Грегори бродил по дому, не примыкая ни к одной из групп, нигде не задерживаясь подолгу. Сестры постарались на славу, украшая особняк. Терраса, столь же просторная, как и бальный зал, их заботами стала ещё и столь же уютной. Решетки для вьющихся растений и перголы, увитые зеленью, не только украсили её, но и отгородили от основного пространства несколько укромных местечек для отдыха. Двери и высокие окна на террасу распахнули, позволяя по-весеннему свежему и по-летнему теплому воздуху беспрепятственно врываться в бальный зал. Если изнутри дом озарялся множеством восковых свечей, то на террасе царил приятный глазу полумрак. Именно здесь Грегори позволил себе задержаться чуть дольше. Вдыхать ночной воздух, вслушиваться в слегка приглушенный гул голосов в доме.
Постепенно из общего шума выделились звуки, более всего напоминающие всхлипы и шмыганье носом. Грегори потратил несколько мгновений на раздумья, будет ли уместно, если он зайдет за увитую зеленью перегородку и предложит свою помощь. Дело решил уж вовсе душераздирающий всхлип. Грегори вздохнул, откашлялся и шагнул в густой полумрак со словами:
— Леди, могу я предложить свою помощь?
В ответ раздался испуганный писк, и Грегори увидел Лизи. Она встрепенулась было, но, узнав брата, успокоилась.
— Лизи? Что случилось? Почему ты плачешь? Кто посмел тебя обидеть? Где Кити? — Грегори засыпал сестру вопросами.
На последнем вопросе успокоившаяся было девушка вновь залилась слезами.
— Мы поссорились, — призналась она, уткнувшись в платок.
— И из-за этого ты устроила здесь такой водоразлив? — рассмеялся Грегори. — Если бы я рыдал каждый раз после ссоры с Чарльзом, половина Ритании давно бы уже ушла под воду. Не переживай, какова бы ни была причина вашей ссоры, вы всё выясните и обязательно помиритесь.
— Наверное, ты прав, — вздохнула сестра. — Но мы раньше никогда…
— Как это никогда? — с наигранным возмущением воскликнул молодой человек. — А когда вы делили котят? Или решали, чья очередь писать тетушке Миранде? А помнишь, как вы пытались выяснить, кто из вас выше?
— Да, — слабо улыбнулась Лизи в ответ. — Но это всё не то. Сейчас всё гораздо серьёзнее.
— Но ведь и вы гораздо старше, а значит, разберетесь значительно быстрее! — продолжил брат свои уговоры. — Не вешай нос, вспомни о своих обязанностях, а я попробую найти Кити. Надеюсь, мне не придётся вытирать нос ещё и ей.
— Но ты не вытирал мне нос!
— Разве? Ну хоть в этом мне повезло!
— Грегори, иногда ты просто невыносим! Но я всё равно люблю тебя.
Лизи на мгновение прижалась к груди брата, он осторожно, чтобы не повредить прическу, погладил её по голове:
— Я тебя тоже, малышка.
Лизи ещё немного посопела, а окончательно успокоившись, упорхнула к гостям. Грегори покачал головой и отправился на поиски второй сестры. Побродив еще четверть часа по первому этажу, он начал беспокоиться всерьез. Чарльз заметил его метания:
— На тебе лица нет! Что произошло? Отец?
— Нет, не он. Я не видел его после ужина, — отмахнулся Грегори. — Кити!
— Что на этот раз случилось с нашей ходячей катастрофой?
— Если коротко, то они с Лизи поссорились, и теперь Кити нигде нет.
— А ты поднимался в её комнату?
Грегори едва удержался, чтобы не хлопнуть себя по лбу, и с тихим смешком произнес:
— Очевидное решение! Конечно, еще не смотрел, но сейчас поднимусь и проверю.
— А я поброжу здесь и скажу слугам, чтобы тихонько глянули в цоколе. Вряд ли она пошла бы на кухню во время приема, но мало ли.
— Договорились, — Грегори кивнул брату и отправился к боковой лестнице на второй этаж.
Заглядевшись на веселье, устроенное молодежью в малой гостиной, он несколько отвлекся и буквально столкнулся с какой-то леди на нижней ступеньке лестнице.
Леди прошептала что-то маловразумительное и, поправляя оборки на плечах и лифе, юркнула в женскую уборную, расположенную неподалеку. Грегори едва не присвистнул ей вслед. Дама имела вид столь встрепанный и расхристанный, что вряд ли столкновение на лестнице было тому причиной. Разве что они бы с этой лестницы упали. Но поскольку этого не случилось, молодой человек посчитал себя абсолютно невиновным в подобном состоянии ускользнувшей дамы.
Юноша покачал головой и продолжил восхождение на второй этаж. На середине пути он столкнулся с отцом. Глаза графа возбужденно сверкали. На лице застыло какое-то странное выражение, которое Грегори не раз видел у младшего брата после очередной проказы последнего. Смесь вины и гордости за содеянное. Мужчина потирал руки, то ли выражая свое состояние этим жестом, то ли просто расправляя перчатки. Грегори посторонился. Граф кивнул сыну и продолжил спуск.
Поморщившись, молодой человек возобновил восхождение. Похоже, виновник беспорядка в туалете только что встреченной дамы был найден. Он очень надеялся, что сегодняшние шалости графа не дойдут до ушей леди Анны. Грегори уже давно не был ребенком. Но даже в детстве он прекрасно понимал, что ни в первом браке графа, ни во втором о любви между супругами речи не идет. И о супружеской верности со стороны отца — тоже. Не вспоминает граф и об уважении. Все домочадцы привыкли к подобному положению вещей, смирились даже. Но иногда, особенно в такие моменты, Грегори хотелось, чтобы отец постарался создать хотя бы видимость всего этого.
Второй этаж встретил тишиной и безлюдностью. Только лакей удалялся по коридору. Широкая спина, туго обтянутая тканью камзола, была явно незнакома Грегори. Но его это не слишком взволновало. Перед приемами, как правило, требовалось временное увеличение штата. Хотя видеть слугу здесь, когда все гости внизу, было странно. Возможно, помогает приводить в порядок столовую после ужина, решил молодой человек и сделал несколько шагов. Первыми возле лестницы были комнаты отца. Жилые комнаты по одну сторону и напротив, чуть дальше, — кабинет.
Именно дверь в кабинет отца привлекла внимание молодого человека. Она была чуть приоткрыта, что было по меньшей мере странно. Отец всегда не просто притворял дверь, уходя, а запирал ее на ключ. Сразу вспомнились все случаи краж в этом сезоне. Грегори подкрался к двери и рывком распахнул её, одновременно зажигая светляка.
Вспыхнувшее под потолком маленькое солнышко осветило массивную мебель из темного дерева, зеленые обои с вертикальными коричнево-золотистыми полосами, несколько небольших кресел, обтянутых кожей, и девичью фигурку, распластавшуюся на полу. Светлая легкая ткань платья особенно ярко и неуместно смотрелась на мрачном и несколько грубоватом ковре. Кити лежала на спине, одна рука была неловко подвернута, глаза закрыты.
Стряхнув с себя оторопь и растерянность, Грегори кинулся к сестре, лихорадочно вспоминая малое диагностическое заклинание и благодаря всех богов за то, что после происшествия с порезом Кити на каникулах он все-таки осилил курс первой медицинской помощи. Но уже падая на колени, молодой человек с ужасом понял, что для того чтобы помочь сейчас, его знаний и умений явно недостаточно. Под ногами противно хлюпнуло, на белых штанинах расцвели алые пятна. Из-под головы Кити натекла и впиталась в ковер изрядная лужа крови. Грегори дрожащей рукой прикоснулся к мертвенно бледному лбу девушки и прикрыл глаза.
