Лизи и Кити делились с мисс Грин впечатлениями о прошедшем бале, время от времени Селия дополняла их рассказ одной или двумя фразами. Чарльз сидел с книгой в кресле неподалеку от рассказчиц. Объявление о визитере заставило девушек умолкнуть, а леди Анну очнуться от воспоминаний.
Роберт Харли, граф Черри, вошёл в гостиную и, щуря близорукие глаза, оглядел ожидающее его общество. Поприветствовал всех, отдельно одарил поклоном графиню и улыбкой — Селию.
На первый взгляд лорд-наблюдатель не производил особо устрашающего впечатления. Да и на второй взгляд, честно говоря, не выглядел слишком грозно. Невысокий, щуплый, слегка сутулый, неимоверно усталый. Единственной из присутствующих, кто уступал ему в росте, была мисс Грин. Остальные, даже Лизи и Кити, могли позволить себе смотреть на графа Черри сверху вниз.
Визитер присел, завел беседу с хозяйкой дома о погоде, ненавязчиво начал расспрашивать о вчерашнем бале-маскараде. В ответ получил подробную сравнительную характеристику весенней погоды в столице и за городом. Терпеливо выслушал рассуждения о том, где легче дышится и лучше спится. Учтиво отказался от радушного предложения остаться на обед и принял приглашение насладиться чашечкой чаю. Умудрился выцепить из льющейся потоком информации два предложения и одно междометие, относящиеся к произошедшему в Винг-хаусе.
— Вы упомянули, что огорчены пропажей браслета. Расскажите подробнее, что произошло, — попросил он.
— Не беспокойтесь, — повела плечом леди Анна. — Мне жаль браслет, но это всего лишь украшение. Не стоит тратить драгоценные минуты отдыха на обсуждение результата моей рассеянности.
— Каюсь, что пришёл в ваш дом не столько из желания провести свободное от службы время в приятном обществе, сколько по велению долга, — признался лорд-наблюдатель. — Есть основания предполагать, что вы, в числе прочих, стали жертвой воров, действующих в течение всего нынешнего сезона.
— С каких это пор Отдел статистики занимается кражами? — не смог совладать с удивлением Чарльз.
— С нынешнего утра, — не стал скрытничать лорд-наблюдатель. — После того, как у герцогини Нортенгской обнаружилась пропажа перстня.
— Перстень пропал у герцогини? — переспросила Селия.
— Представьте себе. А кроме этого, пропажи обнаружились ещё у четырнадцати человек. Всего восемь колец, одни часы на цепочке и пять браслетов, включая ваш, — лорд-наблюдатель кивнул леди Анне и усмехнулся. — И это только на вчерашнем бале-маскараде. И перечень, скорее всего, не полный.
Новость произвела впечатление. Присутствующие зашевелились, стали обмениваться взглядами и вздохами. Чарльз вспомнил заголовки газет за последние пару недель. Мисс Грин заглянула в глаза графа, изогнувшись при этом таким образом, что вся её маленькая фигурка стала напоминать объемный знак вопроса.
— Драгоценности начали пропадать несколько недель назад, — лорд-наблюдатель не собирался томить слушателей ожиданием подробностей. — Правда, до сего дня за вечер случалась одна, изредка две пропажи — не более. В основном кольца и браслеты. Несколько брошей и одно колье. Снимали украшения непосредственно с владелицы или владельца. В полиции, где вели дело, особо отмечают, что жертвы никогда не могли даже приблизительно припомнить, в какой момент остались без украшения. Потеря обнаруживалась спустя время — от нескольких часов до пары дней и, как правило, кем-то из близких — родственником или доверенной служанкой. Жертвы в большинстве случаев склонны корить самих себя в рассеянности и забывчивости и не предпринимают каких-либо действенных мер для возвращения пропажи, даже если пропавшее украшение было дорого им не только из-за стоимости. По этой причине вполне допускаю, что полиции известны не все инциденты.
На время рассказ прервался. Принесли чай и угощения к нему. Лорд-наблюдатель был приятно удивлен, что на чайном столике, помимо легкого печенья и шоколада, присутствуют пироги с мясной начинкой, сыры и даже нарезанный крупными ломтями копченый окорок.
— Я прошу вас и ваших родных вспомнить и рассказать всё, что происходило вчера на приёме, — обратился он к графине.
— Простите моё любопытство, но неужели вы лично опрашиваете всех посетителей Винг-хауса? — вклинился в беседу Чарльз.
— Любопытство — не худший порок, — граф Черри взглянул на виконта и слегка шевельнул кистью руки. — Всех посетителей и работников Винг-хауса, безусловно, опросят, но в большинстве случаев обойдутся без меня. Я лично побеседую лишь с некоторыми, в число которых собственной волей включил семью своего друга. Должен же я получить толику выгоды и удовольствия из сложившейся ситуации.
Лорд-наблюдатель с благодарностью принял из рук хозяйки чашку крепкого, горячего чая. Сделал глоток и на мгновение прикрыл глаза. Хорошо! Оказывается, он уже забыл, как хорош горячий чай. Наверняка горячий обед, на который его приглашала графиня, был бы ещё лучше, но времени на него катастрофически не хватало. Времени, если честно, вообще ни на что не хватало. Он открыл глаза и всем своим видом показал, что готов слушать подробности о вчерашнем вечере.
Леди Анна заговорила, речь её лилась неторопливо, но без излишних украшений и отступлений в стороны. Иногда она останавливалась, видимо, подзабыв подробности, смотрела растерянно на близких, и те аккуратно принимали эстафету, продолжая рассказ. Выяснилось, что сама графиня не может припомнить, когда в последний раз видела или ощущала браслет у себя на руке. Дома, когда готовилась к балу и камеристка помогала застегивать его, он был точно, а дальше следовало беспомощное пожатие плечами, не вспомнить. Девочки тоже не слишком помогли. Лизи запомнила, что по дороге в Винг-хаус браслет сверкнул на руке матери, поймав луч от уличного фонаря. Полезнее всех оказался Чарльз, припомнив, что видел браслет, когда мачеха дотронулась до него в процессе разговора, незадолго до церемонии снятия масок. Ну что же, если исходить из этого, браслет могли украсть в процессе церемонии, во время обеда, либо после него. Радовало, что во второй половине бала графиня почти не танцевала и мало с кем общалась.
Лорд-наблюдатель раскладывал по полочкам полученную информацию и жевал очередной пирог, когда встретился взглядом с графиней. И столько в этом взгляде было тепла и сочувствия по отношению к нему и затаенного довольства собой, сходного с тем довольством, что ощущает мать, хитростью и уговорами накормив приболевшего и раскапризничавшегося ребёнка, что гость как-то сразу осознал, что время для чая неподходящее, слишком близко обед, что пироги, сыры,
окорок — всё это принесено специально для него и расставлено на столе таким образом, чтобы он без труда мог до всего этого дотянуться, тогда как другие довольствуются легким хрустящим печеньем, да и то крошат по большей части для виду. Осознание этого простого факта неожиданно смутило его. Оказывается, он отвык не только от вкуса горячего чая, но и от ненавязчивой заботы, от ощущения уюта и спокойствия. Если у него вообще когда-то была привычка к таким вещам. Не к месту вспомнилось, что из дома на службу он отправился вчера утром и с тех пор не возвращался. Он, конечно, сменил сорочку и шейный платок, несколько свежих комплектов всегда находились в кабинете, но после переодевания прошло уже больше восьми часов, и вся одежда на нем выглядела столь же усталой и помятой, как и он сам. Лорд-наблюдатель тряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли, и поинтересовался:
