Затем по очереди заходили фрейлины. Отвечали на вопросы. Все четыре рассказа практически совпадали по содержанию, но несколько отличались по форме. Самым длинным оказался рассказ Лидии, долговязой девицы с плоским лицом и впалой грудью. Самым дельным — рассказ Дианы.
В результате опроса вырисовалась следующая картина. Некая, предположительно молодая, особа навестила всех фрейлин. Визит к большинству состоялся до назначения девушек в свиту принцессы, а к Диане уже после. Более того, ко всем девушкам визитерша приезжала домой, а к Диане наведалась в Лидоне, перед самой поездкой. Было ли это связано с тем, что Диана единственная, кто остался из первого списка, или с тем, что проживала она с родными довольно далеко от столицы, сложно было сказать. Таинственная незнакомка всем девушкам рассказала одну и ту же историю о неземной любви и высказала одну и ту же просьбу — не допустить свадьбы принца с Гердтой, правда, никому, кроме леди Корке, конкретных средств и способов не предлагала. Видимо, по той простой причине, что, кроме леди Корке, её никто всерьез и не принял. Из-за этого и сообщать о ней кому-либо, даже родным, никто не стал, кроме опять же Дианы.
— Почему не сообщила? — переспросила леди Стилнес и подняла безмятежный взор на мистера Хагера. — Сообщила. Отцу.
— Почему ему? — нахмурил брови секретарь.
— А кому ещё? — взгляд Дианы засиял искренним интересом и вниманием.
— В полицию!
— О том, что надо мной не очень умно пошутили?
— В министерство иностранных дел!
— Отец, насколько я знаю, пытался, но его не приняли. Записали в лист ожидания. Сказали, что известят, когда очередь подойдёт. Месяца за три, — взор леди Стилнес сиял уже не просто безмятежностью, а прямо-таки ледяным спокойствием. — Отец написал лорду-наблюдателю, но получил ли тот письмо и предпринял ли какие-то меры, мне неизвестно.
Мистер Хагер в очередной раз потер лицо пятерней и шумно вздохнул.
— Диана, милая, — задумчиво протянула маркиза. — А расскажи нам, как тебе пропасть за иллюзией разглядеть удалось, когда мы из кареты выбрались.
Все присутствующие с интересом воззрились на девушку. Леди Стилнес едва уловимо улыбнулась и призналась:
— У меня аномально пониженная восприимчивость к магии. Я не вижу иллюзий, только клочья не очень густого сизого тумана вместо них, и на меня почти не действует магическая медицина.
— Впервые слышу о такой интересной особенности! — подал голос доктор Хилер.
— За всю историю Ритании зафиксировано только три подобных, случая и все в нашей семье, — продолжила пояснение девушка. — Мы не любим выносить обсуждение этого вопроса на люди.
Лицо мистера Хилера озарилось неподдельным интересом и нездоровым энтузиазмом.
— Спасибо за доверие, Диана, мы сохраним твою тайну, — тепло улыбнулась девушке Гердта и отпустила её взмахом руки.
Доктор проводил фрейлину тоскливым взглядом, а потом с укором посмотрел на принцессу.
— Ваше высочество, — голос мистера Хагера звучал глухо. — Признаю, что несколько поторопился с выводами. Считаю необходимым задержаться в Либенбурге на несколько дней. Для детального расследования, ввиду вновь открывшихся обстоятельств.
— Первоначально мы планировали продолжать путь после церемонии закрытия фестиваля, — напомнила принцесса. — До этой даты осталось три дня. Возможно, этого времени вам будет достаточно. Мне бы не хотелось задерживаться слишком сильно. А сейчас позвольте считать нашу встречу завершенной.
Гердта встала, величественно кивнула и выплыла из комнаты. За нею удалилась и маркиза. Статс-дама чуть замешкалась, пытаясь встать из-за стола, но в конце концов справилась с этой непростой задачей с помощью лорда Палмсбери, который затем вежливо раскланялся с секретарями и доктором и тоже покинул гостиную вслед за ушедшими дамами. Уже у двери он услышал, что доктор начал говорить, обращаясь, видимо, к мистеру Хагеру:
— Молодой человек, вы выглядите неважно! Вы осознаете, что с вашим типом телосложения склонны к повышенному кровяному давлению? Я не отношусь к сторонникам процедуры кровопускания, но вам бы я прописал ее с великим удовольствием…
Лорд Палмсбери шагнул в коридор и, усмехаясь, подумал, что в кои-то веки готов поддержать доктора в его инициативе.
Последующие дни в особняке не бежали и не тянулись — маршировали. Выстроившись в колонну по одному, часы и минуты следовали в строгом порядке и ритме под барабанную дробь стука шахматных фигур о доску, под мерный речитатив лекций фрейлинам от маркизы, под раскатистые звуки ежевечерних докладов мистера Хагера. Само здание, принимающее гостей, тоже как-то подобралось, встряхнулось. Лепнина, облезшая позолота, обилие фигур и орнаментов никуда не делись, но пыль исчезла, столовое серебро, дверные ручки и подсвечники засияли чистотой, в комнатах появилось ощущение свежести и простора.
Каждое утро маркиза устраивала образовательные лекции для юных леди. Присутствовали на них все оставшиеся в штабе принцессы фрейлины, за исключением леди Корке, которая безвылазно сидела в своих покоях под охраной.
Сама Гердта присутствовала на этих познавательных встречах, сидела в стороне и то ли делала вид, то ли действительно что-то читала и время от времени записывала в толстую тетрадь.
Во второй половине дня принцесса и посол встречались за шахматной доской. Выиграть лорду Палмсбери не удалось ни разу. Маркиза Блайнская, в обязательном порядке присутствующая при этих встречах, как правило, мирно дремала в кресле, иногда всхрапывая и причмокивая. Затем к теплой компании в гостиной принцессы присоединялся мистер Хагер. Чаще всего один. Делал доклад. Новостей было немного.
Люди барона Блутбергхальтера нашли ещё одного из двух пропавших гвардейцев. Живого, но в очень тяжелом состоянии. Помощь ему оказали, но в сознание он ещё не приходил и пролить свет на происходящее с принцессой не мог.
Кроме того, люди барона смогли поймать обеих пропавших лошадей, абсолютно невредимых, лишь слегка испуганных.
Те же люди того же барона исползали вдоль и поперёк место с иллюзорной завесой и нашли два неприметных камушка, на проверку оказавшихся теми самыми артефактами, которые эту завесу и транслировали. Камушки с величайшей осторожностью и максимальной скоростью доставили в Либенбург, где и отправили на экспертизу в местную техно-магическую лабораторию.
Обо всем этом мистер Старк доложил с непроницаемым лицом и невыразительным голосом. По завершении доклада он протянул Гердте два письма, одно адресованное ей, от барона Блутбергхальтера, второе — Диане, от Хельги.
Мистер Хагер явно не одобрял поспешность коллеги в передаче сведений и все последующие дни являлся на доклад в гордом одиночестве. Накануне завершения фестиваля он принес отчет лаборатории по найденным артефактам.
— Техно-магическая лаборатория постаралась провести максимальное количество исследований в столь сжатые сроки, — говорил он, похлопывая стопкой густо исписанных листов по краю столешницы. — Это позволило расшифровать некоторые алгоритмы из заложенных в артефакты. Дальнейшие экспресс-анализы будут малорезультативны, а на полноразмерное исследование потребуется несколько недель, а может быть, и месяцев. По этой причине считаю целесообразным, забрать артефакты в Ританию и продолжить их изучение там.