На несколько мгновений в библиотеке воцарилась тишина. Лорд-наблюдатель вернулся к облюбованному графинчику, набулькал воды в чистый бокал уже для себя. С удовольствием выпил. Чарльз в это время с беспокойством вглядывался в заострившиеся черты лица мачехи.
— Леди можно перенести в её покои? Или лучше не тревожить? — уточнил он.
— Думаю, что лучше разместить графиню с должным комфортом. Потревожить её сейчас довольно затруднительно, — с грустной усмешкой сообщил лорд-наблюдатель.
— Хорошо, тогда я отдам необходимые распоряжения. Вы желаете ещё с кем-то побеседовать? Или на сегодня всё? — уточнил Чарльз.
— Пожалуй, я бы расспросил вашего брата, — задумчиво протянул граф Черри. И отметив, как вскинулся Чарльз, остановил его: — Я в курсе, что с ним уже беседовали… гм… мои коллеги из полиции, но мне хотелось бы составить собственное мнение.
Чарльз захлопнул открытый было для возмущенной реплики рот, кивнул и отправился раздавать поручения. Вскоре графиню из библиотеки унесли, а лорду-наблюдателю принесли чаю и пару сандвичей, с которыми он с удовольствием и расправился, ожидая явления очередного Динтона в библиотеку.
Глава 24
Лорд Палмсбери расположился за небольшим бюро в своих покоях. Как и большая часть мебели в «Гранд Отеле», этот маленький стол с горбатой откидной крышкой был настоящим произведением искусства. Встроенная в него хитроумная система тайников и запоров восхищала. И пусть хранить действительно важные документы и вещи в тайниках отеля было бы глупо и неосмотрительно, но в том, чтобы отдать должное остроумию мастера, не было ничего зазорного. С грустной усмешкой посол нацарапал один из современных любовных сонетов и спрятал листок за фальшивой перегородкой. Если кто-то когда-то будет осматривать тайник, то поиски не окажутся бесплодными. Любой труд должен быть вознагражден. Хотя бы знакомством с неплохим образчиком поэзии.
Сложный орнамент из вставок различных пород дерева густо покрывал поверхность бюро. Лорд не первый раз за сегодняшний вечер ловил себя на том, что бездумно проводит пальцем по завиткам. Мысли в его голове столь же неторопливо катались по лабиринтам воспоминаний. Слишком много событий. Слишком много сведений. И слишком много вопросов, оставшихся без ответа.
Принцесса — приват-доцент. Мило. Особенно милым послу казался тот факт, что в предоставленной ему для ознакомления биографии Гердты Дабршвейгской раздел об образовании включал в себя сведения о пансионе и о домашнем обучении. Об академии и дальнейших достижениях принцессы — ни слова. Почему? С некоторой натяжкой объяснить подобное можно было недоверием к его персоне, но звучало это не слишком правдоподобно.
Лорд Палмсбери взял еще один лист бумаги и по памяти вывел на нем десять фамилий. Точно такой же перечень передала принцесса в конце совещания мистеру Хагеру. Именно с этими людьми она вела переписку в Ритании. Из всего перечня послу было знакомо лишь одно имя — мистер Ирреспоси — знаменитый доктор. Один из трех наиболее доверенных друзей принца Огэста. В молодости он частенько участвовал в шалостях и авантюрах его королевского высочества. Сейчас, кажется, остепенился, заматерел.
Мистера Ирреспоси уважали многие, а пациенты, особенно сложные, те вообще боготворили. Было время, Селия собирала статьи и заметки о нём, а одно его изречение вывела красивыми буквами на листе и повесила в своей комнате на стену у изголовья кровати. Лорд Палмсбери до сих пор помнил эти слова: «Ни один пациент не должен погибнуть лишь из-за того, что у меня некстати закончился магический резерв!»
Мистер Ирреспоси филигранно владел техниками магической медицины и не менее виртуозно врачевал и без применения оной. Один из величайших хирургов современности не оставлял без внимания и фармацевтику, в этой области ему также принадлежит некоторое количество открытий, правда в соавторстве, но тем не менее.
В то, что человек, посвятивший свою жизнь борьбе со смертью, замешан в покушениях на убийство — не верилось.
После грохота выстрелов лорду Палмсбери казалось, что он живет в каком-то своем, особом мире, расположенном чрезвычайно близко к миру основному, общедоступному, и разнятся эти миры скоростью течения времени. Пока в том основном мире все бегали, суетились и буквально рыли носом землю, дни посла были заполнены неторопливыми размышлениями, затяжными партиями в шахматы и постоянным беспокойством как о состоянии маленького пажа, так и о сохранности жизни принцессы. Но даже беспокойство это было каким-то тягучим, вязким, растянутым.
Лорд Палмсбери вздохнул, ещё раз окинул взглядом листы, густо исчерченные схемами, стрелками и закорючками, сгреб их со столешницы и бросил в камин.
Спустя пять дней после ранения паж уже вставал с постели и даже передвигался в пределах своей комнатушки, радовался всем, кто приходил его навестить. Особенную радость мальчику доставляли утренние визиты её высочества. Гердта всегда приносила с собою лакомство из перечня, одобренного доктором Хилером, читала или рассказывала ребенку какую-то небольшую историю и прощалась, перед уходом выражая надежду, что найдет своего юного рыцаря в ещё более хорошей форме во время завтрашнего визита. Мальчик счастливо улыбался и старательно выполнял все предписания и указания доктора, дабы оправдать надежды своей прекрасной дамы, и в целом уверенно шел на поправку.
Совещания малым кругом в гостиной принцессы собирались ежевечерне. Несмотря на чрезвычайно активную и временами излишне шумную деятельность мистера Хагера, новых фактов к ранее озвученным не сказать, что сильно прибыло.
Арестовали стража, дежурившего в день покушения под окнами покоев принцессы.
Выяснили, кому принадлежат пистолеты, использованные для сооружения ловушки. Арестовали и их, хотя в причастность к организации покушения не верили, ставили в вину халатность.
Бесконечными допросами и ужесточившимися мерами безопасности довели до икоты и предынфарктного состояния хозяев, обслугу и постояльцев отеля.
О последнем достижении на совещаниях умалчивали, оно и без того было отлично известно всем присутствующим. Особенно доктору Хиллеру, за последние дни ему пришлось изрядно попрактиковаться в лечении всяческих нервических и сердечных приступов.
На предстоящем же совещании мистер Хагер явно планировал оповестить всех о чем-то важном. Секретарь буквально лучился довольством, был учтив и вежлив и более всего напоминал того добродушного толстячка с которым лорд Палмсбери делил карету в самом начале путешествия.
В гостиной, помимо самой принцессы, за уже привычным прямоугольным столом расположились: статс-дама, лорд Палмсбери, доктор Хиллер, мистер Старк и мистер Хагер. Ни распорядителя поездки, ни командира гвардейцев не было. Вообще не было ни одного вабрийца.
— Ваше высочество, прежде чем я начну доклад, позвольте совершиться некоторой формальности, — наилюбезнейшим тоном осведомился секретарь у принцессы и, дождавшись её разрешения, кивнул мистеру Старку.
Мистер Старк поднялся и обошел стол по кругу, раздавая каждому из присутствующих по документу. Секретарь и ранее не выглядел цветущим, но сегодня он превзошел сам себя. Худоба на грани истощения, черные круги под глазами и серое лицо производили еще более гнетущее впечатление, поскольку рядом находился румяный, круглощекий коллега.
