— Забудь и не береди раны, — сурово прикрикнул на него Куй.
Наконец ужин был готов, в чашки налили вина и, восхвалив богов, выпили. Принялись есть, и некоторое время над опушкой разносилось только шумное чавканье да одобрительные возгласы в адрес повара.
Спустя некоторое время животы были наполнены, головы достаточно хмельны, но спать еще не хотелось.
— Друзья, — подал голос обычно молчаливый Дуй по прозвищу Ветер В Ракитах, — а хотите, я расскажу вам историю, которая как-то случилась со мной?
— Расскажи, это было бы славно, — загомонили все. — Сейчас самое время послушать какую-нибудь интересную историю!
— Не знаю, правда, будет ли она интересной, но ежели что, вы меня остановите…
— Хорошо, хорошо…
РАССКАЗ РАЗБОЙНИКА ДУЯ
Дело было еще тогда, когда я учился в народной школе Чакравартина. Нам там рассказывали историю династии Эли и вообще о Шамбале. Очень интересно! Но два раза в учебном году нас всех собирали, грузили в повозки и отправляли за город собирать ямс. Жили мы в деревне Убо, там нам дали старый, разваливающийся дом в несколько комнат с лежанками. Нам было не до удобств, после сбора ямса главное было прийти и, съев свою чашку риса, лечь спать. За тем, чтобы мы старательно собирали ямс и не бунтовали, следили люди из внутренних войск. Но по ночам они тоже хотели спать и уезжали из деревни, так что мы были предоставлены сами себе.
Мы конечно, по ночам почти и не спали. Развлекались, как могли. Дрались с местными деревенскими парнями из-за девушек и вина, пьянствовали, играли на трудодни в азартные игры, запрещенные законом. Словом, весело было!
И вот однажды мы здорово напились. И легли спать. А наша комната, в которой, кроме меня, жило еще шесть человек, была крайней к выходу. Так что кто ни заглядывал в барак, обязательно попадал сначала к нам.
И вот лежим мы и слышим грохот повозки. Потом крик: «Тпру-у, окаянные!» И что же вы думаете? Прямо на крыльцо нашего барака заехал своей повозкой местный деревенский молочник Люй. Он был известным пьяницей и забиякой, а величины его кулаков побаивались даже самые отпетые драчуны. И тут этот Люй выходит из повозки и начинает орать:
— Городские! Выходите, скоты! Я хочу знать, кто из вас избил моего брата Пая!
А надо вам сказать, что именно я и подрался с этим слюнтяем Паем и наставил ему шишек. Но я, конечно, молчу, молчат и мои ребята, не хотят выдавать однокашника. Тогда этот Люй отводит свою повозку от крыльца и врывается в наш барак. И прямо в нашу комнату!
Надо было видеть это зрелище! Стоит он в дверном проеме, в каждой руке вращает по топору, глаза выпучены, борода всклокочена — страх, да и только! Тут поднимается с лежанки наш староста. Он сделал перед Люем четыре установленных поклона и сказал:
— Да не прогневается господин! Чем мы, недостойные, заслужили в столь поздний час это радостное посещение?
Люй, конечно, пьян, но не настолько, чтобы не ответить старосте взаимными установленными поклонами. Поклонившись, он сказал:
— Почтенное собрание! Не хочу никого упрекать и подозревать в неблаговидности, но пусть тот, кто набил шишку на лбу моего брата Пая, выйдет ко мне, и мы с ним сразимся в честном поединке!
Делать нечего — вышел я. Совершил четыре поклона и сказал:
— О почтеннейший Люй! Поверь мне, что я совершенно не имел в своих намерениях ставить шишку твоему благороднорожденному брату. Он сам вынудил меня недостойным поведением и попранием канонов восьмеричного благого пути. К тому же он был пьян.
— Пьянство не порок для истинного воина! — сказал Люй, отвечая на мои поклоны. — Вот второй топор — возьми его и идем на двор, сразимся. А все твои друзья пусть будут свидетелями, что бой был честный.
Судьба повернулась ко мне обратной стороной, и я воскликнул:
— О, знала бы моя старушка-мать, проживающая в Шимине, что сейчас испытывает ее сын!
— Шимин? — переспросил Люй. — Ты сказал — Шимин?
— Да, это городок моего становления.
— Брат! Как же хорошо, что ты сказал это. Ведь мы из одного города! Представь, как было бы огорчительно, если бы я уходил топором своего земляка! За это стоит выпить!
Тут, конечно, все обрадовались тому, что битвы на топорах не будет. Самого младшего послали в ночную лавку за гаоляном. Когда он вернулся, все выпили, а потом Люй предложил покататься на его повозке. Он развозил молоко, и повозка полна была чанов и кувшинов, но это нас не испугало. Мы залезли в чаны, покидали наземь кувшины, а Люй стегнул лошадей и с песнями повез нас по деревеньке. Люди просыпались от шума и думали, что это злые духи вышли из подземного мира, чтобы покарать их за грехи.
Люй привез нас к молочницам, разбудил их, и мы весело провели время. А наутро, когда протрезвели, оказалось, что нас ищет начальник управы, чтобы предать наказанию за произведенный шум и разбитые молочные кувшины. Что ж! Каждому дали по десять палок, на меня и Люя надели по канге в пять цзиней весом и хотели отправить в ссылку, но наш староста подкупил чиновника, и тот закрыл против нас дело. Вот какими веселыми были мои молодые годы!
— А я расскажу вам историю про ведьму и ее дочерей, — сказал монах Куй.
РАССКАЗ РАЗБОЙНИКА КУЯ
В одной далекой холодной стране, названия которой даже никто и не знает, жила-была ведьма. Имени ее тоже никто не знает, но мы будем называть ее Чу. Была она не замужем, как и положено ведьме. Что же она делала? Ворожила, насылала порчу и проклятия, раскапывала могилы мертвых младенцев, чтобы добыть себе их костей для ворожбы. Словом, вела такую жизнь, что прогневляла богов. Но вот однажды в их город приехал учитель каллиграфии Ли Пин. Он должен был написать иероглиф на главном молитвенном знамени, что вывешивалось в городском храме в святые праздники. В выбранный счастливый день Ли Пин помолился своим покровителям и принялся работать над написанием иероглифа. Каково же было его недоумение, когда выяснилось, что кисть его выделывает все что угодно, но только не пишет нужный иероглиф! Ли Пин рассердился на себя и хотел было уж повеситься на собственной косе, но старцы, бывшие при сем, сказали ему:
— Уж не происки ли это нашей ведьмы Чу? Эта ведьма знаменита в нашем городе. Никто не начинает никакого дела, пока не поклонится ей и не принесет в дар сверток шелка и двадцать лян серебра. Вы, господин, конечно, не знали этого и не поклонились ведьме, а между тем она и решила наказать вас за непочтительность.
— В моем краю ведьм жгут на костре, — сказал каллиграф Ли Пин. — Их никто не почитает и не носит им подарков. Почему я должен почитать вашу ведьму?
Ответили старцы:
— Да не прогневается господин, но со своей лапшой в кабачок не ходят, посему вам, как гостю, следует выполнить традиции нашего города.
— Хорошо, — нахмурился Ли Пин. — Скажите мне, где живет ваша ведьма, и я поклонюсь ей.
