Его пальцы стянули с меня трусики, но разгоряченной промежности коснулось далеко не его мужское возбуждение. Мне вдруг лизнули.
Прямо туда!
Накрыло цунами из стыда, ужаса, настоящего шока и последующего наслаждения. Дико пожалела, что столешница была настолько гладкой. Спасло, наверное, только то, что я когда-то была его начальницей, привыкла “держать лицо” в любом случае. Даже сейчас, когда его мужской язык бесстыдно играл с моим клитором. Лизал его, словно самое вкусную конфету на палочке. В пальцах моих ног мелкими, обжигающими искрами загорелись бенгальские огни! В глазах помутнело, по телу разлился сладкий малиновый сироп, в голове стучала одна мысль – не так хотят женщину. Когда ее хотят, ее просто берут. Меня же в этот момент… обожали.
Он довел все до самого конца. Удерживал меня за ягодицы, стоял позади меня, лежавшей животом на острове, на коленях и доставлял неземное удовольствие. Он не пытался сделать хорошо себе – он сделал подарок мне. Даже когда застонала от его ласк, когда мое тело затрясло, будто в настоящей агонии, одновременно сковавшей меня судорогами потрясающих ощущений, не отпустил, продолжал ласкать свои языком, выжимая из меня кайф до последней капли – полностью его слизал.
В первое мгновение, как меня отпустило и тело перестало дергаться в конвульсиях, продолжая находиться в том же положении, уткнулась лбом в холодную столешницу.
Я хотела его чему-то научить? Опытом удивить? Смелостью какой-то?
Мне было трудно дышать. Алексей нежно просунул под меня руки и помог подняться. Обнял сзади, уткнулся лбом в мою шею и терпеливо ждал, пока приду в себя. Мои все еще обнаженные ягодицы явственно ощущали напряжение под его брюками, однако Данилов даже не пытался приставать ко мне, чтобы выпустить свой пар.
– Леш… А ты? – спросила, седьмым чувством поняв, что мой босс твердо решил меня не трогать в плане своего удовлетворения.
– Нет. Тебе надо отдохнуть, – его сдержанный, севший голос обласкал мою шею.
– Эй… Так… Так не пойдет.
Попыталась отстраниться, силы в руках совсем не было, он с легкостью удержал меня, не позволив притронуться к себе.
– Пойдет.
– Почему? Я тебе… Ты не хочешь со мной?
Его руки отстранили меня от него. Данилов осторожно подхватил мои трусики, лежавшие на моих туфлях, натянул их обратно на ягодицы, мягко вернул на место юбку. Молча отошел.
Черт! Как теперь смотреть ему в глаза? Ему осталось только пойти и умыться, зубы вычистить – будет полный апогей моего позора!
Что, черт подери, происходит?!
Глава 23
Два с половиной года назад
Москва
– Ты меня достал уже, Данилов!
Настя слезла, наконец, с меня и убрала от моего носа голую грудь. Которой несколько секунд обратно елозила по нему не менее получаса.
– Ты импотент! И всего-то, на что тебя хватило, один раз по пьяни! Что ты там делаешь на своей работе? Моя мама говорит, ты питаешься плохо. Данилов!
Растрепанная Настя, застегивая на себе лифчик, встала передо мной, широко расставив ноги, торчавшие из-под короткой юбки.
– Данилов! Отвечай! Ты плохо питаешься? Я хреново готовлю?
Как всегда промолчал. Отвечу – еще сильнее заведется. Так еще минут двадцать и успокоится. Читал, что во время беременности женщины становятся особенно агрессивными и чувствительными. Рекомендуется им в это время уделять больше внимания.
Я уделяю. Как могу. Это не помогает.
– Нет! Ты мне скажи по правде! Ты плохо питаешься? Или я тебя не устраиваю?! Почему у тебя на меня не стоит?! В Салехарде ты меня постоянно в постель тащил, а теперь я тебя должна? Или тебе беременные не нравятся?! Так живота еще не видно!
– Настя, успокойся, – вяло отреагировал, достав из кармана телефон.
Она вырвала у меня его из рук. Отшвырнула в сторону новый гаджет. Следом за этим у меня загорелась левая щека – моя сожительница влепила мне пощечину.
– А что ты скажешь на это, бесчувственный урод?!
– Урод? Зачем же ты живешь со мной?
Я даже не потер щеку, лишь тяжело ухмыльнулся. Это уже далеко не в первый раз. Все эти скандалы и ссоры. С какой-то стороны могу ее понять. Сам бы на ее месте давно уехал.
– Я, на секундочку, ношу твоего ребенка!
– Я тебе говорил, что не люблю тебя, Настя. Ответственность за ребенка на себя взял. Но большего от меня не требуй.
– Офигеть! – сожительница всплеснула руками. – А что мне теперь делать?!
– Рожать, – пожал плечами. – Мы с тобой давно все обсудили.
– Рожать?! Офигеть! Ты считаешь это нормальным? Я буду от тебя рожать, а ты меня динамить?
– Этого могло бы и не быть.
Встал с дивана. Поработать дома, похоже, снова не получится. Отправился складывать в сумку ноут – в кафе будет тише.
– Могло бы! Если бы ты не трахался со мной!
– Это было один раз. Не по моей воле, если помнишь.
– Ага! Не по своей воле вставлял в меня?! – Настя снова подбежала ко мне и принялась молотить кулаками по моей спине. Стоит заметить, силы она не жалела. Я продолжил собираться. Повторяется. Предсказуемо. Выплеснет все – успокоится.
– Данилов, урод! Я все рассказала родителям! – взвизгнула сожительница, не дождавшись от меня хоть какой-нибудь реакции.
– Что они?
– Они? Они?! – девчонка яростно сжала руки в кулаки.
Она не ответила, как и я не продолжил этот вечный спор. Вскоре оказался на улице, зашагал в сторону уже известного мне кафе, где собирался провести следующие часы. Возможно, до рассвета.
Щеку немного жгло, на спине давали знать синяки – Настя иногда становится неуправляемой, замахивается не только кулаками. Я все терплю. Звонил матери, она сказала, что беременную и нервную лучше игнорировать и ни в коем случае не отвечать. Естественно, нет даже мысли, чтобы дать отпор. Настя бешенная, но внутри нее уже растет мой ребенок. В зачатии которого я почти не участвовал.
Это был один единственный вечер, после ее приезда. Я тогда имел неосторожность выпить. Обычно даже не нюхаю алкоголь, но то был особенный вечер.
При этом воспоминании, шагая по занесенным снегом улицам, я тоже сжал кулаки. В тот день ее муж приехал за ней. Мы работали несколько вечеров подряд. Она… все время была рядом, мы задерживались до двух, до трех ночи. Я начал тянуть с выполнением задания. Придурок! Все не решался. Планировал тем вечером поцеловать ее. Весь день обдумывал, как это сделаю. Представлял. Не хотел, чтобы неправильно поняла, чтобы оттолкнула. Я, в конце концов, никто. Чуть больше месяца назад приехал из Салехарда. А она… Она слишком крутая, чтобы обратить на меня внимание.
