Книга Спицы в колесе сансары, страница 3. Автор книги Надежда Первухина

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Спицы в колесе сансары»

Cтраница 3

Высшее счастье для паломника на Кайлас — встретить естественную смерть у подножия дивной горы, чтобы самому стать просветленным, Буддой. Паломники совершают труднейший ритуальный обход вокруг горы — священную кору. Этот обход приравнивается к молитве и символизирует причастность верующей души к великому круговороту времени и судьбы. Медитация у подножия горы Кайлас приводит к измененному состоянию сознания, почти трансу. Паломники верят, что, обойдя гору один раз, они получат отпущение всех грехов. А если совершить ритуальное обхождение (кору) вокруг горы сто восемь раз, то можно вырваться из круга сансары и попасть на следующий уровень перерождения — стать Буддой.

Путешествие к горе Кайлас является самым трудным в мире. Огромные расстояния требуют не менее пяти дней пути по Тибету даже на машинах. Это даже сложно вообразить: продуваемые всеми ветрами старые полуразвалившиеся грузовики, битком набитые паломниками, тянутся к горе с запада через Кашгар от Каракорума, с юга через Гималаи из Непала, с востока — из Лхасы. Паломники не отличаются богатством: тело закутано старыми одеялами, в мешках — ячменная мука, деревянная чашка и бутыль воды. Один раз в день паломники в этой чашке замешивают горсточку ячменной муки с водой и получаемое густое тесто съедают сырым — вот и вся еда.

…Священный Кайлас предстает пред взорами усталых путников внезапно на фоне широкого ровного плоскогорья и двух озер: Ракшас-Тал и Маносаровар. Открытая всем ветрам небольшая деревушка Дарчен, лепящаяся к подножию Кайласа, является началом и завершением внешнего обхода горы. Название Дарчен переводится как «Большой флаг», так как когда-то на стене уничтоженного ныне монастыря вывешивали по праздникам большой флаг (танку) с изображением Будды. Раньше Дарчен был обыкновенной грязной неустроенной деревушкой, но при подготовке к Олимпиаде китайцы ее немного приукрасили: выстроили несколько симпатичных домиков в национальном стиле, магазинчиков и кемпинг для туристов, где за сотню юаней можно получить вполне сносное обслуживание. Но многие паломники, труда ради и благочестия, ночуют в палатках из ячьей или овечьей шерсти, не боясь простудиться на холодных ветрах Кайласского предгорья.

Бизнесмен Валерий Алейников и его дочь Ангелина после долгих мытарств остановились в крошечном гестхаусе деревушки Дарчен. Жить в палатке им представлялось невозможным. Да и в гестхаусе комнатка была донельзя убогой: старые матрасы и одеяла брошены прямо на пол, темноту едва разгоняет светильник на ячьем масле, из щелей дует…

— Вот вы и прибыли, — с сильным акцентом сказал их проводник, тибетец Друкчен. — Отдохните ночь и помолитесь, а завтра можно выходить на тропу коры.

Валерий и Ангелина были настолько измотаны беспрестанными перелетами, пересадками и мытарствами на таможнях, что убогую комнату приняли почти с радостью. Лина села на матрас, похлопала по соседнему:

— Садись, пап. В ногах правды нет.

Валерий сел.

Друкчен смотрел на пришлых белолицых взглядом, в котором мешались сострадание и легкое превосходство. Он встретил русских, как ему было указано, в одной из гостиниц Лхасы и стал их проводником. Без него они были бы как слепые новорожденные крысята — любой сапогом придавит. Друкчен постарался вселить в бизнесмена и его грудастую дочку спокойствие и уверенность. К тому же имя Анны Николаевны Гюллинг оказало на Друкчена почти магическое воздействие. Русская волшебница спасла его маленького сына от порчи, а сын — это было все для Друкчена. Жена его умерла родами, мать была так стара, что не узнавала его, и вот однажды в их квартирку в Лхасе вошла русская волшебница. Она сняла порчу и дала много денег. И сказала: «Друкчен, скоро в Лхасу приедут двое русских. Вот их фотографии. Остановятся они в гостинице Милосердного Ламы. Постарайся найти их и стань их проводником в Тибете. А о твоем сыне позаботится няня». Друкчен повиновался, потому что глаза русской волшебницы горели так, что смотреть в них было страшно. Так горят глаза дэвов и асуров. На всякий случай Друкчен решил больше молиться.

Пришел день, и в гостинице Милосердного Ламы действительно остановились русские — отец с дочерью, Друкчен узнал их по фотографиям. Дочь, Лина, очень понравилась ему. Он понимал, что отец никогда не отдаст девушку ему в жены, но помечтать было так приятно. Русская девушка выгодно отличалась от местных уроженок: у нее была стройная спина, большая грудь, красивые ноги, обтянутые настоящими джинсами, а не тем ширпотребом, которым торгуют на рынках бедных кварталов Лхасы.

Они отправились к Кайласу на старом внедорожнике Друкчена. Ехали почти неделю, ночевали кто как: Друкчен — на земле в спальном мешке (ему не привыкать), а русские — скорчившись в машине. Хорошо, что русские не экономили на еде: они запаслись консервами, вяленым мясом, конфетами, мукой, чаем, солью, купленными в Лхасе. Друкчен впервые за последние годы ел столько мяса и сладостей.

И вот наконец он привез их в Дарчен. Он много рассказывал им о Кайласе, о святости этого места, о ламах, Буддах и бодхисатвах, но старшего русского, Валерия, интересовало только одно — много ли грабителей и душегубов можно встретить на пути к Кайласу. Друкчен заверил его, что с этим у них строго. Раньше попавшимся воришкам отрубали руки, выкалывали глаза или замуровывали в пещерах, так что не всякий решается теперь напасть на паломников. Друкчен удивлялся: неужели в поход русский взял с собой какие-то драгоценности? Ведь главная драгоценность — это девушка. И еще Друкчен точно знал: у русского с собою есть оружие — маленький, но грозный по виду пистолет. Это смущало Друкчена: как можно идти в великую кору, имея немирные мысли? Впрочем, это же русский, Будда Амитаба ему судья.

И вот сейчас белолицые сидели на матрасах, а Друкчен смотрел на них.

— Я принесу воды, — сказал он. — В десять вечера ее перекроют. Вы сможете умыться.

— Умыться! — хмыкнула Лина. — Вот бы сейчас в джакузи.

— Прекрати, — вяло одернул ее отец. — Что у нас на ужин?

Друкчен вышел за водой и не слышал окончания разговора. Он взял кожаное ведро и пошел к колонке. Навстречу ему попалась пара изможденных паломников-«гусениц». Эти ревнители благочестия передвигались вокруг горы особым способом, который всегда приводил Друкчена в трепет. Сначала паломник поднимает руки над головой, затем сводит их вместе перед грудью, опускается на колени, наклоняется к земле и распластывается на ней, вытягиваясь во всю длину своего тела. Замерев на несколько мгновений, паломник как бы отмечает на пыльной тропе место, куда дотянулись его пальцы, а затем встает и делает несколько шагов до этой черты. Потом все повторяется сначала и так бессчетное число раз… Друкчен знал, что этот обряд называется «кианг-тшагс» и все в нем пропитано особой символикой. Опускаясь на колени, путник выражает желание шествовать по трем путям, ведущим в нирвану. Ложась, протянув все четыре конечности, путник просит подать ему осознание четырех великих истин учения Будды Шакьямуни. Вытягивая тело по земле, он как бы желает разорвать круг сансары. Поднимаясь же затем на ноги, он тем самым показывает, что не будет связан с материальным на всем пути к всесовершенным Буддам. Друкчен тоже хотел бы приобщиться к такой благодатной молитве, но плоть его так слаба…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация