– Замерзла? – спросил Костя, встретив меня в коридоре.
– Давно замерзла, – сухо отозвалась я. – И будет еще хуже. Такая жизнь.
– Ты ведь не даешь себя отогреть, – заметил парень, помогая снять верхнюю одежду.
Я тяжело вздохнула:
– Мне это не нужно. Передо мной важная задача, и исход зависит только от меня.
– Королева всегда права, – поклонился Константин. – Прими мою помощь в решении задачи, уверен, не подведу.
Оглядев помощника, я задумалась.
– Пожалуй, приму. Мне нужны союзники на обеих сторонах, и верные люди здесь не помешают.
– Королева может мне доверять.
Все еще задумчиво глядя на Константина, я вопросительно качнула головой:
– Скажи, почему ты ведешь себя так? Ты стал со мной другим.
– Хочу помочь.
– Твоя дежурная фраза. Выбери что-нибудь другое.
– Если королева видит склоненного перед ней, знает, что мои слова искренние.
Я обошла парня, пытаясь вобрать как можно больше от него.
– Ты построил сложный ребус внутри и делаешь целенаправленные шаги. Но этот ребус зашифрован, закодирован и непонятен для внедрения. Где ты этому научился? Это очень непросто для уровня человека.
– Учеба в Тибете приносит свои плоды, – ответил Константин.
– Не скромничай. Тибета для этого мало. Твой талант, помноженный на тайные знания – в это еще можно поверить. Самый тяжелый эпизод в твоей жизни – смерть матери, это сконструировало твою дальнейшую жизнь. Много лет ты готовил себя для мести, но вот ты передо мной, предлагаешь себя и склоняешь голову для подчинения, прекрасно зная, кто перед тобой. Изменений не заметит только слепой.
– Я хочу быть на твоей стороне, королева. Выбираю твое превосходство.
– Почему? Ради чего тебе менять планы?
Костя помолчал и снова повторил:
– Я выбрал твою сторону.
– Мне известны случаи таких перемен в мире людей. Они происходят от любви. Это любовь? Ты любишь меня?
Мои слова сконфузили парня, но это было заметно лишь миг. Он растерянно моргнул, глядя в пол, и поднял голову со словами:
– Королеву невозможно не любить, разве это не очевидно.
Я обошла Константина и остановилась перед ним.
– Хм… Хитер. Ну, хорошо. Какие твои планы?
– Налаживаю связь с обратной стороной…
– Стоп. Никогда не включай это слово в разговор, – оборвала я. – Обратная пусть будет заменена на любую другую. Ненавижу обратников! Среди них всегда есть особые, они опасны и могут нам навредить. Ты растерян?
– Моя королева… Просто не думал, что кто-то из людей может навредить.
– Не кто-то, а обратники, – поправила я. – Люди с инверсией. Страшные создания, их не угадаешь, и с ними тяжело бороться.
– Понял. Налаживаю связь по ту сторону, познакомился с Ментором.
– А, Морок! Отличный воин, равных ему нет.
– Какие имена у остальных? – спросил Костя. – Мне ведь нужно подготавливать себя. Знаю Даниила и Саймона.
– Даниил – он Депрессия, дно, на котором успокаивается самая сильная буря, он поглотитель. А Саймон это Смерть, объединяющая в себе Морока и Депрессию, Саймон – сила, наша сила, и все трое мои дети, верные и послушные. Скоро они завершат свою самую главную работу, с которой успешно справляются. Останется примкнуть тебе.
– Так и будет. – Константин выпрямился, как солдат. – Все впереди. Моя королева говорила о царе, можно и меня посвятить в эту часть?
Я неопределенно качнула головой.
– Ты не прошел инициацию. Скажу лишь, очень скоро мы соединимся, и царь примет нас, и когда наступит его время, наш план вступит в действие.
– Понял. Доверия пока нет.
– Ты ведь шифруешь от кого-то свой ребус. – Я обошла парня и похлопала по плечу. – Отвечу твоими словами – все впереди.
Глава 20. Слезы Александрины
Последнее время мне стало спокойнее, появилось больше уверенности и терпения. Я по-прежнему выискивала сильные чувства среди людей, и меня, порой, пробивало на слезы. Словно что-то знакомое возвращалось ко мне, расщепляя сознание и личность. Но как только появлялось нахлынувшее чувство, холодные щупальца просыпались и захватывали меня до кончиков пальцев, делая равнодушной и такой же холодной.
Однажды в моем доме появилась Зоя, но не одна, а с маленькой девочкой, которая, по словам сестры, была дочерью коллеги.
– Это Стеша, – улыбнулась кузина, усаживая маленькую белокурую гостью на диван. – Ее мама попросила забрать из детского сада и приютить это чудо на ночь. Вот, по пути домой решили заскочить.
В процессе разговора Стеша стеснительно цеплялась за руку Зои, поглядывая на меня. Но скоро освоилась и начала ластиться и обнимать кузину, перебирая ей волосы и пытаясь поцеловать в щеку. Я наблюдала за действиями девочки, меня интересовали чувства людей, неподдельные, искренние, что проявлялось сейчас в этом ребенке.
Чем дольше я смотрела на действия Стеши, тем отчетливее ощущала теплоту в груди, такую же, как тогда у пруда, где меня тронули слезы упавшего мальчика.
Еле сдерживая себя от непонятного гнетущего чувства, я предложила гостям чай и пока готовила угощение, пыталась отдышаться от странных эмоций.
За чаем мы разговорились о грядущих новогодних праздниках. Рождественская тема вызвала во мне содрогание, пришлось остановиться на новом годе. И хотя пока властвовала осень, моей сестре нравился сам подготовительный период.
За разговором мы потеряли Стешу из вида и разошлись по комнатам в поиске. Мне достались комнаты на втором этаже, где в спальне отца я увидела маленькую гостью. Она сидела на кровати и держала семейное фото, то самое, на котором запечатлелась наша счастливая семья: папа, мама и я. Девочка водила пальчиком по нашим счастливым лицам и улыбалась. Это ввело меня в какой-то ступор, словно потерянная когда-то дорогая вещь вдруг нашлась. Как я могла забыть об этих мгновениях.
Мама. Моя нежная, добрая, ласковая мама. Она была со мной когда-то, совсем рядом, и грела своим теплом.
Проводив кузину с девочкой, я вернулась в комнату отца и взяла портрет. Все это подействовало на меня так сильно, что захватило разум и чувства, оставляя только жгучую боль в центре груди и странное желание плакать.
В этом доме была любовь. Была, я вспомнила это. Здесь боролись друг за друга до последнего, потому что любовь не умеет сдаваться. Папа боролся за маму, мама боролась за меня…
– Саша, что с тобой? – раздался голос Константина, заставшего меня в таком растерянном состоянии. – Ты что, плачешь?
Я стыдливо смахнула слезы и попыталась отвернуться.
