Я почувствовала некий отрыв от стены и начала произносить цифры одну за другой про себя, как вдруг услышала, что меня зовут, и этот зов исходил с той стороны стены. Снова сбившись, я прошептала:
– Меня зовут. Там… Оттуда зовут…
– Нет! – приказал Костя. – Я зову тебя. Слушай мой голос, только мой, продолжай считать.
– Не могу.
– Можешь!
– Они зовут…
– Саша! – крикнул Константин и появился впереди, втиснувшись между мной и стеной. – Забираю их зов. Отныне слушай меня. Слушай меня!
Я вдруг почувствовала какое-то облегчение в притяжении и сделала шаг назад, в это время тело моего духовного куратора резко прижало к стене и потянуло по ней вверх, как было уже однажды. Зависнув под потолком, Костя напряженно пытался сбросить с себя оковы потустороннего мира, но его вдруг с силой отшвырнуло в противоположную сторону, ударив о пол. Парень тут же вскочил и направился к стене, раскинув руки и произнося какие-то фразы, похожие на заклинания. Приблизившись вплотную, он положил ладони на поверхность, которая будто жила и дышала, и уперся в нее лбом.
Какое-то время Константин шептал слова, как бы прослушивая пространство за стеной. Во время этого его откидывало в противоположную сторону, но он возвращался и продолжал делать свое.
Противостояние длилось долго. От напряжения лицо Кости покрылось крупными каплями, вены на шее и руках набухли. Он сам представлял собой сгусток мощной энергии, который направлял свои потоки по ту сторону стены.
Неожиданно Константин шумно выдохнул и закричал:
– Я не отдам вам ее! Не отдам!
В этот момент я почувствовала, что напряжение совершенно исчезло, после чего мой помощник в изнеможении сполз по стене на пол и закрыл глаза.
Мне вдруг стало очень страшно.
– Костя! – Я подбежала и, присев рядом, приподняла его голову. – Что с тобой?
Парень открыл глаза и огляделся, поспешно поднимаясь.
– Трое на одного, – устало усмехнулся он. – Нечестно.
– Как ты напугал! Зачем ты так делаешь?
– Иначе я не могу. – Взяв меня за руку, Костя повел к двери. – Пойдем отсюда. Давай посидим на диване, выпьем чая, поговорим, что угодно… Устал от твоих друзей.
– От каких друзей? Это они сделали с тобой? Посмотри, ты весь в побоях, нужно обработать.
– Все нормально, сам обработаю.
– Ответь, это они?
– Да, – подтвердил Константин, опускаясь на диван в гостиной. – Все трое тянули тебя туда. Поэтому с трудом отпустило.
– Это те, о ком я думаю?
– Саша, будь здесь, с нами, прошу тебя, не поддавайся на их провокации. Ты можешь?
Я сцепила дрожащие руки в замок, бросив взгляд в сторону комнаты под лестницей.
– Меня трясет от упоминания того мира, от воспоминаний. Но что-то во мне непреодолимо тянется по ту сторону. И это невыносимо.
– Тебе нельзя туда. Как я жалею, что не могу попасть в то место. – Костя закрыл глаза и покачал головой. – Как я жалею.
– Странный мир, – прошептала я. – Как сложно он устроен. И ведь у всего этого есть создатель, но нам трудно понять смысл ситуаций, которые он посылает.
– Ты имеешь в виду Бога?
– Да. Мой дедушка был священником, и мне с детства рассказывали о том, кто является творцом. Но на деле все это не так просто соединить. А ты как к этому относишься? Ты веришь?
Константин остановил задумчивый взгляд перед собой.
– У меня сложные отношения с Богом. С некоторых пор. И на это есть причины.
– Знаешь, если бы ты был со мной более открыт, мне было бы легче. От тебя одни тайны, это даже обидно.
– Саша, мне нелегко быть открытым, и дело не в тебе, просто я такой человек.
– Да. И это побудило меня на такой шаг… Прости, я уговорила учителя рассказать о тебе, и теперь некоторые моменты мне известны.
Костя внимательно посмотрел на меня, выдержав паузу, и сухо произнес:
– Тем лучше. Значит, ты владеешь информацией.
– Ты не обижаешься? – спросила я, чувствуя себя виноватой.
– Если у тебя получилось вытянуть подробности моей жизни из учителя, значит, так тому и быть.
– У тебя самого спросить можно? Или это заведомо табу?
– Смотря что ты хочешь знать.
– Хотелось бы больше.
– Ты знаешь обо мне достаточно, Саша. Зачем тебе глубокие подробности?
Я не смогла ответить. Действительно, зачем? Информации от Тоши Кимура хватало, но меня это не устраивало. Потому что человек, который проводит со мной времени больше, чем другие, и знает о моей личной жизни более, чем просто друг – стал мне интересен. Тем не менее пришлось сменить тему.
– Вероятно, такая позиция нужна тебе самому. Пусть так. Подожди меня. – Я поднялась и принесла с кухни аптечку. – Здесь перекись, йод, вата, бинты и прочее. Могу помочь, если нужно, – предложила я, указывая на содержимое и стараясь не смотреть на Константина.
– Разберусь. Спасибо, – буркнул он и принялся распечатывать ампулу новокаина.
Немного постояв, я развернулась и побрела на второй этаж, потому что почувствовала себя лишней, вымотанной и уставшей. И еще мне было обидно и тоскливо. От отношения Кости, от его холодности и закрытости. Сам он проявлял интерес к моим делам и даже, как казалось, ко мне, но стоило тронуть его жизнь, попытаться заглянуть в душу, как заботливый друг превращался в зашифрованный короб, проникнуть в который было невозможно.
Почему-то вспомнилась моя юность, когда я сама была подобным коробом, но это от беспечности и незрелости. Я только делала вид неприступности, на самом деле мне очень не хватало тепла, скорее всего, в результате отсутствия мамы в жизни. Вспомнились мои друзья: Влад Грушевский, Антон Чайка, Артур Анзоров и Милана. Некогда веселая и жизнерадостная девчонка, плеснувшая святой воды в горящую пентаграмму, откуда вылезало нечто страшное на нашем спиритическом сеансе.
Моя бедная подруга. Ее ободранное лицо в гробу, обшитом красным бархатом, все эти годы стояло передо мной, угнетая и страшно мучая от чувства вины.
Милана… Она подходит к кровати и обхватывает мою шею тонкими ледяными пальцами. Ее руки сначала дрожат, а после становятся твердыми, как камень. Она склоняет надо мной расчесанное ногтями лицо и останавливает совершенно адский взгляд на моих глазах, отчего становится жутко. Ее раны свежи, с них капает кровь вперемешку с гноем прямо на мои щеки, я вздрагиваю и вдруг ощущаю, как каждый палец бледной покойницы туго сжимается на моей шее, перекрывая воздух все больше.
– Саша! Саша, очнись! – закричал Константин, тряся меня за плечи.
Вдруг картинка разорвалась, и я, захлебываясь от удушья, вскочила на кровати.
