Что?! Что я только что слышал? В каком смысле забрал ее в Норвегию? Как он… Откуда он узнал?
Новость разбила меня в пух и прах. Я пытался сразу за этим сообщением дозвониться до нее еще раз – но телефон оказался отключен.
Где они сейчас?! Неужели действительно уехали? Когда он успел? Тот ее монолог на собрании… Я видел, что Халмар подходил к Вере, они о чем-то недолго говорили, но после же расстались. Я знаю точно, что она отправилась домой.
– Обольщевский!
Я закричал на сидевшего напротив мужика, и стукнул кулаком по столу. К своему собственному удивлению не отдавал себе отчета.
– Какого черта ты отпустил Ерохину к нотариусу?!
Маленький человечишка с бегающими глазками вжал голову в плечи.
– Руслан Константинович… Но ведь поступил же приказ, как я мог ослушаться?
– Как, как! Ты кого должен слушаться? Меня! Или ты не знаешь, кто на этом предприятии директор?!
– Но, Руслан Константинович, я не знал. Этот норвежец или швед, он же все время при вас, вы же не давали никаких распоряжений!
Он что-то блеял, а я ломал металлическую ручку в своих пальцах. Да… Ситуация хуже некуда! Я ничего не знаю! Все вышло из-под контроля! Молниеносно! Никого не предупредив! Почему она ничего мне не сказала сегодня утром? Даже не намекнула? Могла бы вопросы задать! Что, просто поверила ему? Или… или он ей ничего не сказал, а просто увез?!
Что б его! Одни вопросы без ответов!
Зачем он ее увез? Что собирается делать? Молчун хренов! Загадочная персона! Да зачем ему такая девушка? Что он с ней делать будет? Ничего общего! Нелюдимый чужеземец, который кроме своего треклятого моря не любит и не знает ничего. Это я! Я нашел ее! Я придумал всю эту канитель, чтобы найти для него красивую, умную, хорошую, душевную!
Твою мать!!!
Куда они полетели?!
– Так. Обольщевский. Отвечай на вопросы четко и по существу. Мой помощник, этот Халмар, просил тебя сделать какие-то документы?
– Эм…
– Не юли, твою мать! Уволю!!! – показал на него пальцем, жаль в рожу не ткнул.
– Просил. В срочном порядке. Сделать визу для Ерохиной. Пришлось… ммм… задействовать некоторые связи, он даже денег дал.
– Почему мне не доложил?!
– Потому что… Потому что он мне тоже пригрозил увольнением. Запретил говорить даже вам. Руслан Константинович, простите, я же не знал. Я думал, вы директор, а он представляет головное норвежское предприятие…
– Представляет… – пробурчал я, срочно прикидывая в уме, что я могу сделать. – Билеты тоже просил купить?
– Приказал, – кашлянул в кулак подчиненный и виновато взглянул на меня исподлобья. – До Бергена с пересадкой в Москве. Два билета, обратных не заказывал.
– А ты Ерохиной хоть проболтался? – уже теряя всякую надежду на чудо, спросил я на всякий случай.
– Нет, конечно. Вы что, как же можно? Для меня приказы руководства – святое. Сказано молчать, я и виду не подам. Все помню о неразглашении, об ответственности, об…
– Заткнись уже. Дай подумать.
Он поднял руки, будто сдаваясь без боя:
– Молчу, молчу.
– Так, что у нас в сухом остатке? Мне тоже надо лететь. Хрен знает, что этот полоумный удумал. А на кого я оставлю предприятие? Успею ли? Насколько позже прилечу? Как быстро мне удастся связаться? Может, в полицию на него заявить о похищении человека? Но за ложные обвинения тоже срок можно схлопотать… Ни себе, ни другим. Чертов Ганнар! Чтоб тебя, старый ты осел! Впутал меня! Нормальную девчонку загубишь!
Я разговаривал буквально сам с собой, а Обольщевский профессионально отводил глаза, старательно делая вид, что ничего страшного не происходит.
– А ты, Рустам Николаевич, я смотрю умеешь хорошо работать?
Сотрудник «Черного паруса» потупил вечно бегающие глаза:
– Стараюсь, по мере возможности.
– Итак, вопрос на несколько тысяч в месяц: хочешь ли ты, друг Обольщевский, пойти на повышение?
– Да! – сотрудник мгновенно выпрямился. Еще бы честь отдал…
– В таком случае, слушай мою команду. Делай что хочешь, как хочешь, но ты должен устроить так, чтобы я прилетел в Берген с минимальной разницей с нашими беглецами. Вопросы не задавать, – предупредил я его «а…». – Далее. Я улетаю, остаешься здесь за главного. Указания буду раздавать по телефону, любые решения принимаешь, сперва посоветовавшись со мной. И… по пути в аэропорт найди нотариуса, составь доверенность на подпись, заедем, оформим. Все понятно?
– Да! Полет, доверенность, я вместо вас в ваше отсутствие.
– Выполнять, солдат!
Бедолага умчался, оставив меня в моем кабинете. Теперь главное успеть. На месте уже решу, что делать дальше. Забрал он ее. Ха! Мы своих девчонок так просто не отдаем. Что он удумал, чертов иноземец? Я ему покажу… не посмотрю, что не на своей земле. А кто потом, интересно, за его проделки отвечать будет? Да и вообще. С чего бы…
И не смотри на меня со своих небес, Ганнар! Пусть твой внук еще докажет, что достоин этой девчонки. Что за поступки, мать его? У нас, знаешь, на хорошую женщину и своих женихов достаточно.
Схватив ключи от машины, я направился к Обольщевскому – надо поторопить моего нового зама, время не ждет.
Глава 24
Мне посчастливилось дозвониться до проклятого Халмара лишь после полуночи по Москве. Они как раз прилетели, а у меня была пересадка. Я сильно отставал, однако оставалась надежда, что хоть по телефону мне удастся его вразумить или хотя бы добиться форы, ведь скандинав не в курсе, что я скоро тоже буду в Бергене. В офис он не додумается позвонить, да и не будет этого делать прямо посреди ночи.
– Халмар, дружище, не вешай трубку, – предупредил я его поступок.
На той стороне был слышен стандартный гул зала в аэропорту. Они ждали свой багаж, я так понимаю. Хорошо, что он сразу включил свой телефон.
– Я слушаю тебя.
Как всегда, без эмоций. Гадай теперь, что он себе думает.
– Это хорошо. Нам необходимо прояснить ситуацию!
– Какую ситуацию?
– Не придуривайся. С девушкой. Ты увез Веру.
Он принципиально отвечал на норвежском языке. Соответственно, она где-то рядом. Не хочет, чтобы услышала. Так… Выходит, она не в курсе дела? Как минимум не до конца, иначе зачем ему скрываться? Отчитал бы меня прямо при ней и дело в шляпе!
– Она поехала добровольно. Я никого не принуждал.
– Я понимаю, верю тебе.
Ха! Конечно! Иначе как бы тебя пропустили в аэропорт?
– Послушай. Я так понимаю, ты узнал ее? Прошло столько лет, не чудо ли, что она нашлась?
