— Кхм… Леди, сожалею, что вынужден прервать на время ваши восторги, но могу я поподробнее расспросить потерпевшую о том, что же привело её к такому печальному положению?
Дамы умолкли и обернулись к нему. Лица у всех троих были разные, а выражение крайней растерянности вполне себе одинаковое. Первой пришла в себя Селия. Она в очередной раз погладила по голове Кити, дотронулась до мисс Грин и отошла. Леди Анна чинно устроилась на краешке кровати, не выпуская из рук ладошку дочери.
— Да, девочка моя, что же случилось с тобой? Мы так испугались! — всхлипнула графиня и умолкла, ожидающе глядя на дочь.
Кити посмотрела на неё, затем на остальных и, остановив взгляд на лорде-наблюдателе, пролепетала:
— Фейрак! Там был фейрак!
От неожиданности граф Черри крякнул и беспомощно посмотрел на леди Анну — та с тоской глядела на дочь. Перевел взгляд на Селию — девушка ответила ему столь же недоумевающим взглядом.
— Кити очень любила в детстве сказку о двух братьях, — пояснил Чарльз. — Любила и боялась одновременно. Помните? Там женщина встретила в лесу фейри, полюбила его и родила двух сыновей.
Лорд-наблюдатель пожал плечами, или он был слишком стар и попросту забыл все детские сказки, либо сказка не относилась к широко известным и ему её попросту не рассказывали. Судя по приподнятым бровям Селии, не только он находился в неведении о чем вообще идёт речь. Кити стала всхлипывать, а леди Анна пыталась её утешить, время от времени кидая через плечо крайне неодобрительные взгляды. Чарльз посмотрел на сестру и вздохнув продолжил:
— Мальчики были обычными детьми. Ничем от сверстников не отличались, но селяне не могли простить им их происхождение. Дразнили. И их самих, и их мать, что воспитывала детей одна. Называли детей фейраками. Отец фейри видел их лишь однажды, сразу после рождения, а затем исчез. Был трудный год. Неурожай, болезни, неудачи. Селяне обвинили женщину во всех несчастьях и стали бросать в неё камни. Сыновья испугались за мать и разозлились на обидчиков. Превратились в силачей с могучими руками и страшными лицами и кинулись на толпу. Раскидали всех, многих покалечили, но тут попалась им под руку маленькая девочка, с которой они справиться не смогли. Что-то она такое сделала, что братья вновь детьми стали. Селяне скрутили их и их мать. Сунули всех троих в мешки, да и утопили…
Граф Черри поморщился и подумал, что ничуть не расстраивается, что в детстве этой сказки не знал.
— Какая… своеобразная сказка, — выдавила из себя Селия.
Чарльз развел руками.
— Отец пришел в кабинет с дамой, — всхлипывая произнесла Кити. — Они разговаривали, а потом меня заметили. А женщина — фейрак. Я хотела убежать, но фейрак не дала!
— Позвольте, вы утверждаете, что в кабинете был ваш отец, когда с вами произошло несчастье? — граф Черри попытался уловить, хоть что-то связное из лепета плачущей девочки.
— Да, дама говорила отцу, чтобы он уговорил принца куда-то поехать. Без охраны. Я в кабинете от Лизи пряталась. Мы поссорились. Я знала, что меня искать будут. В комнате сразу найдут, а про кабинет отца не подумают. У меня ключ есть, он подходит. Я спряталась. А они меня заметили. А я не хотела подслушивать. Я… — Кити разразилась слезами и больше ничего внятного произнести не смогла.
Селия бросилась к ней, стала красиво и плавно водить руками и над Кити, и над леди Анной, которая тоже рыдала. Всхлипывания стали реже, мать и дочь погрузились в состояние полудремы. Селия обернулась к мужчинам:
— И всё же, нам стоило обратиться за медицинской помощью, прежде, чем будить Кити.
— Я позову миссис Кэринг и отправлю за мистером Пиллетом, — пообещал Чарльз и ринулся вон.
Лорд-наблюдатель понял, что сегодня он здесь больше ничего не узнает, поклонился единственной находящейся в более менее здравом уме леди и тоже покинул комнату. Не спеша дошел до боковой лестницы и стал спускаться, размышляя о том, сколько правды, а сколько вымысла в словах пришедшей в себя девочки. Вспоминал результаты хронометража. Лжелакей не успевал выйти из комнаты, дойти до конца коридора, развернуться и увидеть выходящих графа и его спутницу. А граф? Двери кабинета и спальни расположены практически друг напротив друга. Строго говоря лакей не видел, как они выходили из комнаты. Он видел, что граф возится с замком. Что Чарльз, что лжелакей утверждают, что одежда дамы находилась в значительном беспорядке. Если бы они выходили из спальни логичнее было бы вначале привести себя в порядок и лишь затем вываливаться в коридор.
— Граф Черри, постойте, — запыхавшаяся Селия догнала его на нижних ступенях. — Постойте. Я вспомнила на кого похожа дама на рисунке. На мою дальнюю родственницу. Эжени Бадауд. Она с матерью сейчас в Лидоне. Я видела их на балу в Винг-хаусе.
Лорд-наблюдатель тепло поблагодарил девушку и направился к выходу. Ну что-же, сегодняшний вечер не сказать, что прошел впустую, он был заполнен в высшей мере странными чудесами.
Во всей сложившейся ситуации радовало только одно. Огэст никаких глупостей не совершает. Уже который день сидит в своих покоях и готовится к встрече с невестой, на встречу с которой поедет в сопровождении очень даже приличного кортежа и с замечательной охраной.
На крыльце особняка Динтонов к лорду-наблюдателю подскочил невзрачный мужичонка и быстро-быстро что-то зашептал ему в ухо. Лорд изменился в лице. Рассек воздух тростью и ринулся в карету.
* * *
Лорду Палмсбери потребовалась пара мгновений, чтобы осознать, что к замершим в галерее присоединились дальние родственницы его покойной супруги — Карнеилла и Эжени Бадауд. Обе были одеты скромно и даже сообразно своему возрасту, что в случае с Карнеиллой само по себе было удивительно. Мать, видимо, что-то говорила дочери, пыталась её в чем-то убедить, но неожиданная встреча оборвала разговор на полуслове.
Высокие арочные окна вдоль одной стены галереи позволяли солнечным лучам беспрепятственно врываться внутрь и заливать светом всё её немалое пространство. Свет был неумолим, он не только освещал галерею, и людей в ней находящихся, он выискивал и подчеркивал мелкие детали и черточки, превращая реальность в странный полубредовый сон.
Замысловатая резьба на лакированных дверях и стенных панелях. Принц замерший напротив своих покоев. Растерянность и легкое недовольство в его глазах. Принцесса с усталостью и обреченностью во взгляде. Тяжеловатый ридикюль, свисающий с запястья безвольно опущенной руки. Пара служащих отеля и свита Гердты, состоящая из растерянных фрейлин, пары сосредоточенных гвардейцев и решительной статс-дамы, опирающейся на парасоль с истерзанными рюшами. Глубокие морщины на лице маркизы Блайнской и злое ехидство в её же взоре. Не менее глубокие морщины на лице Карнеиллы и полыхающие ненавистью глаза её дочери. «Кого из нас она так ненавидит? И за что?» — мысленно задался вопросами лорд Палмсбери, увидев горящие злобой глаза Эжени. Вообще столь явное и бурное проявление эмоций на этом маленьком и, как правило, безучастном личике шокировало его едва ли не больше, чем внезапная встреча.
