Чарльз первое время напоминал дикого настороженного зверька, прятался в укромных уголках, следил, чтобы никто не обидел брата и не оскорбил леди Марию. Его доверие пришлось зарабатывать.
Муж появлялся редко, она была ему за это благодарна. Как была благодарна за детей. За всех пятерых. Да, её жизнь не напоминала сказку. Но она ни о чём не жалела. Вот разве что потерянного браслета было жаль.
Вскоре выяснилось, что пропал не только браслет и не только у леди Анны. Обитателей особняка на Динтон-сквер посетил лорд-наблюдатель собственной персоной.
